Княжеская школа магии (СИ) - Малиновский Дмитрий

— И знаем, чем занимался Владимир Владимирович, когда я и ты свалили из его дома, — добавил Щелкунчик, посмотрев на меня.

Тут подключился Булгаков:

— А что, если Петрович попадёт в дом через окно и откроет нам дверь. Мы осмотрим его… Ну, не Петровича, а дом. Найдём картины. Хотя бы будем уже́ знать, где они находятся. Потом свалим оттуда. Дождёмся, пока не прибудет Дмитрий Анатольевич и не останется там отдыхать. Снова залезем в дом, но уже, может, не все, а только наш Форточник. Достанем парочку картин и тихонько развесим их. Ну или только Петрович всё сделает, а мы его похвалим.

— Я как раз хотел предложить то же самое, — слегка разозлился Жуков на Профессора.

— Умей проигрывать, Жук, — посмеялся Пётр Великий.

— Вот только не начинай, хорошо?!

— А чё я такого сказал? Ты первый начал посылать меня в дом директора, даже не спросив об этом са́мого главного исполнителя — меня самого!

— Я тебя не посылал! Это всё Профессор!

— Но ты же сказал, что хотел сказать то же самое, разве нет?! Или у тебя «то же самое» — это не то же самое?!

— Так, парни, уймитесь. Не нужно ругаться. У нас есть общий враг, от которого пострадаем мы все, если он победит. — Я взял обоих за руки. — Одному реально стоило бы научиться принимать поражение, называя его чем-то другим, ибо лично я поражением такие вещи не считаю. А другому — не возвысить себя до звёзд после первой же похвалы, ибо очень больно потом будет падать. Вы все молодцы, — сразу поддержал я мелких, чтобы не кисли. — Мы работаем в команде, поэтому если победит директор, то все мы проиграем битву, а не только Жук… или я, или любой из вас. Мы все́, ребята! Но мы спокойно можем решить задачу и победить, если не будем ругаться внутри коллектива, коим мы и являемся.

— Отлично загнул, Димон, — похвалил меня Пушкин. — Аплодирую стоя.

— Если это не очередной подкол, то спасибо. Я и сам в шоке, что так смог. Видимо, вы тоже на меня влияете в лучшую сторону.

— Так что вы решили, господа? — поинтересовался Клубок.

— Что-то решили. Но ты, как оказалось, пока что не нужен. Возможно, потом пригодишься. А пока что можешь побыть с нами.

— Димон, я так не могу. Если вы не даёте мне задание с поиском чего бы то ни было или кого бы то ни было, то я возвращаюсь к Скотту. Увидимся тогда, когда увидимся. — И Клубок направился к двери.

— Саня, открой ему дверь, а то бедолага не сможет вернуться к своему истинному хозяину. — Я посмотрел на шерстяного кругляша и крикнул: — Хорошего дня, Клубок!

— И вам, ребята!

Нужно было поддерживать хороший контакт со всеми.

Кто знает, может, такие тёплые слова сыграют свою роль в сложные времена. Может, Клубок поймёт, что к нему не все так добры, а значит, можно и нарушить свои же правила.

Но прямо сейчас мы допили кофе и были готовы бежать к дворцу Владимира Владимировича, а по факту, к одному из «домиков» Дмитрия Анатольевича.

Глава 19. Загадочный погреб

К половине двенадцатого наша команда подобралась к «вражескому» дворцу. Думаю, именно так сказал бы Жук, если бы он был рассказчиком.

— Кто встанет на шухер? — поинтересовался я, но сам поглядывал на Ракету и Паруса, ибо эта парочка могла забраться повыше и увидеть всех и вся.

— Я могу, — поднял руку Толстый. — Но очень и внутрь хочу попасть. Так что не знаю. Может, кто-то ещё предложит свою канду… кандирату…

— Кандидатуру. Ну сколько ещё можно исправлять, а?! — крикнул Пушкин. — Уже говорили об этом. Но нет, нужно опять повторять.

— Парни, ну вы снова начинаете?! — повысил и я голос. — Неужели нельзя хоть раз сделать всё тихо?.. то есть без шума. Без грёбаного крика, а?!

— Я с Парусом могу, — прервал нас Ракета.

— Отлично, — улыбнулся я. — Видел неподалёку соседский джип. Можете «арендовать» его до обеда.

— Так ты читаешь наши мысли или всё-таки нет? — уточнил Парус. — Просто именно об этом мы и подумали.

— Поверьте, ребята, это было вовсе не сложно. — Я посмотрел на остальных. — Итак, мужики, за дело. Парус и Ракета на стрёме, а мы сейчас осматриваем дом снаружи, и если всё хорошо, то Петрович проникает внутрь и открывает нам дверь.

