Джеймс Баркли - Восстание ТайГетен

Один из адъютантов Лореба остановил Джерала.

— Генерал занят, капитан. Вам придется подождать.

Джерал сплюнул себе под ноги.

— Хорошо, я подожду, Иштак. Но прошу вас передать генералу, когда вы сочтете это удобным и возможным, что вскоре вы услышите о том, что Первая рота погибла вся, до последнего человека.

Иштак только назывался солдатом. Никудышный администратор, страдающий манией величия и любящий пустить пыль в глаза, он олицетворял собою все, что Джерал презирал в мужчинах. Подозрительно прищурившись, Иштак воззрился на него.

— Вам снова снятся кошмары, капитан Джерал?

Джерал улыбнулся в ответ.

— Хорошо, я перефразирую свой рапорт: они все скоро умрут. Дай мне поговорить с генералом, или я сверну тебе твою подхалимскую шею и все равно поговорю с ним.

Хунд оглянулся. В лагере начиналась паника; об этом свидетельствовали встревоженные голоса и беготня солдат и магов.

— Но вы не можете просто взять и войти… — начал было Иштак.

— Когда речь идет о жизни и смерти моей роты, я сделаю то, что считаю нужным.

Хунд отодвинул его в сторону, оставив и дальше пререкаться, протиснулся мимо двух стратегов Лореба, наклонился к самому уху генерала и заговорил.

— Прикажите магам из других подразделений прибыть в расположение Первой роты. Пожалуйста. Иначе яд эльфов может унести еще сотни жизней. Сэр.

Лореб вздрогнул от изумления и повернулся к Хунду. Он был небрит, выглядел так, словно всю ночь не смыкал глаз, и от него разило спиртным. В руках он баюкал большой кубок. Лицо его налилось кровью и побагровело.

— Я не привык к тому, что мне мешают, когда я строю планы следующего этапа нашей кампании.

— А я не стану извиняться за то, что пытаюсь спасти сотни ваших людей и магов от смертельной опасности.

Лореб приподнял палец, требуя молчания, и надолго приложился к кубку. Хунд слышал за спиной голос Джерала, негромкий и угрожающий.

— То главное, что отличает нас от дикарей вокруг, — чувство порядка и субординации. Доложите свои соображения моему адъютанту, и ваши тревоги будут должным образом оценены. — Лореб могучим глотком осушил свой кубок. — Иштак, еще вина.

Хунд обнаружил, что челюсть у него отвисла от изумления. Он отказывался верить своим ушам.

— Генерал. Прошу вас! Вы должны выслушать меня.

— Иштак!

Хунд расслышал характерное чавканье, с которым кулак врезается в плоть. Джерал поспешил присоединиться к нему.

— Иштак не может подойти к вам прямо сейчас, генерал, но вы должны выслушать нас, — заявил он. — Мы хотим, чтобы как можно больше свежих магов прибыли в расположение Первой роты. Яд действует…

— Джерал! Хорошо. Скажите-ка мне, почему мы прошли мимо храма в Аринденете и не разрушили его?

— Что? — Джерал явно растерялся, непонимающе глядя на ухмыляющиеся физиономии подхалимов из внутреннего круга. — Сэр, у нас здесь критическая ситуация. Ожидаем ваших распоряжений.

— Думаю, что Аринденет станет подходящей резиденцией для военачальника, который захватит столь ценный приз. Джерал, организуйте диверсионную группу и займитесь им. Захватите его. Мне нужно еще вина. Эй, кто-нибудь, кувшин стоит вон там, рядом с моим мечом.

Хунд положил руку на плечо Джерала.

— Не делай этого. Оно того не стоит.

Джерал разжал кулаки и понизил голос до свистящего шепота.

— Ступай к Пиндоку, к кому угодно. Проси других магов о помощи. Мы не можем ждать, пока возобладает здравый смысл.

— Уже иду.

Хунд развернулся и побежал прочь, успев, впрочем, расслышать последние слова Джерала.

— Сэр, я выполню ваш приказ. Но если вы не сделаете то, о чем я вас прошу, то от Первой роты не останется вообще никого, кто сможет захватить этот приз для вас.

Лореб повернулся в сторону головы колонны, откуда доносился нарастающий шум.

— Понятно. Ладно, скажите Иштаку, пусть распорядится. А пока вы будете выдвигаться к храму, подумайте о том, почему не сумели предотвратить сей прискорбный инцидент.

— Добро пожаловать домой, — сказал Ауум.

— Ты выглядишь ужасно, — ответила Элисс.

