Алексей Бессонов - Алые крылья (сборник)
– Прошу вас, джентльмены, – хозяин указал на открытый вездеход, на котором подъехал к фотолету Хикки. – В доме нам будет удобнее, чем здесь.
Лоренцо усадил своих гостей на просторной веранде двухэтажного каменного домика, выстроенного посреди рощицы высоченных деревьев. Перед креслами уже стоял столик, заваленный разнообразными напитками и закуской. У Хикки возникло ощущение, что лорд Руперт ждал не его одного, а целую роту голодных десантников. Кресел было пять, но он не придал этому никакого значения.
Этерлен решительно отказался от алкоголя. Хикки налил себе в кофе порцию коньяка, а Лоренцо, очевидно нервничая, набухал себе целый бокал дорогого оренгонского виски.
– Если я правильно понял несчастного Алекса, ситуация не оставляет мне выбора, – сказал он, – да и вообще: разве я смог бы сказать «нет»?
– Поменьше пафоса, – предложил Этерлен. – Это прекрасно, и мы конечно, рады и все такое, но сейчас у нас несколько иные интересы. Ваше мнение: кто и почему мог уложить этого самого Золкина?
Лоренцо беспомощно развел руками.
– Разве что Петух. Но у него не хватит наглости, это я знаю точно. Кто-то, кто очень хочет свалить меня – вот кто.
– Вам не приходило в голову, что Золкина убили по той же самой причине, что и Пикинера?
– Пикинера? – Лоренцо наморщил лоб. – Но разве Золкин имел какие-то дела с Пикинером?
– Дело может быть в другом. Золкин имел дела с лидданскими флибустьерами? Отвечайте, быстро и без раздумий!.. да?
– Да.
Руперт Лоренцо залпом допил свой бокал и совсем обмяк. Теперь Хикки смотрел на него с сочуствием. Неизвестно, имел ли шашни с вездесущими пучеглазыми разбойниками он сам, но теперь ему не стоило завидовать. Если кто-то действительно мстит за чертова Кирпатрика и его товарищей, то Лоренцо, безусловно, прилип по-настоящему. Стоунвудский прокурор наверняка уже выбирает, какой бы ручкой ему подписать санкцию на задержание лорда Руперта Лоренцо, майора ВКС в резерве – а в «предварительной» камере, возможно, кто-то выбирает для него веревку. Или что похуже.
– Что будем делать? – спросил Хикки у Этерлена.
– Я думаю, – ответил тот. – Вот только мысли у меня что-то нехорошие. Милорд Руперт, я посоветовал бы вам немедленно утроить охрану, а еще лучше – забиться в какую-нибудь дыру. Я даже не знаю, кто для вас теперь страшнее: наемные убийцы или полицейские чины… Если вы сможете исчезнуть из поля зрения и тех и других, это будет лучше всего. Только оставьте нам свои координаты.
– А что будете делать вы?
– А мы будем искать одного интересного нам человека. Если мы сможем его остановить, то вам бояться будет нечего. Я думаю, что мы сможем, не мальчики ведь. Итак?
Лоренцо порывисто встал и скрылся в доме. Этерлен поглядел на Хикки и шумно вздохнул.
– Кирпатрик? – спросил Хикки.
– Сам не видишь? Мне срочно нужна твоя связь: я должен выяснить, где он сейчас находится. В конце концов, служба «П» у нас пока еще работает как надо.
Хикки покачал головой. Перспектива искать одного из авторитетнейших пиратских «баронов», который имеет под своей рукой что-то около двух десятков разнокалиберных боевых кораблей, его не очень радовала. Он плохо представлял себе, как и о чем можно будет договариваться с этим ублюдком. С другой стороны, иного способа остановить его безумие просто не существовало. А если не остановить – всей затее конец. Конвойно-транспортная аристократия, не понимая, кто ее уничтожает, кинется на своих же ближних…
На веранду вернулся Лоренцо.
– Вот, – сказал он и протянул Этерлену какую-то карточку.
Генерал небрежно сунул ее в карман и поднялся из кресла.
– Благодарю вас за сотрудничество, майор. Исчезайте сейчас же, немедленно… Нам пора прощаться.
Набрав высоту, Хикки направил свой фотолет на юг. Не желая иметь свидетелей, он на всякий случай отослал пилота и вел машину сам. Этерлен сидел рядом с ним, в тесной двухместной кабине, и безучастно смотрел, как сверкает золотой ватой пелена облаков. Его мысли были сейчас очень далеко.
– Это совершенно невероятно, – произнес он вдруг, – сидел себе Йони в кабаке, и вот: пожалуйста… Вроде все совпадает, но все-таки, по тому ли следу мы идем? Кажется, у меня есть возможность проверить.
– Что ты имеешь в виду?
– Так, есть у меня кое-какие клиенты, осведомленные о делах Кирпатрика лучше, чем наша любезная служба«П». Нужно с ними поговорить. А потом погоняем по сетям фотороботы, которые нарисует Йони – а вдруг? Хотя, если честно, по поведению эти охламоны на профессионалов никак не тянут.
