Константин Нормаер - Чужая глубина
— Ты что застыл? — оглушительный бас мехиканца раздался так близко, что ихтиан вздрогнул и выскользнул из серого облака воспоминаний.
«Веди их внутрь. Веди прямо ко мне в гости».
Голос самого моря прозвучал так отчётливо, что Анук едва успел осознать предназначенное для него послание.
— Я вспомнил… Я вспомнил дорогу. Но я должен быть уверен…
— В чём? В чём ты должен быть уверен?! — всполошился Хоаким. — Ты уже битый час морочишь нам голову, а мы не продвинулись даже на сотню шагов. Все ходим по кругу! Лично я точно помню этот переход. И вон тот тоже.
На этот раз мехиканец успокоился сам собой, без вмешательства ренегата. Почувствовав приближение Крошина, он понизил голос и покорно отошёл в сторону.
— Что тебе необходимо, червь? — поинтересовался ренегат. Его спокойный голос дрогнул, словно натянутая до предела струна.
— Догадку, — осторожно ответил Анук. — Она возникла в моём воспоминании, но я должен удостовериться. Лабиринт содержит массу ловушек, и мне нужно подтвердить, что моё видение не заведёт нас в ловушку, где сработают тайные механизмы.
— Какое, к чертям собачим, видение? Он, что, нас всех за дураков держит?! — напряг кулаки мехиканец.
Однако ренегат резко оборвал:
— Хватит! Молчать! Мне не нужны советчики в таком простом вопросе. Гилфрид — ты за старшего. Берёшь себе в помощь стрелка, и следуете за ластоногим, пока он не запрыгает от счастья, когда перед ним откроется прямой коридор прохода…
Поражённый таким спорным решением, Хоаким разинул рот, а, выслушав ренегата до конца, едва не потерял дар речи. И если бы не скромное освещение, Крошин без труда заметил бы, как багровеет лицо мехиканца. Но тот лишь равнодушно отвернулся, упустив эту деталь из виду.
Большой Ух горделиво выпятил грудь, закинул на спину стреломёт и, пренебрежительно махнув рукой своему закадычному врагу из далёкой пустыни Мехики, толкнул ихтиана в спину.
Крохотный свет заметался среди глубокой темноты, но вскоре успокоился, расплылся светлым пятном на шероховатой стене. Кимпл почувствовал на себе колючий взгляд ренегата. На мгновение стало неуютно, словно среди пустоты завис немой укор.
— Я давно ждал этого разговора…
Ни Ольга, ни мисс Финчер никак не отреагировали на приглушенный голос ренегата. Неужели не услышали? Даже если не слова, то хотя бы голос.
— Ты ведь сам ждал его с нетерпением, — продолжил Крошин.
При этом он не разомкнул губ. Ни единой мимики — застывшее восковой маской лицо даже не шелохнулось.
— Не знаешь, как со мной заговорить? Хм… Я, если честно, был о вас, сэрг капитан, лучшего мнения.
Мыслитель! Легенда наяву! Но откуда? Здесь, под покрывалом тысяч лье противной солёной воды, существует тот, кто способен с лёгкостью желтопузого ужа заползти к тебе в душу, не потревожив воспалённого глубиной разума.
— Боишься, — догадался Крошин. И на его лице отпечаталась тень улыбки, мимолётного чувства удовлетворения.
— Подобные способности не могу не поражать, — наконец произнёс… Нет, не произнёс, а подумал. Да-да, именно подумал Рут Кимпл.
— Молодец, умеешь льстить, не открывая рта, — улыбка ренегата стала в два раза шире.
Теперь Крошин не пытался разыграть партию, как это случилось во время их первого разговора, и не собирался подкидывать козырей — как во время второго. Теперь он играл открыто. Кимпл был в полной его власти, и не имело смысла ходить вокруг да около. До цели рукой подать, а бригада полностью подчинена щуплому, но весьма умелому в части психофизики глубинщику.
Впрочем, глубинщиком Крошина можно было назвать с большой натяжкой. Он никогда, по крайне мере, до этого погружения, не носил военной формы, не выражался уставным языком и не выполнял быстрых и совершенно неэффективных нормативов. Он мыслил куда шире, чем любой уважающий себя защитник побережья. И поэтому был куда опасней тех, кто умело проявлял силу внешнюю, напрочь позабыв о внутреннем потенциале.
— Признайся, ты ведь сразу догадался, зачем я услал этих рачков[13]?
— Разговор. Вам нужен этот разговор, — мысленно откликнулся Кимпл.
— Сечешь, бригадир. Только ответить, зачем он мне? К чему заводить беседу со своим…мммм… назовём тебя конкурентом?
