Игорь Алгранов - Никогда не играй в пятнашки
Зигмунд сплюнул кровавой слюной в открытое боковое окно оранжевого грузовичка. В кузове на ходу гремели какие-то пустые канистры и газовые баллоны. Владелец авто в это самое время, должно быть, громко ругался и трогал рукой лысину. Зигмунд усмехнулся, но тут же скривился от боли и громко выругался.
— Вот ведь гад этот твой папаша — зуб мне выбил, ещё вчера. Или кто он там тебе, родственник твой? — спросил он и зло посмотрел на зятя Ковтуна, сидевшего справа.
— Тесть, — мрачно буркнул тот.
— А хороша девка твоя, а? — Зигмунд злорадно ухмыльнулся и толкнул его в больное плечо, и зять сморщился от боли. — Огонь-девица. Жаль не дали докайфовать, негодные! С-смотрящие…
Настала очередь зятя с ненавистью смотреть на Патрика.
— Но-но, зенки спрячь, а то шмальну промеж них, — Патрик помахал своим любимым «пустынником» перед носом у заложника. Он на секунду задумался, а потом вдруг добавил: — А знаешь что? Надоел ты мне до смерти со всей вашей фермерской швалью.
Он снова больно толкнул его в плечо и рявкнул над ухом:
— Прыгай!
Зять со страхом посмотрел на него.
— К-куда?
— Куда-куда… В поле, тля!
— У меня рука не действует!
— Давай! Пристрелю! Считаю до трёх и прибавляю газу.
Зять в панике оглянулся, снова повернулся к бандиту и наткнулся на дуло пистолета.
— Ну? Р-раз! — крикнул Зигмунд и вдруг начал громко декламировать: — «И вот, они закричали: что тебе до нас, Зигмунд, Сын Божий? Пришёл ты сюда прежде времени мучить нас»! — Он чуть придавил педаль. Грузовичок, двигавшийся со скоростью шестьдесят километров в час, дёрнулся, ускоряясь. Зять безумными глазами глянул на своего маньяка-мучителя, потом открыл дверь и с ужасом посмотрел на проносящуюся обочину.
— Два! «И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней».
— Не могу! Хоть убей, сволочь! — зять отпрянул от проёма и, плача, обхватил голову здоровой рукой.
Зигмунд с презрением посмотрел на пленника, резко сбросил скорость и со словами «и он сказал им: идите!» вытолкнул упирающегося, ошалевшего от страха заложника из движущейся машины. Зять с воплем отчаяния кубарем покатился по обочине и затих.
Мародёр ещё с минуту поглядывал в зеркало заднего обзора на лежавшего на обочине, но тот так и не пошевелился. Потом он скрылся из виду за поворотом дороги.
— Всё равно сдох, походу.
Он усмехнулся.
— «И, увидев его, просили, чтобы он отошёл от пределов их».
Когда эти идиоты стали вершить свой клоунский суд над его командой, он собрал всю свою волю в кулак и нашёл способ выбраться. Прикинувшись отключившимся (ему и в самом деле из-за сильных ушибов не хотелось лишний раз двигаться), он подождал, пока они расслабятся и поставят это своё «правосудие» на поток, и начал действовать. Надо сказать этим дуракам спасибо, что напоследок они послали в клетку за ним слабака зятя. Как его хоть звали? Неважно. Когда этот лох с автоматом и «пустынником» Зигмунда за поясом подошёл к нему и потрогал «неподвижное» тело ногой, дело оставалось за малым. Зигмунд без труда взял этого придурка в заложники, забрал любимый ствол, прострелил «судье» ногу и, послав разъярённой сладкой девочке с ружьём воздушный поцелуй с язычком и средний палец — её папочке, отчалил вместе с непутёвым муженьком на ближайшем к ангару грузовичке, как оказалось, ещё и с полным баком.
Патрик, не отпуская руль, небрежно огляделся в кабине и заметил рацию, установленную в дополнительном гнезде под магнитолой.
— О, как кстати, фермерство. Отдельное спасибо.
Он покрутил настройку, уходя с гражданского диапазона, и чуть нахмурился, вспоминая частоту. Установив нужную, он взглянул на часы, снова довольно хмыкнул и взял в руку микрофонный блок.