Ауум не спал двое суток. Элисс едва не угодила в объятия Шорта. Ее дыхание стало едва уловимым, а сердце почти перестало биться. Меррат отказалась оставить их одних, и пятеро ТайГетен сидели вокруг девушки, моля Инисса сохранить ей жизнь для выполнения других задач в лесу. Ауум молча молился вместо со всеми, прося Инисса сжалиться над нею и дать ей возможность возрадоваться тому дару, коим он наделил ее; дать ей сыграть свою роль в продолжении рода иниссулов.

Перед самым рассветом лихорадка ее стала спадать, и Ауум понял, что девушка погрузилась в целительный сон без сновидений. Но даже тогда он отказался покинуть ее — ему хотелось стать первым, кого она увидит, когда откроет глаза.

— Я принесу тебе зеркало. — Ауум улыбнулся. — Расскажи мне, как ты себя чувствуешь.

— У меня все болит. И еще я чувствую ужасную слабость. И голод, прямо-таки зверский голод.

— Хорошо, — сказал он. — Меррат, бульон и мясо. Наша пациентка хочет есть.

— Что ж, такие новости приятно слышать, — заметила Меррат.

Ауум помог Элисс выбраться из гамака и усадил ее спиной к дереву. Меррат принесла миску горячего бульона — суп из зайчатины с травами, корешками и гуараной. Ауум принял миску у нее из рук и вручил Элисс маленькую деревянную ложку. Она протянула за ней трясущуюся руку, и Ауум скорбно покачал головой.

— Я сам покормлю тебя, — негромко сказал он. — Иначе ты прольешь суп на себя и обожжешься.

— Прости меня, — сказала Элисс.

— За что?

— Я задержала нас, помешала вступить в бой. Я…

Ауум протянул ей ложку бульона, прерывая ее самобичевание.

— Совсем напротив, — успокоил он ее. — Ты дала нам время собраться с силами, и мы нанесли врагу мощный удар.

Элисс слабо улыбнулась, и капелька бульона стекла у нее по подбородку.

— Правда?

— Правда. Держись. Улисан? Иди сюда и расскажи Элисс о том, что ты видел вчера утром.

Улисан быстрым шагом подошел к ним. Опустившись рядом с Элисс на колени, он расцеловал ее в обе щеки, после чего уселся лицом к ней.

— Хорошо, что ты опять с нами.

— Значит, грибы сделали свое дело?

— Можно и так сказать. Вчера утром умерли сотни людей. Их маги оказались не готовы, как и командиры, впрочем. Правда, мы тоже потеряли эльфов, которых в отместку убили солдаты и черные грибы, хотя и знали, что это должно случиться. Радуйся тому, что Обращенные успели освободить столь многих, иначе наши потери были куда больше.

— Так мы побеждаем? — спросила она.

Ауум пожал плечами.

— Еще рано говорить об этом. Быть может, после Халиат-Вейла об этом можно будет заявить с уверенностью. Но из Исанденета вышло четыре тысячи человек, а теперь их осталось немногим больше трех тысяч. Мы вырываем у них сердце и лишаем их души мужества. Но расслабляться и почивать на лаврах еще рано. Нас очень мало, и одна-единственная неудача может самым кардинальным образом изменить ход событий.

Ауум огляделся. Все шестеро воинов собрались вместе, чтобы послушать его. Он протянул Элисс новую ложку бульона.

— Улисан, в каком направлении движутся наши враги?

— Они вновь выступили в путь, хотя и очень медленно. Они значительно усилили свои оборонительные порядки. На флангах армии появились маги, и, я полагаю, они прочесывают лес заклинаниями по ходу движения, чтобы не оказаться захваченными врасплох на марше, тогда как раньше подобные меры предосторожности они предпринимали лишь в темное время суток.

— Кроме того, на флангах они сосредоточили дополнительные силы. Похоже, они предпочли принести быстроту в жертву безопасности. Если только они не изменят направление, то пройдут близ Халиат-Вейла и при нынешних темпах достигнут его через пять дней. Мы хорошо поработали. Солдаты нервничают, а маги выбиваются из сил, ставя много дополнительных заклинаний.

— Мы не станем нападать на них до тех пор, пока они не попадут в устроенную нами западню. Сегодня мы отдохнем и дадим Элисс возможность набраться сил, а завтра на рассвете выступим, — распорядился Ауум. — В Халиате кровь людей будет литься рекой.

— Тай, помолимся.

Глава 20

Сегодня был плохой день. Мне пришлось принимать законы, регулирующие производство и сбыт наркотиков. Катура строилась как священное убежище для эльфов. Так откуда же здесь взялось это огромное зло?

Болта был слишком стар для еще одного сражения, но неукротимый аппосийский дух не позволял ему остаться в стороне и уступить дорогу молодежи. Его всегда мучило осознание того, что им пришлось перебраться из Олбек-Райз в Катуру под давлением двух факторов — вторжения людей и манипуляций понятием «гармония» в среде эльфов.