Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Только с разрешения своего непосредственного начальника, — четко отрапортовал Ренки, потрясенный переменой, произошедшей в Готоре.
Нет, он и раньше его видел и строгим вождем, и даже свирепым и безжалостным воином. Но сейчас перед ним сидело какое-то жуткое сочетание злобы, надменности и жестокости.
— Человек благородного звания может бросить вызов представителю низшего сословия, — продолжил Ренки, с трудом заставляя свой голос звучать спокойно, — испросив на то разрешение своего сеньора либо воинского начальника. Но зачем тебе марать свой клинок? Можно подать в суд. Кажется, за подобное оскорбление полагается пятьдесят плетей.
— Ну-у-у, друг мой, на каторгу я попал отнюдь не за то, что скрупулезно следовал разным кодексам и законам. — Готор рассмеялся, и Ренки почувствовал, как у него мороз пробежал по коже. — И, может, мне самому хочется замарать свой клинок кровью разных там хамов. А что касается Риишлее, думаю, он разрешит мне удовлетворить эту маленькую прихоть. В конце концов, помнишь, что он говорил, когда мы с ним обедали в последний раз?
Вспомнить что-то, подходящее под этот случай, из того, что говорил всесильный Риишлее во время их последнего совместного обеда (приглашены были все участники предстоящей операции, дабы не отвлекаться от обсуждения, но в устах Готора это прозвучало как упоминание о дружеской пирушке), Ренки не смог, но ему хватило ума кивнуть с понимающим видом.
— Я не… ик… судари… Вы не… Это не совсем… Готов… ик… принести извинения, — лопотал бледный как мел и испуганный до икоты Рииг, наконец осознав, с кем связался.
Высшее доверие короля, сословная разница… В последнее время такое случалось нечасто, но еще лет сто — сто пятьдесят назад любой оу безнаказанно мог заколоть простолюдина, если сочтет себя им оскорбленным или просто будет подходящее настроение. А ведь законы с тех пор фактически не изменились, просто нравы смягчились, да и купцы приобрели чуть больше веса в государстве.
И мало этой невероятной злобы в глазах, так еще и упоминание о каторге! История о том, откуда взлетел этот таинственный оу Готор до нынешних высот, отнюдь не была тайной. А на каторгу, как известно всякому добропорядочному купцу, просто так не попадают. И наконец, всесильный Риишлее, олицетворяющий почти абсолютную власть в королевстве. Слухи о том, что эти два новых жителя окрестностей Фааркоона числятся у него в любимчиках, давно уже курсировали по городу, обрастая абсолютно невероятными подробностями. Было даже две партии, рьяно спорящие друг с другом относительно того, кто именно является незаконнорожденным сыном Риишлее: оу Готор или оу Дарээка. Голос третьей партии, утверждавшей, что они братья, просто от разных матерей, почему-то во внимание принят не был, хотя и тоже звучал время от времени.
— Ладно… Так и быть, — снизошел Готор до писка председателя Риига. — Живи! Но я меняю условия. Первое — долг наличными вы получите только после решения суда. Если он, конечно, сочтет этот долг законным. И второе — те корабли, постройку которых вы, кажется, заказали… К работам приступят только после того, как выполнят… э-э-э… какие-нибудь другие заказы. А вы подождете, — добавил Готор, очень мстительно поглядывая на председателя и словно бы на ходу придумывая, чем бы еще его уязвить. — Их цена повышается, ну, допустим, процентов на двадцать. И, ясное дело, вы не вправе отказаться от сделки, уж я об этом позабочусь!
— Хорошо, — яростно закивал достопочтенный Рииг, в данный момент радующийся спасению жизни, на фоне чего потеря денег казалось лишь досадной мелочью. — Но я… Тут ведь замешаны и другие люди! Королевские служащие, например, судья.
— Объясняйтесь с ними сами, — холодно и надменно ответил Готор. — Но я хочу, чтобы верфь заработала уже сегодня вечером. Каждого, кто вздумает мне помешать, я просто убью, и мне за это ничего не будет! Надеюсь, вы меня поняли? Вот и чудесно.
Готор встал и вальяжной походкой вышел из кабинета. Ренки и Одивия последовали за ним в полном молчании.
— Ух, — сказал Готор, очутившись на улице. — Кажется, сработало. Этот Рииг оказался слабаком. Но, думаю, стоит закрепить успех, наведавшись, допустим, к судье. Если на купцов и чиновников Рииг сможет надавить и сам, то, боюсь, с судьей все-таки придется объясняться нам.
— Вы собираетесь так же угрожать ему смертью? — холодно осведомилась Одивия.
— Насчет смерти не уверен, — задумчиво ответил Готор. — Но угрожать, видимо, придется, чтобы не выйти из роли.
— Роли? — еще холоднее переспросила Одивия. — Если это всего лишь игра, то, пожалуй, вы лучший из актеров, которых я когда-либо видела!
— Ну… — даже будто бы засмущался Готор. — Мои учителя меня, признаться, хвалили.
— Так это правда была игра? — осторожно переспросил Ренки.
— Вас учили быть актером? — удивилась Одивия.
— Ясное дело, игра! — даже возмутился Готор. — Попытался изобразить своего дедушку ну и парочку kinoshnyh злодеев. Хотя с дедушкой… Знаешь, кажется geny тоже роль сыграли, внезапно такое накатило. Я ведь тебе про него рассказывал.
— А что такое kinoshnyh и geny? — все еще настороженно поглядывая на Готора, уточнила Одивия.
— Первое — это что-то вроде театра. А второе — наследственные черты характера, в данном случае.
— Да уж… Не хотела бы я тогда повстречаться с вашим дедушкой, — уже чуть более расслабленно сказала Одивия, к которой, кажется, начало возвращаться доверие к ставшему похожим на самого себя «деловому партнеру».
— Гы-гы, это точно, — усмехнулся Готор. — Вот уж кто был истинным оу. Теперь таких не делают. Собирался завоевать весь мир с помощью племени таких же головорезов, как и он сам. Увы, в самом начале пути нарвался на кого-то покруче себя. Но дедушку это не сломило. Впрочем, не будем об этом. Пойдем, Ренки, поговорим с судьей. Одивия, вам, я думаю, с нами идти не стоит. Такие люди, как судья, возможно, и стерпят оплеуху от нас. Но вам присутствия при этом не простят! Лучше бросьте клич, пусть ваши рабочие завтра выходят на работу. И созовите мастеров-корабелов. Мы потом зайдем на верфь. Или лучше к вам в контору? Не важно…