— Считаю, что из праздного любопытства. Ваш план сработал. Слишком легко, без всяких эксцессов. Разыгран как по нотам. А оценить, к сожалению, некому. Вот и приходится искать благодарного зрителя, пускай даже такого как я — в кандалах и с большим желанием размозжить вам голову…
Жест бригадира — поднятые вверх руки, подобие аплодисментов и звяканье цепей остались незамеченными остальными подводниками. Ольга слишком сильно погрузилась в раздумья, а мисс Финчер, напротив, отвела в сторону рассеянный взгляд и с интересом уставилась на догорающий свет элюмина.
Смех в голове одновременно пугал и раздражал. Крошин откровенно веселился, не скрывая своих чувств.
— Капитан, вы действительно наивно полагаете, что я настолько предсказуем?
— Могу только предположить. Всё в мире подвязано на выгоде, сэрг. И в ваших поступках нет ни капли благородства. И вся ваша спасательная идея — обычная ширма, за которой скрывается алчное желание что-то отыскать. Что-то действительно важное. Но человеческие жизни, уж простите, но не относятся к цели ваших поисков.
Невыносимый гогот гулким эхом отозвался в голове бригадира и через секунду сменился неприятным хрюкающим звуком.
— Как вы ошибайтесь… Неведомые мученики! Как вы ошибаетесь!
Однако бригадир и не думал сдаваться. Он выдал лишь часть правды, которая, как он и полагал, была верной. А вот для второй стоило ещё добраться.
— А разве не к Колхиде тянутся щупальца нашего рейда?
Смех на секунду прервался.
— Хорошо, так и быть. Я раскрою тебе небольшую завесу. Наша миссия действительно носит спасательный характер, но гибель Псиона не имеет к этому ровным счётом никакого отношения.
— Кого же мы тогда собираемся спасать? — удивился Кимпл.
Крошин молча достал из рюкзака новый элюмин и надломил его. Яркий свет озарил узкий коридор, а затем устремился вниз. Бригадир отчётливо различил борозду, оставленную острыми когтями — три глубоких следа среди серой крошки.
— Подумай, бригадир, стоит ли тебе надеяться на помощь ихтианов? Или проще перейти на сильную сторону? Поверь, когда мы достигнем своей цели, у этих мерзких млекопитающих, именующих себя великой расой Подземья, не останется шансов на спасение.
* * *С каждым шагов Анук все отчётливее видел след, оставленный им в детстве. Он молодел на глазах, память возвращала его назад слишком стремительно, словно прыжок в бездну. Мел оставлял на стене неровный отпечаток, а юный ихтиан продвигался все дальше по мрачным туннелям лабиринта. Все происходило как в десятки тысяч часов назад. С одной только разницей — тогда Анук не знал, куда именно приведёт его наивное детское желание увидеть дом Духа Винта, и у него не было и капли страха. Сейчас ситуация складывалась иначе — он точно знал, что ждёт их впереди, но желание отомстить этим грязным людишкам казалось превыше дрожащих коленей и ужаса смерти.
— По-моему, мы достаточно проверили твою теорию. Не пора ли возвращаться? — нарушил тишину мехиканец.
— Прошу, буквально пару минут, ещё один пролёт, — сжав лапы лодочкой, попросил ихтиан.
— Действительно, чего это ты возмущаешься? Здесь я капитан, и я решаю, как долго и как далеко нам идти! — встрял Большой Ух. Наслаждаясь своим крохотным кусочком власти, он смаковал каждое мгновение и желал продлить его как можно дольше.
«Где-то здесь, где-то рядом. Я точно помню, что это было где-то здесь», — Анук прислушался к собственным ощущениям. И они не подвели его.
Там, в прошлом, он хорошо помнил их встречу. Плутание по одинаковым переходам, тупик и очевидный выбор из пяти разбегающихся в стороны туннелей. А потом острые каменные клыки, свисающие с потолка, и внезапный страх, когда в ночи вспыхнули жёлтые буркала хищника. Дух притаился в углу одного из тупиков, в самом центре волокнистого кокона. Возможно, это было его лежбище, а может быть, он сплёл его специально, чтобы поймать в ловушку заблудшего путника. Раньше в лабиринт заползало много разной живности из Внешнего мира, и пропитание не нужно было искать, достаточно только затаиться и ждать.
Юный Анук опешил, попятился назад, но дорогу к отступлению преградила стена.
Дух висел под самым потолком и не шевелился. Караулил, а может быть, просто спал? Ануку было всё равно. Из рассказов прадедов он точно знал, что слух у чудовища острый, и если он издаст хоть звук, Дух сцапает его на раз-два.
Широкие щупальца обвили каменные клыки, впились в них присосками. Продолговатая голова стала медленно опускаться вниз. Дух вовсе не спал, он наблюдал за непрошеным гостем.
