Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3 - Оро Призывающий
А затем та девушка окликнула их. И верзилы ушли, словно куда-то заторопившись. Только заткнули рот кляпом и сунули уже связанное тело в эту кладовку.
Чего они испугались? Что здесь произошло за это время? И самое главное…
— Который час? — выдохнул Голицын Игнату прямо в лицо.
Тот замер на пару секунд, сосредоточенно глядя в одну точку.
— Где-то чуть за полночь, наверное. Если хотите, я посмотрю точнее…
— Чёрт!!! — взвыл Голицын. — Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!!
Идиоты.
Он ведь знал. Знал, что нужно не рисковать и ударить первым. Чутьё подсказывало ему, что перед большими планами нужно избавиться ото всего балласта, что годами тянул «Тёмную Спираль» ко дну. Но он не сделал этого, и вот теперь эти идиоты испортили всё, подставив и его, и себя, и… всех.
— Они уехали? — отрывисто бросил он. — В школу Рюдзин. Уехали?
— Да… вроде.
— Вроде, — повторил он, нервно хватаясь за голову. Выскочив из осточертевшей кладовки, он чуть было не споткнулся на каком-то ведре и вновь взвыл, не столько от боли, сколько от отчаяния. — Вроде. Ты даже не можешь сказать точно, да или нет?
Чёрт. Что же теперь делать?
— Мастер… — осторожно протянул Игнат. — Тут была дикая суматоха. У начальства что-то происходило, но никто не мог сказать, что именно…
— Что ты узнал? — Голицын заставил себя остановиться посреди пустого помещения и, сев на ближайший стул, уставился на ученика. — Хоть что-то. Намёки, обрывки фраз. Ты не мог не слышать совсем ничего!
— Кое-что было, — Игнат почесал в затылке. — Но там такая дикая мешанина…
— Говори всё, что есть.
— Кто-то говорил, что пошёл передел власти, — Игнат мучительно сморщился. — И ещё говорили про множество трупов…
Передел власти. Ну конечно же. Но что за трупы, откуда трупы?
Великий Мастер! Голицын облегчённо выдохнул. Ну разумеется! Великий Мастер понял, что происходит. Понял и принял меры. Отсюда и трупы. Конечно, это не спасает от проблемы со школой Рюдзин…
Стоп. Школа. Что-то не сходится.
— Если… — Голицын помотал головой, сердито глядя на ученика. — Кто тогда поехал в школу?
— Я знаю только то, что видел и слышал сам, Мастер, — Игнат тяжело вздохнул. — Я видел, как Аннабель Астрид командовала кому-то из наших, чтобы собрались через двадцать минут в гараже, сказала, что выезжают в школу Рюдзин и ждать никого не будут… но на этом всё.
Аннабель Астрид.
На какой-то миг Голицыну показалось, что у него закончилось дыхание. Если бы он не сидел, то упал бы. Не может быть. Не может. Великий Мастер не мог проиграть. Он не мог.
Но тогда…
— Астрид, — со злобой выплюнул он. — Конечно же, Астрид. Как ей удалось?..
Значит, в школу поехала она сама со своей драгоценной доченькой. Если уж та начала командовать людьми, значит…
Впрочем, какое это имеет значение? В конечном итоге, если так задуматься, никакого. Что Великий Мастер, что Астрид — оба они, приехав в школу, могут обернуться катастрофой для культа.
Просто потому, что они оба понятия не имеют о договорённостях, заключённых им.
Голицын резко вскочил на ноги, озираясь по сторонам. Пустой офис, ну разумеется. Кромешная ночь. А значит, открытие школы уже в самом разгаре.
Момент упущен.
Тьма… что же делать.
Дурак, дурак. Он сам дурак, что не устранил Астрид и остальных заранее. Тянул до последнего.
— Мастер… — осторожно уточнил Игнат. — Возможно, всё не так плохо? Если мы…
— Не так плохо?! — толстяк даже не дал ему договорить. — Не так плохо? Ты не представляешь, насколько всё плохо.
Он взмахнул рукой и быстро направился к двери в коридор. Нужно было что-то придумать.
— Нахальный и Медведев ждут от меня — от нас! — выполнений своих обязательств, — резко выплюнул он по пути, даже не оборачиваясь на ученика. — Ты представляешь, что будет, когда они поймут, что тёмные обманули их?
О, Голицын и сам не представлял. Он даже не мог сказать, что пугало его больше — яростный, бушующий гнев Леонида Медведева, способного смешать культ с грязью ещё больше, чем сейчас, или холодный расчётливый ответ Алексея Нахального, который тоже, несомненно, последует.
Конец. Всем конец. И тёмным — тем остаткам, которым пока ещё позволяли жить, которые рано или поздно могли воспрянуть — и ему самому. Возможно, в прямом смысле слова. Сегодня он дважды остался жив только чудом. Каковы его шансы выжить в третий раз?
Никаких. Если только…
Если только что?
Голицын быстро зашагал в сторону своего кабинета.
— Астрид ведь наверняка уже обыскала его? — с отвращением бросил он. — Мой кабинет.
— Я не знаю…
— Конечно, не знаешь, — согласился Голицын. — Если бы она заметила тебя, тем более в момент обыска, то точно прикончила бы. Обыскала, разумеется, обыскала… но тайник она не нашла.
Поворот, ещё поворот. Вот и кабинет. Дверь нараспашку, но внутри относительно мирно — ни погрома, ни следов обыска. Тяжело дыша, Голицын замер на пороге, разглядывая тёмное помещение; секунду спустя щёлкнул выключатель.
Ему конец. Если только не последний шанс.
Никто не будет разбираться с тёмными, никто даже не вспомнит о них, если там, на открытии школы, случится что-то… внезапное и шокирующее. Сродни взрыву. Что-то, что отвлечёт всех и надёжно отведёт взгляд от тёмных.
— Надо было не медлить, — толстяк грузно опустился на колени и полез под стол, тяжело дыша. — Надо было использовать эту штуку сразу.
— Ваш… козырь? — Игнат с интересом наблюдал, как его учитель ползает под столом, поочерёдно нажимая кнопки то на одной, то на другой его ножке. Он — единственный во всей «Спирали» — знал об этом тайнике со сложной системой, заказанном через связи с Ратибором Горынычем. Так же, как знал и о «козыре».
Но всё-таки Голицын не настолько доверял ему, чтобы поверять какие-либо детали. Как открывается тайник и что представляет из себя козырь — об этом Игнат мог до сих пор лишь гадать.
Последняя кнопка щёлкнула, и раздался тихий звук отъезжающей панели — словно приглушённый чем-то.
— Давай, помоги! — Голицын выбрался из-под стола, держась за поясницу — и тут же, не давая себе передышки, метнулся к книжному шкафу. — Нужно сдвинуть его. Тайник… за ним…
Вдвоём, припав к тяжёлому дереву, ученик и учитель принялись толкать.
— Зачем… вы сделали тайник за шкафом? — просипел Игнат, изо всех сил напрягая хилые мышцы.
— Затем, чтобы… его не нашли, идиот! —
