Сергей Кузнецов - Метро 2033. Мраморный рай
Столько всего хотелось сказать сыну… но говорить он уже не мог.
— Папа? — осторожно сказал Денис, и голос его тут же зазвенел. — Папочка! Не умирай, пожалуйста! Только не умирай!..
— Мне… Я хочу в Ленинку… К Поле… — прошептал Сергей.
Голоса начали отдаляться, а окружающий мир — меркнуть.
Мрак окутывал его.
Глава 5
Все кончено, малыш, — сказал Эдуард Георгиевич Возницын, кладя руку на плечо Денису и заглядывая ему в глаза. — Папы больше нет. Но ты жив, ты с нами и твои способности, о которых я наслышан…
— Выйдите, пожалуйста… — сказал Денис дрогнувшим голосом, выскальзывая из-под руки мужчины. — Дядя Макс и вы, Эд… Выйдите.
Макс посмотрел на Дениса… и все понял.
— Пойдем, Эдик, ну-ка, быстренько… — Он засуетился, стал подталкивать Возницына к выходу. Тот упирался, не хотел — не понимал, почему он должен уходить, что происходит. Возницын очень ослаб, проведя больше суток в замкнутом пространстве.
— В чем дело-то?
— Ты не понимаешь, парню надо проститься с отцом… Давай, что ты, как маленький, ей-богу…
— Скорее, дядя Макс! — умоляюще сказал Денис.
— Почему он нас торопит?! — возмущался, выворачиваясь, Эдуард Георгиевич.
— Расстроен ребенок… Шевели поршнями, Эдик… Оставшись наконец наедине с умирающим отцом в просторной палатке Возницына, Денис осторожно простер над телом Сергея обе ладошки, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, настраиваясь. Он увидел, что происходит в организме отца, и понял, насколько сложна сейчас задача, какого огромного количества сил она потребует…
Когда умирала мама, он не смог. Он знал, что не сможет. Он чувствовал ее боль, слышал ее последний вздох, он вместе с ней цеплялся за жизнь и не удержал. Испугался. Не сумел.
Но ведь теперь все не так!
Каждая спасенная жизнь, каждый излеченный им недуг — да, это стоило ему чудовищных усилий. Иногда ему казалось, что он сам отдаст концы прежде, чем сможет подарить облегчение страдающим. Но потом он чувствовал, что, восстановившись после невероятного напряжения, он становится чуточку сильнее. Он рос.
Пройдя весь этот долгий, трудный путь, он добрался до цели другим. И если несколько недель назад он не сумел спасти жизнь своей любимой мамы от этой кошмарной искусственной хвори, которой заразил ее скользкий Эд, то сейчас у него могло хватить силы, чтобы помочь отцу.
Пусть даже силы было ровно столько, сколько нужно было самому Денису, чтобы жить. Он был готов отдать отцу себя всего — и пусть на донышке ничего не останется, пусть сам он после этого не будет жить…
Но на этот раз он не испугается. Не отступит. Справится.
Нужно было запалить искру жизни в скованном льдом теле.
Денис медленно выпустил воздух из легких. Теперь он будет дышать понемногу, ибо даже его дыхание может сбить тончайший процесс реанимации.
Воздух вокруг начал насыщаться кислородом и светиться. Зашатались стул и кресло. Как от порыва ветра, слетели на пол бумаги.
Ребенок прижал ладони к груди и ко лбу умирающего мужчины.
Послышался тихий треск, запахло озоном…
* * *Он видел Полину. Она шла впереди, часто оглядываясь. Он никак не мог ее догнать.
Они были в том самом ярком, солнечном ничто, где встречались в прошлый раз. На жене было нарядное летнее платье, которое она надевала при жизни, на нескольких их первых свиданиях.
Он протягивал к ней руки, пытался догнать, но ничего не получалось. Оборачиваясь, она смеялась, но не произносила ни слова.
* * *Искрило и посверкивало. По палатке носились сквозняки, колебля мебель, ероша волосы на голове Дениса. Удалось приостановить отца на его пути. Только бы хватило сил…
* * *Полина начала отдаляться. Она по-прежнему смеялась, не произнося ни слова, и замедлила шаги, но все равно странным образом отдалялась.
Он не понимал, в чем дело, сердился, пытался окликать, но не получалось издать ни единого звука.
Окружающее солнечное яркое ничто уходило смеете с ней. Он оставался в серой пустоте.
* * *Денис медленно вытягивал отца назад, чувствуя, как уходят силы, как трясутся колени и темнеет в глазах. Ладошки ребенка дрожали и светились изнутри, пальцы были растопырены. Воздух стонал, шумел.
