Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
– В чем дело? – нетерпеливо спросил Карен.
– Подай куртку и рюкзак!
По этой погоде в одной футболке долго не побегаешь – да и второй трофейный пистолет, который спрятан во внутреннем кармане куртки, мне еще пригодится. Аналогично – дождевик и GPS-навигатор в рюкзаке.
Карен не стал спорить – просунул все в оконце.
Я оделся и накинул лямки рюкзака – в подобной позе, удерживаясь то левой, то правой рукой за веревку, это само по себе было чудом акробатики. Так что шесть метров на руках до пожарной лестницы показались не такими уж длинными – только вниз я старался не смотреть…
Есть!
Упираюсь подошвой, хватаюсь за шершавые от ржавчины и мокрые от дождя перекладины.
Остатки лестницы, разумеется, ни разу не красили и не ремонтировали еще со времен воинской части. На фига? Думаю, если б строители закончили ремонт в этой части здания – тут в принципе осталась бы лишь голая евроштукатурка. Слишком близко к кабинету Цебеля…
Но не закончили – и спасибо…
И будет вообще здорово, если лестница не развалится прямо подо мной!
С каждым метром вверх она понемногу начинает раскачиваться – словно хлипкие штыри, соединяющие ее со стеной, едва держатся в древней кирпичной кладке. А ржавые ступени-перекладины чуть слышно поскрипывают под моим весом…
Вверх!
У самого края крыши – там, где начинается ограждающий ее бетонный бортик, – я достаю из-под куртки «беретту» и замираю, вслушиваясь. Впереди, само собой, должна быть охрана. Ведь ангар с «джетпаками» без присмотра не оставят…
Но никаких подозрительных звуков разобрать не удается – ничего, кроме монотонного голоса ветра.
И я поднимаюсь на последнюю ступень лестницы. Осторожно выглядываю из-за бортика.
Никого!
Одним прыжком перемахиваю бортик.
Ныряю в укромный уголок между краем крыши и какой-то надстройкой. Вокруг по-прежнему тихо – разве что дождь опять накатывает и с каждой минутой сильнее шуршит по крыше.
Вжавшись в стену, я смотрю из-за угла надстройки. И обнаруживаю первый труп.
Дымка скрадывает очертания, но что это именно труп, можно не сомневаться. Темный силуэт покоится рядом с раскрытой дверью. Не отдыхать же он сюда прилег?
Я шагаю ближе.
Крепкий мужик в непромокаемой куртке с накинутым капюшоном. Валяется лицом вниз. Вооружен автоматом. И по-моему, он даже не пытался снять его с плеча.
Я аккуратно изымаю оружие. Теперь могу рассмотреть на капюшоне охранника небольшое отверстие – след от пули.
Второго я нахожу рядом с воротами ангара – такой же крепкий мордоворот в аналогичной куртке. И опять автомат – на ремне через плечо.
Вся разница, что второго застрелили прямо в лоб. С близкого расстояния.
Значит… стрелял кто-то хорошо ему знакомый. Тот, кому он полностью доверял…
Я морщусь.
Меня вдруг начинает знобить. И как-то нехорошо покалывает «татуировка» на груди.
Ворота в ангар для «джетпаков» приоткрыты. «Что, так просто – входи и улетай?»
Я криво усмехаюсь. И с автоматом наизготовку заскакиваю внутрь.
Это глупо.
Но я все равно держу палец на спусковом крючке, все равно до рези в глазах всматриваюсь в ярко освещенный ангар. Как будто надеюсь обнаружить там что-то иное…
Но нет, расклад прост. И мертвенно банален.
Ровный ряд «джетпаков» на аккуратных тележках. Одного не хватает. А остальные…
Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь.
Голоса?
Да, мне не послышалось…
Осторожно выглядываю из-за ворот. На крыше по-прежнему никого, кроме трупов. Я выхожу из ангара и делаю несколько шагов к остаткам пожарной лестницы. Теперь я могу узнать голос.
Голос Карена Седого…
Только с кем он, интересно, там общается?
Я облизываю губы. На пару секунд запрокидываю голову, ловлю ртом несколько дождевых капель. И усаживаюсь прямо на крышу рядом с поручнями лестницы.
Голосов больше не слыхать. И мрачная улыбка опять кривит мне губы: «Значит… Уже договорились?»
А на что я, дурак, рассчитывал – на честность бандита?
Это ведь даже не смешно.
Стоп.
Еще какие-то звуки. Со стороны лестницы.
Я беру автомат наизготовку. И когда голова Седого показывается над бортиком крыши, зрачок ствола смотрит ему в лицо.
– Ты чего? – удивляется Карен.
– С кем ты там болтал?
– С нашими друзьями – с кем же еще? – хмыкает он.
– И о чем?
– Может, дашь мне подняться?
Я отступаю в глубину крыши.
