Пастырь крови - Соломон Корвейн
- Что ж, сейчас я вынужден признать, Маркграфство находится в далеко не самом хорошем состоянии. Судя по всему, город в волнениях, а повстанцы контролируют не менее тридцати процентов территорий моей вотчины.
- Что мы станем делать дальше, господин? – спросил Этиен.
Готфрид оставался мрачен. Ему бы сейчас хотелось отправиться в свой замок, начать разработку плана действий против мятежников, выдвинуться с армиями и наёмниками на передовые фронтовые позиции и раздавить отступников. Но сейчас всё внимание требует нападение, появление воина с удивительными способностями. Он осмотрел всех, в его синих глазах воцарилась во истину каменная печаль.
- Нужно осмотреть труп того латника, - крепко обозначил маркграф, повернувшись в сторону подданных. – Лорды, отправляйтесь к своим воинам и обеспечьте охранение Лациассу.
Воины быстро рассредоточились по городку, понимая приказ в свойственной им манере. Солдаты с господами могли войти в дома, и их жители обязаны были представить феодалам как минимум стакан вина, пива или кувшин воды, с хлебом. Пара изб уже стали оплотами для рыцарей, которые тем не менее вели себя прилично.
Остальные спустились в довольно просторный погреб, устроенный под таверной. Как минимум три таких помещения устроено под центром жизни Лациасса, но тело было решено положить туда, где развешано мясо. Благодаря прохладе оно сохраняется тут дольше всего, что играет на руку пришедшим.
- Ну и запах, - махнул рукой перед носом Готфрид, неся перед собой свечку, смотря на развешенные куски свинины, на курятину, обтянутую в ткань. – И холодно, как зимой.
- Н-н-н-с, - эльфийка втянула носом ароматы, кончик слегка защипало. – Я чувствую запах… родной… это же кристальцы мороза.
- Ох, их же добывают из элементалий холода. Ледяные големы, духи природы, - вспомнил инспектор. – И привести их сюда можно…
- Кхм-кхм! – покашлял Фаринг, дав понять Этиену и Люссиэль о том, каким образом они были добыты.
Они прошли дальше, в самую глубь, где темень разгонялась лишь парочкой свечей и масляных ламп, выставленных на довольно большом и крепком столе, доски которого вытесаны из добротного дуба.
- Отец Саварро, - преклонил голову пред диаконом Готфрид.
Клирик кивнул в ответ. На нём простой чёрный подрясник, утянутый кожаным поясом. Пальцы провели по седой бородке, глаза добродушно смотрели на пришедших.
- Хорошо, что вы здесь. Я нашёл много интересного.
Пальцы оттянули белую ткань, накрывавшую тело. Тусклый свет тут же упал на бледную-бледную кожу, через которую просвечивали синюшние вены. Воин, с которым сражался Этиен, слишком худой, будто бы высушен – отлично проступают рельефы мышц, костей. Из мрака проглядываются утончённые пальцы рук и ног, красивые атлетические конечности, с восхищением можно смотреть на мужественное и чудесное лицо, будто бы лик ангела. Весь вид портило ранение в нижней части живота, отличавшееся чернотой и корочкой ожога.
- Хм, да это проклятая белоснежка, - отметил Фаринг. – И он хилый, как тот гоблин с голодных полей.
- Этот хиляк орка прикончил, - с содроганием вспомнил о битве инспектор, прикрыв нос.
- Он был таким, когда его притащили ко мне, - сказал диакон, натягивая кожаные перчатки, пальцы провели по коже, показав на пару синих узловатых завязок. – Вот эти точки меня настораживают.
- А вы не собираетесь… прости меня Творец, проводить вскрытие? – спросила эльфийка.
- Нет! – чуть ли не отпрыгнул диакон. – Как писал благочестивый монах Оренто, покровитель врачей, в своих «Наставлениях врачевателям», которые были утверждены двадцатым Штраффальским собором – «На тело человека, эльфа, гнома, а аще кого разумного не возноси руку с резалом или ножом, дабы нарушить целость его, ибо тело есть храм Божий. Только если пока жив онный и для спасения жизни, но от практик лекарей ромарейских[1], кои в язычестве пребывают, откажись».
- А его бронька и оружие где? – спросил Фаринг, потирая руками.
- Там, - указал Саварро на мешок и свёртки ткани.
Гном быстро занялся исследованием экипировки латника, тут же разнёсся лязг стали, пока клирик и штраффалька продолжили осмотр трупа под треском свечей, втягивая «ароматы» сырого мяса.
- Смотри, - указал на утончённые конечности диакон, – они слишком нечеловеческие. Он может быть полуэльфийского генезиса. Это бы объяснило его силу и скорость.
- Нет, - отмела версию Люссэль, коснувшись головы. – У полуэльфов другая форма ушей. У него они чисто человеческие. К тому же пальцы – они довольно… грубые для полуэльфийского происхождения.
- Хорошо. Тогда они высушенные, иссохшие, - Савваро погладил бороду. – Он худущий, что странно для его способностей. К тому же, когда его принесли от него несло железом.
- А может, - попыталась что-то предположить эльфийка, но её речь нагло оборвали:
- Вот оно что! – разразился Фаринг, гном подошёл к столу и швырнул меч на стол, раздался металлический грохот.
- Что? – спросил диакон.
- Руны, - толстый палец ткнул на лезвие, растёр металл и сию секунду проступили символы – первый это сочетание жёлтых палочек, слагающих символ огня, а второй – переплетение кроваво-красных линий, которые складываются в знак, имеющий два шипа.
- Хм, недобрая руна, - багровый отблеск символа отразился в глазах Готфрида.
- Демоническая, - предположил гном, довольно поглаживая густую бороду. – Я, когда служил в имперской армии, видел подобное, когда мы били блядей из тёмных культов. Паренёк мог заключить союз с проклятыми силами, а его тельце — это последствие такого пакта. Мы много раз такое зрели – стоит только пойти на сговор с духами, как ты становишься аки чудик. То полнеешь и пухнешь, или же наоборот – они тебя выжимают, как тряпку.
- Знаете, господин Фаринг меня смущает запах от тела. К тому же на шее, у паха и по телу местами синие точки. Да и на его венах, - диакон поднял ладонь, все увидели странную татуировку чёрного цвета, напоминающую пугающую руну, - тут есть странные отверстия. Я бы пока не стал всё списывать на богомерзкие договорённости, да сохранит нас Творец.
- Кстати, сейчас нам мог бы помочь отец Иннори, - вспомнил о священнике Готфрид. – Но он, наверное, отдыхает после ночной службы и вчерашней бойни.
- Он не служил полуношницу, - покачал головой