Снаружи у палатки стали собираться жители станции. Сначала подошел дежурный патруль, потом граждане из тех, кто рано поднимается. Внутри палатки трещало и посверкивало, иногда оттуда вырывались сквозняки, насыщенные озоном.
Макс стоял перед входом в палатку, как монолит, не впуская никого. Совал пудовый кулак под нос особо любопытным. Лицо его было непроницаемо. Попытавшийся в самом начале прорваться к себе Возницын сейчас обессиленно сидел у колонны, с недовольством взирая на маленькое столпотворение.
— Я старший патруля! — грозно заявил парень в форме. — Я должен знать, что происходит! И я войду, хотите вы этого или нет!
Он был одного с Максом роста, но все равно тот посмотрел на него сверху вниз с сожалением.
— Ну попытайся, мой хороший.
Денису оставалось совсем немного. Отец почти вернулся. А у мальчика сил осталось ровно на три вдоха. Он вытянул из тьмы своего папу, но тьма требовала кого-то взамен…
Полина вдруг сказала что-то… Похожее на «не время…», улыбнулась, плавно взмахнула легкой рукой и…
* * *…и Сергей, выгнувшись всем телом вверх, сделал огромный, шумный, широкий вдох — так когда-то в старину вдыхали живительный воздух ловцы жемчуга, проведя под водой несколько минут и выныривая из пучины океана к свету солнца. Сердце Сергея дало первый сильный удар… и сразу забилось мощно и ровно.
…Когда в палатке все стихло, Макс осторожно вошел, за ним потянулись Возницын, бойцы патруля, опасливо заглянули несколько зевак.
Все они увидели на скомканной постели худого, изможденного, обросшего, совершенно седого мужчину, который, казалось, спал.
А на полу среди разбросанных по всей палатке бумаг, раскинув в стороны ручки, лежал маленький русоволосый мальчик.
* * *Сергей отложил пустую миску и хлебнул чаю.
Макс излагал историю «от печки». Он чувствовал свою вину перед Сергеем и будто исповедовался.
Возницын давно от караванщиков узнал, что у Сергея и Полины родился сын. В тот момент уже стало ясно, что при долговременном приеме препараты сказываются на потомстве… любопытным образом. Только и отец, и мать должны были вначале подвергнуться облучению, а потом не менее десяти лет принимать средства. Можно было ждать, искать новых лабораторных крыс, но… Был ведь уже готовый вариант! Надо было только найти его, доставить и изучить.
А Макс давно успел зарекомендовать себя как специалист по деликатным поручениям… За хорошее вознаграждение. Выполнял работенку для Ганзы, потом о нем узнал Возницын, предложил задание и гонорар.
Возницын был одновременно сволочью и талантливым ученым. Препараты его, разработанные ровно на случай такой войны, от облучения действительно защищали, с последствиями боролись эффективно. И были на вес золота, потому что в метро, на убогом здешнем оборудовании и без обученных ассистентов, Возницыну их больше синтезировать так и не удалось.
Эдуард Георгиевич был убежден, что Сергея и Полины ко времени похода Макса уже не будет в живых. Посылал не за ними — за сыном.
Была глубокая осень. Расставшись с дикими караванщиками в городе, Макс столкнулся со стаей плоргов, дрался, убил несколько особей, но и сам пострадал от их когтей и зубов. Спасаясь от волкокрыс в каком-то полуразрушенном доме, он провалился в подвал, где было гнездо шмелей. Подвергся нападению. Напрягая последние силы, выбрался из подвала и добрел до окраины, где его, бесчувственного, подобрал караван Джедая и принес в колонию.
Поначалу он действительно не помнил задания, полученного от Эдуарда Георгиевича, но постепенно память начала возвращаться. Хотя его отправляли только за пацаном, заставить себя выкрасть его, бросив родителей в колонии, Макс не смог. Полина, которая выхаживала безвестного путника, несмотря на собственную смертельную болезнь, что-то перенастроила в обветренной, изрубцованной душе Викинга.
И он решил убедить Сергея и Полину идти в Москву с ним. Рассказы о Возницыне, о метро, тень надежды на исцеление сделали свое дело. Да, Возницын не собирался лечить своих лаборантов. Но Макс не знал, что профессор и не может этого сделать, потому что лекарства все вышли.
А когда они вышли из колонии, кое-что в нем стало меняться. Пацан стал ему как родной племянник, чахоточный Сергей — как бестолковый, но честный и искренний младший брат… И он уже не мог просто выполнить свое задание.
— А если бы я сдох? — краснея, спросил Сергей. — Неужели бы ты сдал Дэна старому живодеру?