– Кто же они?
– Так вот я и не могу понять… Как представить себе «профи», которые похмеляются в роскошном кабаке и на весь зал орут о своих скорбных делах? Ты такое где-нибудь видел? Это прямо дешевка какая-то. Как это понять?
Посадив фотолет на постоянно арендуемой площадке в порту, Хикки отправился с Этерленом в свой офис. По дороге генерал связался с Йохансоном и выяснил, что тот уже успел сделать фоторобот излишне трепливых пьяниц из «Околицы». После этого Этерлен несколько повеселел. Теперь ему требовалось как можно скорее переговорить с каким-то неизвестным Хикки конфидентом, знакомым с Кирпартриком, и полазить в информационных сетях, благо его уровень доступа позволял ему практически все на свете.
– Курт, мне срочно нужна дальняя связь, – сказал Хикки одному из своих референтов по дороге в собственный кабинет.
– Понял, мастер Махтхольф.
В кабинете они застали Ирэн, оживленно ругавшуюся с одним из партнеров компании. Хикки бесцеремонно прервал ее и опустил свой тощий зад на полированный стол.
– Мне сейчас понадобится основной канал, – объяснил он, – потому что Пол будет говорить по дальней. Потом поболтаешь. И вообще, идем отсюда.
Женщина покорно пожала плечами и выбралась из-за стола. Этерлен ободряюще улыбнулся ей, но она не отреагировала.
Хикки прошел в одну из комнат, предназначенную для отсуствовашего в тот момент юриста-консультанта, и изможденно упал в кресло. Ирэн смотрела на него с тревогой. Он выдавил из себя короткую улыбку.
– Почему такая грустная, Дылда?
– Мне приснился плохой сон. – Ирэн вытащила из кармана жакета пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и посмотрела на него сквозь облачко дыма. Хикки очень не понравились ее глаза. В них стояла какая-то странная, незнакомая ему тоска, он никогда еще не видел жену такой подавленной и даже несчастной. Она выглядела, как старая верная собака, незаслуженно ударенная хозяином.
– Так что там за сон, Ир?
– Я не стала говорить тебе с утра… В общем, мне приснилось, что ты гонишься за каким-то типом, таким рыжим… с бородой, а потом – ты в окружении ангелов.
– Если честно, я не в курсе, к чему это. Рыжий тип с бородой, гм-м… Ангелы… ну, ангелы, это, кажется, не так уж и плохо. Плохо, когда снятся жабы – синие и с пупырышками. Перед тем, как мы упали на Эрилак, мне как раз приснились синие жабы, все с ног до головы в пупырышках. А вот ангелы… да Бог с ними.
Ирэн приблизилась к Хикки и неожиданно уселась ему на колени. Он изъял у нее сигарету, сунул себе в рот и крепко обхватил жену за талию. Закрыв глаза, она опустила голву ему на плечо… он не мог сказать, сколько времени они так просидели. Сигарета истлела до конца, и Хикки швырнул ее в урну. Потом он стал погружаться в сладкую дрему. В реальный мир его вернул оглушительный грохот в дверь.
– Да, черт побери! – Хикки стряхнул с себя жену и встал.
На пороге стояли Этерлен и Йони Йохансон. Под мышкой у детектива был плоский голографический проектор, а Этерлен держал свой неразлучный терминал.
– Мы можем расположиться здесь? – спросил Этерлен с очаровательной бесцеремонностью. – А то там ужасный шум.
– Можем, – вздохнул Хикки. – Ир, распорядись, чтобы нам принесли кофе. И коньяк, обязательно.
Вернувшись в кресло, он придвинул к себе громадную каменную пепельницу и тяжко вздохнул. Непонятно отчего, но вся эта затея любимого Дедушки стала ощущаться как гиря на шее. Ему смертельно захотелось выпорхнуть отсюда, с восемьдесят шестого этажа, и хоть на пару секунд почуствовать себя беззаботной птичкой, далекой от всех проблем и чужих неприятностей.
Йони тем временем споро оживил свою машинку и взял в руку миниаюрный пульт.
– Ну, вот они, – сообщил он.
Посреди кабинета появились двое мужчин. Лет они были одинаковых – где-то так под сорок, внешность имели не самую запоминающуюся; Хикки мог только сказать что одного из них, обладателя висячих светлых усов, жизнь потрепала несколько крепче, чем его приятеля. А вот с одеждой было интереснее. Безусый брюнет с наметившимся брюшком выглядел, как типичный обитатель Острова Ублюдков: на нем были узкие синие брюки, белая рубашка-безрукавка с большим отложным воротником и бездной карманов, наложенных друг на друга, и обычные в Портленде сандалии без задника, а вот второй, обладатель тех самых печальных усов, казался приезжим. На Авроре так вообще не одевались – достаточно плотный камзол мог принадлежать только жителю не слишком жаркого мира, о том же говорили и странного вида серые шаровары с застежками понизу, из-под которых виднелись узконосые сапоги на высоком каблуке.
