Мятежница и менталист (СИ) - Бланк Эль

По сути, шум шел из двух комнат, расположенных в разных концах жилища. Одним источником была музыка — достаточно громкая и ритмичная. Дверь в комнату, где она звучала, была приоткрыта. И Марк с без проблем увидел дочку промышленника, которая следом за виртуальным тренером повторяла движения, занимаясь аэробикой.

Вторая комната оказалась закрытой. Однако, судя по мигающему свету, пробивающемуся в щель внизу, и голосам, там смотрели фильм.

Замок не стал серьезным препятствием для Марка. На то он и адъютант, чтобы двери открывать. В том числе и запертые. Осторожно толкнув створку, лазутчик заглянул и прислушался.

— … подобное поведение общественность не одобрит. Ты так легко разрушишь свою репутацию? — донесся до него звонкий голос Карины, и тут же послышался раздраженный ответ Карена:

— Мне наплевать на чужое мнение! Я же говорил тебе, что устал от всего. Какая разница — действовать правильно или неправильно? И мне безразлично, и им тоже! Мы всего лишь пешки в чужой игре…

Сидящий перед экраном головизора мужчина нервно щелкнул переключателем, остановив воспроизведение. На эмоциях швырнул пульт в стену, и тот раскололся на части.

— Неблагодарная рыжая скотина! — выругался обманутый в своих ожиданиях зритель. — Совсем зажрался! Когда-то ты и в пешки с трудом выбился! Готов был на коленях ползать, лишь бы деньги получить. Ну ничего, ничего, незаменимых не бывает, раздавлю, как таракана. Да пошел ты, «зятек»! Хрен тебе, а не свадьба! Не пожелаю своей дочери становиться вдовой, у нее вся жизнь впереди. И стерву твою я со свету сживу! Не с тем тягаться вздумала. Никому меня не переиграть!

Марк осторожно отступил от двери, максимально быстро спустился по лестнице и покинул дом так же, как и вошел. Взглянув на часы, торопливым шагом направился прочь. Он выяснил все, что хотел, и теперь его ждали другие, более важные дела.

Глава 8. Контратака

Тяжесть навалившегося на меня тела была уже не просто неприятной, она была удушающей, лишающей сил и доводящей до отчаяния. Мне даже не удавалось абстрагироваться и забыться, чтобы не воспринять свое неизбежное поражение как конец всему. Постоянно что-то возвращало к происходящему здесь и сейчас: становившиеся все более несдержанными и порывистыми действия мужчины, его тяжелое дыхание и раздраженные комментарии, типа «никогда не понимал, зачем под брюки натягивать колготки», грохот моих свалившихся на пол ботинок…

Наверное поэтому и шум, раздавшийся где-то внизу, похоже на первом этаже, я различила. Стук, шипение, топот ног…

Карен его тоже услышал, замер, приподнимаясь надо мной и прислушиваясь, но… поздно.

Дверь с грохотом слетела с петель и рухнула на пол. Столбом поднялась выбитая из ковра пыль, в открывшийся проем из будуара ворвался яркий свет, а вместе с ним темные фигуры.

В спальне сразу стало тесно и шумно. Щелкнули затворы предохранителей, глухим эхом отразился от стен стук подошв, Карен рванулся в сторону, в совершенно бессмысленной попытке сбежать.

Вот только его тело, вместо того чтобы свалиться на пол, вдруг подпрыгнуло и зависло, хрипя, болтая ногами и размахивая руками. Словно его схватило что-то сильное и вздернуло вверх.

И без того насмерть перепуганная, я хотела завопить от ужаса, но голос пропал напрочь. Глаза уже привыкли к свету, потому сознание запоздало отметило — в комнату вломились военные в форме гвардейцев. Двое наставили оружие на меня, двое на Карена, а пятый как раз и вытащил главаря сопротивления из кровати, а теперь, удерживая за шею, рассматривал… как шкодливого кота.

Судорожно сглотнув, я поспешно натянула на себя одеяло и невольно вжала голову в плечи, когда неизвестный бесцеремонно швырнул Карена своим сообщникам, а затем сгреб со стула его одежду и бросил вслед.

— Увести, — последовал ожидаемый в этой ситуации приказ, и бойцы выполнили распоряжение.

