Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Ты здорово разобрался с этой проблемой, — уважительно заметил Ренки, когда они спустя два часа выходили из дома судьи.
Готор опять играл своего дедушку, правда, не столько свирепого, сколько хитрого и коварного, при этом козыряя знакомством с Риишлее и другими известными людьми, включая генерала оу Крааста.
Судья оказался покрепче купца и пугаться до икоты не стал. Но зато проявил хорошо развитое чутье и смекалку. Быстро оценив размеры «предъявленной крыши» (определение Готора) и решительный настрой двух довольно известных в городе, да и во всем королевстве героев, он благоразумно заверил приятелей:
— Это, видимо, какое-то недоразумение. И я конечно же предприму все усилия, чтобы правда и справедливость восторжествовали.
Потом судья даже пригласил их отобедать «в знак примирения», и, к некоторому возмущению Ренки, Готор приглашение принял. За обедом хозяин дома любезничал, расспрашивал о войне и столичной жизни. Причем даже Ренки сумел догадаться, что он исподволь пытается установить истинные границы влияния своих гостей на сильных мира сего.
Готор болтал, спокойно упоминая людей известных и знатных, кое-кого даже умудрившись назвать просто по имени, будто они являются его старыми друзьями. Причем речь его текла столь плавно и естественно, что даже очень опытный наблюдатель не заподозрил бы подвоха.
А Ренки сидел в городом молчании, всем своим видом показывая, как не нравится ему это «примирение» и что он бы предпочел решить этот вопрос с помощью своей шпаги. И это была вовсе не игра.
— Эх, Ренки, — печально заметил Готор. — По сути-то я проблему не столько решил, сколько усугубил. Побеждать бандита бандитскими методами и отвечать произволом на произвол… Возможно, это и хорошо для отдельного случая, но в целом… Коли уж судьба выбрала для меня Тооредаан чем-то вроде новой родины, все-таки хотелось бы, чтобы у королевства было больше шансов выиграть эту войну. И еще хотелось бы добиться хорошего уровня жизни тут не только для нашей банды, но и для всего остального народа. И вовсе не потому, что я такой справедливый и честный. Просто нельзя остаться чистеньким, живя в клоаке… Ну да ладно. Если будет возможность, поговорю об этом с Риишлее. А пока у нас есть дела поважнее.
Глава 4
Три месяца промелькнули стремительно, хотя событий за это время было столько, что иному хватило бы на всю жизнь.
Взять хотя бы ловлю кредонского шпиона, сумевшего пробраться на верфь. И если бы не ребята оу Чаарииса, так же тайно ошивавшиеся в округе или устроившиеся работать на верфь, еще неизвестно, что бы из всей этой затеи с операцией вышло, коли бы кредонец успел сообщить раздобытые сведения своим хозяевам. Ренки больше всего потрясло, что ни лазутчик, ни те, кто его поймал, скрываясь на верфи под масками простых работяг, вовсе не выглядели этакими окончательно упавшими на дно моральной пропасти личностями или хитрыми и коварными ищейками, какими он себе представлял шпионов и тайных соглядатаев ведомства Риишлее. Кредонец казался добродушным веселым простачком, а агенты Тайной службы — обычными затюканными жизнью работягами.
Поездка на запад за земляным маслом тоже оставила в памяти Ренки, Гаарза и Тагаая неизгладимое впечатление. В основном — жарой и непролазными джунглями, через которые пришлось пробиваться к вожделенной добыче, и вонью самого земляного масла, кажется впитавшейся в одежду и даже в поры тела на вечные времена.
Еще неплохо смотрелся пожар в сарае, где Готор что-то делал с этим маслом. В огне была уничтожена четверть привезенного запаса. Зато приятели и занятые на постройке дороги и мостов работяги смогли оценить поистине впечатляющую высоту пламени и густоту дыма!
Ну а самому Готору пришлось еще раз смотаться в столицу и один раз в Идиику — главную базу тооредаанского флота — согласовывать с адмиралом оу Ниидшаа размещение деталей брандеров на кораблях и тактику применения суденышек. Адмирал, кстати сказать, вообще сомневался в целесообразности использования этих посудин. Не вообще, а конкретно в этом случае. Но Риишлее был весьма впечатлен победой, одержанной в бухте Лиригиса, и потому особенно настаивал на применении брандеров.
И вот где-то на исходе этих трех месяцев к причалам фааркоонской верфи Дома Ваксай подошли два корабля не очень понятной наружности. С виду вроде и купцы, но с двойными батарейными палубами, а также с обводами и парусным вооружением, позволяющими совершать довольно смелые маневры.
Естественно, они не остались незамеченными местной публикой, и многочисленные моряки всех возрастов и рангов после длительных дебатов пришли к выводу, что подобная конструкция и оснащение, конечно, существенно снижают количество товаров, которые можно перевести на этих посудинах, зато худо-бедно гарантируют защиту от пиратов. Многих это заставило воспрянуть духом в надежде на скорое возрождение торговли и появление долгожданной работы, когда таких судов настроят побольше.
Что именно делали на верфи с пришедшими кораблями, которые с виду казались вполне новыми и крепкими, так и осталось неизвестным. С тех пор как тут стала заправлять дочь покойного Дрисуна Ваксай (которая, по слухам, вроде и перестала быть хозяйкой, но почему-то осталась кем-то вроде управляющего), работающие там мастера предпочитали помалкивать о своей работе, а на прямые вопросы честно отвечали, что Одивия Ваксай обещала вышвырнуть любого, кто сболтнет хоть слово о делах, творящихся на единственном предприятии города, где еще можно получить хорошо оплачиваемую работу.
— Баба! Что с нее взять?! — обмозговав данную ситуацию, вынесло вердикт общество, поняв, что работники ничего не скажут, ибо терять заработок в такие времена было чистым самоубийством. Но слухи о постройке кораблей новых типов (авторство этих слухов ожидаемо принадлежало Готору), тем не менее продолжали гулять по городу, обрастая просто невероятными подробностями.
А потом, как-то на рассвете, без каких-либо предварительных извещений о времени своего отплытия и пункта следования корабли покинули Фааркоон, не взяв ни дополнительных пассажиров, ни попутных товаров, как это обычно делали торговые суда, чтобы извлечь максимальную выгоду из рейса.
К
