Афган - Сергей Линник
Конечно, я пошел и предложил свою помощь. Не сразу, после завтрака. Меня вежливо поблагодарили, ответили, что ситуация под контролем, всё будет хорошо. А что бы я сказал сотруднику сторонней организации, мальчику только после института? Да тоже вежливо послал бы. Так что я развернулся и пошел к себе, размышляя о бренности существования и феномене прапорщиков, которых, наверное, пора выделить в отдельный биологический вид. Может, взаимодействие со специфическим расположением звездочек на погонах приводит к непоправимым генетическим мутациям? Как у гайцов, к примеру.
Но долго философствовать мне не дали. Дернули к особисту Каверзневу. Теперь провожатые были не нужны, сам добрался по знакомой дорожке. Он мне даже чай предложил! С настоящими конфетами! Да уж, с этого момента надо быть осторожнее. И правда, началось: кто послал разбирать лекарства, кто там был, что говорил, а вот это, а то? Да чтоб ты сгорел, опричник хренов, со своими конфетами!
Дальше началось более интересное. А что делал прапорщик Тимофеев? Не выносил ли лекарства? Не предлагал ли похитить? А вообще, как себя вел? И вопросов таких десятки, с повторами и новыми формулировками. Всё в лучших традициях. Достало меня всё это довольно быстро. Павлика я не сдавал, понимая, что если я хоть намекну на это, сразу начнется новый вал вопросов из серии «почему не сообщил о преступном замысле?».
– Андрей Никитович, давайте прервемся на сегодня, – попросил я его. – Устал, нет сил просто. Хотите, завтра продолжим?
– Нет, не надо, будем считать, что закончили. Я вашей вины в досадном инциденте не вижу, хотя Тимофеев практически с порога начал обвинять вас в предложениях реализовать медикаменты на рынке.
Вот же сука! Досадный инцидент, значит.
– Ага, прямо в больничной пижаме, разложил бы товар и начал зазывать: «А кому лекарства ворованные по дешевке?!» Его совесть, пусть говорит что хочет.
Каверзнев слегка удивленно хмыкнул. Он что, надеялся, что я куплюсь на такой примитивный развод? Или тоже устал от этих разборок?
– Кстати, поздравляю вас с наградой, Андрей Николаевич, – сказал он, прощаясь. – Когда я узнал обстоятельства, был удивлен. Такое хладнокровие! Всего вам хорошего.
И тебе не хворать. Лучше бы дембель мой торопил, а не с наградами поздравлял. И ведь не сказал ничего, гад. Наверное, ждал, что я просить начну, и тогда он торговлю устроит. Вот же люди, а?
Глава 14
Игорь Михайлов обещание сдержал, и про местные гешефты правду рассказал. Большинству простых смертных этот путь недоступен. Вернее, на месте доступно как раз многим, а вот вывезти богатства на родину – не особо. Потому что срочников шерстят как зеков, и тащат они большей частью мелочовку, не стоящую внимания. Прапорщики в куче с младшими офицерами от солдат и сержантов ушли недалеко. Но тоже не в промышленных масштабах. Хорошо устраиваются только те, кто может миновать границу не в общем порядке. А именно – летуны. У грамотного летчика в машине миллион мест, где можно что-то заныкать. А в транспортнике и вовсе всё ограничивается только фантазией.
Вот только летуны прямого доступа к боевым трофеям не имеют. Служба у них такая, что до богатства всегда хотя бы пара десятков метров остается. По вертикали. Зато простой секретчик, который знает и наземных, и воздушных ребят, может сделать всем хорошо.
В Союзе сейчас пользуются неимоверным спросом электронные часы на семь мелодий. Фуфло полное, конечно, но кого это волнует, пока эту дрянь покупают? С рейдов часы приносили десятками. Брал их Игорь в любом состоянии – десятка за поломанные, тридцатка за целые. А денежки водились, потому что преферансисты имелись не только в нашей палате, но и в штабе батальона. Начсвязи и начфин пулю были готовы писать в любое время суток. И вист у них до тридцати копеек доходил. Впрочем, партнеры по месту службы были классом повыше, но зато у начфина всегда можно было одолжиться. Из кассы, да.
Часы относили местному умельцу, который менял стекла, батарейки, полировал браслеты и корпуса. Проводил предпродажную подготовку за очень смешные деньги. Для справки – в Союзе часы с музыкой шли от полутора сотен. Короче, парень смог уже переправить товару не только на машину, но и на кооперативную квартиру. И даже выслал на родину парочку новых магнитол «Шарп-777», для чего пришлось выгрести весь стратегический запас – швейцарские «Омегу» и «Таг», а также мониста из золотых монет. Может, там и были редкости какие, но как-то не нашелся рядом нумизмат, и сдал он их как лом.
Короче, я узнал, что в гробах контрабанду таскают. Но, во-первых, не очень часто, а во-вторых, не с покойниками. Просто пустой ящик. А уж способов заставить проверяющего правильно эти самые гробы посчитать, много. Везде люди служат. В конце концов, это не оружие, не наркота и не лекарства, украденные у своих. Да и прав был тот древний римлянин, который говорил, что «ворюга мне милей, чем кровопийца».
Спросить бы насчет ребят с холодными руками и чистой головой – не крышуют ли они такое замечательное дело? Не может такого быть, чтобы вот такая штука происходила, а чекисты мимо проходили. Но кто такие вопросы напрямую задает? Я точно не рискнул.
Кстати, насчет судьбы Павлика Тимофеева. Она была решена быстро и эффективно. Не прошло и суток с момента выявления факта продажи населению опасной для жизни отравы, как «специалиста по чего бы стибрить» взяли под белы руки и откомандировали на дальний блокпост в горах. Хорошее место, чтобы подумать о смысле жизни. Никаких тебе внешних помех, мешающих сосредоточиться, всё необходимое доставляют вертушкой. И ты такой просветляешься и просветляешься, до самого конца контракта. Восходы, закаты…
Подробности мы узнали, как это водится, от вездесущего Коростелева. Парню явно пора делать карьеру шпиона. Или журналиста. Сбор информации на ровном месте – его конек.
* * *
Письма домой я писал и отправлял. Хорошо бы, конечно, делать это с помощью авиапочты, как учил Михайлов, но этот способ явно не для госпиталя. А у себя в Кандагаре обязательно испробую. Не может такого быть, чтобы доктору навстречу