Сжавшись под одеялом, я лихорадочно пыталась сообразить, что происходит. Единственным возможным объяснением было то, что федералы сумели незаметно проникнуть на территорию Кварцита и принялись освобождать поселение. В пользу этой версии свидетельствовали едва слышные, но все же явственные шум и грохот, доносившиеся с улицы, и видимые через окно световые зарницы в небе, нетипичные для спокойной ночи.

Офицер, который возглавлял арест Карена, показался мне подавляющим, властным, внушающим страх. Высокий, статный, в черно-белой форме, с красивым породистым лицом и надменным, пронизывающим взглядом. Почти минуту он молча меня рассматривал, видимо, решая, как со мной поступить. Все-таки непорядочно женщину хватать и швырять, подобное поведение федералы считали неприемлемым и вольностей себе не позволяли. Пробежал глазами по комнате, отыскивая мою одежду. Увидев ее на полу, поднимать не стал, просто распорядился:

— Одевайся, ждем тебя за дверью.

Развернулся, дав знак остальным бойцам, и они вышли в будуар.

Мой ступор продлился недолго. Я воспользовалась временной передышкой, подскочила и, подхватив нижнее белье, блузку, брюки, спешно натянула на себя. Мелькнула было шальная мысль — выбраться на балкон и сбежать, но, выглянув в окно, я ее отогнала. Во дворе полно военных. Они меня мигом сцапают и лояльного отношения ждать будет бессмысленно. К чему усугублять ситуацию? Это не будет трактоваться как смягчающее обстоятельство. Нелепой попыткой протеста сделаю только хуже самой себе. Хватит с меня побегов.

Наспех прибрав волосы и сунув ноги в ботинки, я осторожно открыла дверь. Офицера в комнате не оказалось, ждали меня только два гвардейца. Под их конвоем я спустилась на первый этаж и вышла на улицу.

Здесь выстрелы и грохот орудий были слышны совсем отчетливо. И судя по спокойным уверенным действиям гвардейцев, которые оцепили дом управляющего, контратака шла успешно. Я сама понимала, что при таком раскладе, в обстановке внезапности, по-другому и быть не могло. Всех застали врасплох.

Долго идти не пришлось — неподалеку ожидал небольшой пескоход, в который, я вынуждена была забраться. Карена, судя по всему, увезли в другом транспортнике, в этом я была единственной пленницей.

Ехали мы, по моим ощущениям, минимум часа три, при том что скорость у пескохода была солидной. Техника была современной и не шла ни в какое сравнение с допотопной развалюхой мятежников.

Гвардейцы — водитель и охрана — расположились в переднем отсеке пескохода — я видела только их фигуры через решетку-перегородку. Могла бы слышать голоса, но ехали все молча. Впрочем, я понимала, что тихо здесь лишь в моем восприятии. Наверняка они болтали, только их беседа была мысленной, как у всех типичных представителей мужчин, имеющих мутацию. Из-за чего, по сути, и разгорелся конфликт между телепатами и повстанцами…

В конце концов, я прекратила на них обращать внимание и ушла в себя, обдумывая ситуацию. Как мне теперь себя вести? Наверное, будет правильным действовать по обстоятельствам и попытаться доказать, что я не предатель Федерации, а действовала в том числе и в интересах телепатов. Из лучших побуждений решилась временно стать мятежницей. Разумеется, это будет не просто, но должны же они в первую очередь меня выслушать и все проверить, прежде чем… Отправить на пару лет в тюрьму? Назначить пожизненное заключение? Расстрелять?

Что именно происходит с плененными мятежниками я не знала. И эта неизвестность пугала больше всего.

Чтобы не изводить себя напрасно, я постаралась успокоиться. Вспомнила о Вике, которая несомненно находится в безопасности. Как же удачно Карен ее отослал домой! К местной жительнице, тем более дочери гвардейца, не будет претензий.

А вот Марк… Что с ним? Если попадется, мужчине несдобровать — всем известна личность адъютанта лидера Сопротивления. И все же, я надеялась, что ему удалось сбежать. Он же выполнял какое-то поручение, а значит, во время захвата мог спрятаться и остаться на свободе. У него сохранилось временное удостоверение беженца и, если никто Марка не выдаст, то ему ничего не грозит. Вдруг сможет затеряться среди мирных жителей или добраться до бывшей базы мятежников и отсидеться там. Мысль эта вызывала грусть и успокаивала одновременно. Я желала ему свободы, и жалела что, возможно, больше никогда его не увижу…