За пятнадцать минут мы «зачистили» периметр от… воздуха — хвала небесам, никого не было. Пётр Великий оказал всем вели́кую помощь, забравшись внутрь дворца и открыв входные двери.

Я же, как человек не совсем тупой, закрыл двери на замок, чтобы не оставлять следов. Ну мало ли, вдруг директор зайдёт первым, а не Дмитрий Анатольевич. Хотя было бы глупо при любом раскладе оставлять дверь открытой. Но да проехали.

Главное — мы были внутри, и мы искали картины.

— Мне тут Ракета отписал, что стырил джип у соседа Владимира Владимировича, — дёрнул меня за рукав Пушкин. — Они с Парусом сейчас над деревьями летают и видят, как машина директора едет к главным воротам Петровки. Говорит, что через минут двадцать будут у нас, если всё хорошо.

— Отлично. Значит, у нас есть примерно девятнадцать минут, чтобы найти картины, а потом свалить из этого «домика». Парни, поспешим! — крикнул я.

— Так написал, будто Дмитрий Анатольевич ждёт у ворот, — посмеялся Гоголян.

— А что смешного?

— Саня, ну как… Я представил, что Дмитрий Анатольевич подъехал к воротам. Там его оставили. Он, бедняга, стоит под солнцем и ждёт, пока наш Владимир Владимирович его не подберёт, как какого-то бомжа.

Пушкин и Гоголян ещё больше засмеялись. Пушкин — с объяснений Гоголяна, а тот — со смеха Пушкина.

Поиском картин, как вы поняли, эти двое не занимались.

— А чего это они ржут, а мы ищем?! — возмущённо спросил Петрович. — Я вам открыл дверь, так ещё и ищу почти один.

— Я тоже ищу, так что не надо ля-ля! — подключился Топор. — Если бы я мог проходить сквозь окна, то легко бы открыл эту дверь. И мне бы даже не пришлось хвалить самого себя, как это делаешь ты.

— Но ты умеешь только крушить своими топорами. А я делаю всё деликатно.

— Не «деликатно», а «ювелирно», если я правильно тебя понял, — снова встрял Пушкин.

— Парни, мать вашу! — повысил я голос. — Ну серьёзно, заканчивайте. Хватит уже хернёй страдать. Займитесь…

— Нашёл! — послышался крик Чехословака. — Пацаны, сюда! Я нашёл подвал!

Звук доносился с первого этажа, с кухни. Но так как кухня-гостиная была внушительных размеров, где хватало места даже для подсобных помещений, то уточняю — звук доносился из…

— Вообще-то, подсобное помещение — это и есть кухня… ну там ванная комната ещё…

— Да заткнись ты, Пушкин! Я понял, понял.

В общем, Пушкин снова меня перебил, когда я попытался сказать, что Чехословак на кухне, в подсобном помещении.

Объясню своим языком. Короче, есть охуенно большая кухня. И там есть поеботня в виде отдельной комнатки, где хранят кастрюли, кухонные комбайны и тому подобное. Конечно, у большинства это всё помещается на кухонной тумбе или внутри кухонного гарнитура, но в этом доме была отдельная комната для этого.

Так вот, Чехословак каким-то чудом нашёл в этой комнатке погреб. Но как оказалось, это был не совсем погреб, где хранят варенье. Нет, это был погреб, где хранилось в баночках вещество, которое создал Леший. Ну и картины, которые Владимир Владимирович сегодняшним утром благополучно спрятал от Дмитрия Анатольевича.

— Сколько времени? — спросил я у Пушкина, когда мы все спустились в погреб.

— Уже начало первого… десять минут. — Санёк поднял телефон вверх. — Блин, связь не ловит. Нужно подняться, а то не увижу сообщения от Ракеты и Паруса. — И Пушка полез к выходу.

Однако мальчишка быстро захлопнул дверь погреба и вернулся.

— Что там случилось?! — спросил я.

— Дмитрий Анатольевич с Владимиром Владимировичем на кухне.

— Ты уверен?

— Ну конечно уверен, Димон. Я же видел их собственными глазами. — Пушка посмотрел на телефон. — А вот, пропущенный от Ракеты… ещё восемь минут назад. Видимо, когда вылез, связь появилась, и пришло сообщение. Парни там названивали нам, а мы в погребе… и не слышали ничего. А теперь зажаты. — Пушкин сел на маленький пыльный стульчик. — И что я маме скажу? Она же, если узнает, где я был, голову мне оторвёт. А она узнает. Потому что Владимир Владимирович сейчас спуститься сюда… и тогда мы все отгребём.