Он с молодым проворством карабкается наверх. «Крепкий хрыч!» – мелькает у меня раздраженно. Я думал, он хотя бы запыхается, но нет. Шесть метров по веревке и пара вверх по лестнице – нисколько его не утомили. Еще и подмигивает:
– Эта хрень подо мной едва не обвалилась…
Я молча киваю. Только ствол не думаю опускать. Карен делает шаг ближе, и я выразительно качаю автоматом:
– Не надо. Стой, где стоишь…
– Ты офонарел, Тень?
– Нет, – я внимательно всматриваюсь в его глаза, – просто любопытно – за какую цену ты выкупил у них свою шкуру?
Он мрачнеет.
Медленным движением достает из кармана рацию.
– Твоя? – сухо уточняю.
– Сдурел? Трофейная, взял у одного из подельников Кота…
Угу. Вроде такие же были у убитых охранников в кабинете.
– …Я тебе говорил, Тень. Ты слишком долго торчал в Зоне. Это плохо влияет на мозги…
– Спасибо за консультацию. А теперь ответь – что ты им рассказал?
– Ничего! Взял рацию, передал, что Цебель выжил. И что мы ему башку отвинтим, если они вздумают ломать двери!
Я моргаю.
«Логично…»
Так, что даже удивительно – почему я не придумал такую штуку? Цебель наверняка уже холодный. Только они-то об этом не знают. Об этом вообще никто не знает – кроме нас и Кота.
А значит, такая ложь подарит нам драгоценное время. Точнее – могла бы подарить…
Карен тревожно озирается по сторонам:
– Охранники…
– Да нет здесь никого, – бормочу я, опуская автомат.
Вероятно, стоило бы ему объяснить. Но на фига? Пусть сам оценит расклад.
Торопиться-то некуда…
Остается наблюдать. Со стороны это даже забавно – будто все происходит не здесь и не сейчас. Будто ты где-то в цифровой игрушке или на 3D-сеансе.
Вот крутой профи Карен прошел вдоль стены надстройки. Вот отставной киллер глянул из-за угла – естественно, увидел трупы. Обрадованно прошептал:
– Молодец! Быстро справился.
– Это не я.
Он растерянно оглянулся. В несколько прыжков одолел несколько метров до ворот ангара и бесшумной тенью проскользнул внутрь.
Далее – «безмолвная сцена» – кажется, так говорят в классических пьесах?
Но я не стал тянуть паузу:
– Ну что, теперь понял? – угрюмо спросил, входя следом.
Карен не обернулся.
Он молча рассматривал ряд оставшихся «джетпаков» с раскуроченными внутренностями – из-под открытых кожухов на моторах неряшливо торчали перерезанные провода.
Восемь реактивных ранцев – на каждом по два турбовентиляторных двигателя. Коту пришлось быстро работать. Но он все сделал на совесть. И успел улететь, напялив девятый ранец…
– Сука! – хрипло выдавил Карен.
– Еще та, – кивнул я.
Несколько секунд мы молчали.
Потом Седой оглянулся – уже с другим лицом. Так, будто за одну минуту он постарел еще лет на десять. Опустил плечи и потерянно забормотал:
– Это что… из-за меня? Кот правда поверил, что его хозяин смог выжить?
Я качнул головой:
– Когда ты с ними базарил – Кота уже здесь не было.
По лицу Карена пробежала гримаса:
– Трусливая полицейская тварь! Наложил, гнида, в штаны…
– Это вряд ли. Скорее, оценил обстановку и понял, что ему тут не фиг больше ловить.
Седой моргнул и отвернулся, сжимая кулаки в бессильной ярости. Конечно, он знал бывшего начальника охраны лучше меня. Но сейчас ему было не до логики. Сейчас его душило отчаяние – я понял это по вздувшимся на его шее венам.
Какое-то время мы ковырялись в моторах.
Был бы на моем месте Ромка – может, он чего-то бы и придумал. Ромка вообще здорово сек в технике… А для нас это было безнадежно.
Карен матернулся и бросил отвертку в дальний угол ангара.
Да, хватит себя обманывать!
Мы вышли из ангара и опять вдохнули свежего ветра пополам с дождем. В сущности – это единственное, что нам оставалось.
Сколько там впереди?
Полчаса? Десять минут?
Седой перерезал за собой веревку, даже крюк прихватил, но конец по-прежнему свисает из открытого окна ванной. Скоро его заметят. Тогда даже идиот сообразит, что Цебеля нет в живых.
Все выходы на крышу заперты на крепкие засовы – вероятно, Кот постарался.
Только долго ли они выдержат?
Мы присели на деревянный ящик под козырьком надстройки. Ветер сюда не задувал, и лишь отдельные дождевые капли прилетали в лицо холодными брызгами, собирались в мелкие лужицы на черном рубероиде крыши…
Вода – это хорошо.
Я достал из рюкзака флягу, сделал глоток и передал Карену. Закрыл глаза, вслушиваясь в шорох дождя…