— Монах вызывает Шпалу, приём. Монах вызывает Шпалу, приём. Как слышно меня, Шпала? Давай, ты должен ещё быть в этом грёбаном Ликамске…
Патрик, он же Зигмунд, он же Костя Сорокин, бывший мелкий клерк крупного банка, а ныне священник-основатель несуществующей Единой Церкви Нашествия, лидер, оставшийся без последователей, главарь без банды, ушедший от неминуемой смерти, поправил колко давивший на грудь выпуклый орден, украденный из какого-то музея, пощёлкал кнопками проигрывателя, включил музыку, — какой-то тягучий негритянский блюз, негромко, чтобы слышать рацию, — и прибавил газу, без сожаления уносясь от того, что натворил.
* * *В столовой было людно и шумно. Большие окна, безоблачная погода и время обеда наполнили просторное помещение ярким солнечным светом, весёлым звоном посуды и беспечной толкотней у витрин раздачи.
Кормились смотрящие хорошо и разнообразно, и, недолго думая, Ирбис набрал полные тарелки первого и второго и три стакана компота. Взяв в руки увесистый поднос с едой, он стал искать глазами место где присесть. Народу было много, и свободных столов почти не осталось. За столиком у крайнего окна в самом дальнем углу столовой он заметил одиноко сидящую Лару. Она уже поела и медленно, смакуя, допивала кофе. Лицо её было задумчиво серьёзно, а взгляд блуждал где-то прозрачном небе за пыльным стеклом.
— Ты не будешь против, если я приземлюсь рядом? — с улыбкой спросил он, присаживаясь. Лара сдержанно улыбнулась в ответ и помотала головой.
— Не буду, — ответила она и взглянула на поднос. — У тебя хороший аппетит.
— Соскучился по нормальной еде. Да и когда потом ещё придётся и доведётся ли вообще… — Ир, едва присев, сразу принялся за первое. Это был чудесный наваристый фиолетово-красный борщ.
— Хм, согласна, кормят здесь неплохо. Хоть и синтетика.
— Как ты помнишь, нам вместе довелось есть фермерское, и я не нашёл большой разницы.
— А ты слышал, — спросила Лара, и уголки губ её дёрнулись вверх, — есть такие волшебные слова: «ароматизаторы, заместители натурального вкуса, возбудители вкусовых рецепторов»?
Ирбис набил полный рот всякой вкуснятины и, блаженно всё это пережевывая, лишь благодушно пожал плечами.
— Хорошо тебе, я вот до сих пор привыкаю, — Лара вздохнула и отпила из кружки. — Я до десяти лет жила на семейной ферме. Правда, вот кофе отличный, — Лара оглянулась. — Ты в одиночестве, без жены?
Ир нахмурился и без видимого удовольствия проглотил очередной кусок.
— Есть тут один профессор Незаурядов. Здешнее светило, биохимик, антрополог, палеонтолог и что-то там ещё в одном флаконе. После наших рапортов прямо замучил мою Надю своими опытами и исследованиями. Ты, наверное, уже поняла, что она у меня особенная. Её способности не раз здорово нам помогали…
— Я понимаю. Она молодец. Тогда, в Строево, я и не врубилась сразу, что там во всей этой заварушке случилось. Потом только дошло, что без Надежды вы бы… — Лара ненадолго замолчала, — мы бы не выбрались.
Ир, не заметив странной заминки, быстро прикончил борщ и принялся за второе — великолепные «котлеты» по-киевски и густое «картофельное» пюре, присыпанное «настоящим» сушеным укропом.
— Извини, если вдруг дурацкий вопрос задам, — Ирбис совершенно искренне и даже смущенно улыбнулся, — Тебе, должно быть, надоели уже с подобными расспросами.
Веки Лары чуть дрогнули — единственное движение, которое могло выдать отношение девушки к «подобным расспросам», заметное, правда, для более внимательного собеседника, нежели голодный, измученный смотрящий на отдыхе.
— Нет, что ты, всё в порядке. Я сама бы порядком удивилась, если бы встретила на той базе кого-то вроде меня. Да ещё в такой напряжённый момент.
— Это точно.
— Ты наверняка хочешь знать, как я оказалась в странном месте в странное время?
— Есть такое.
— Я отстала от эвакуации, застряла в одной из обесточенных этажек. Потом, не найдя транспорта и встретив… известных враждебных особ, вынуждена была уходить пешком через окружную свалку и поля. Чудом набрела на базу, а там… дальше сам знаешь.
— Ты здорово нас выручила тогда.
— Да ладно, вы сами почти справились к тому времени, как я вмешалась в процесс.
— Ну, не прибедняйся, подготовка у тебя — что надо. Вот уж не думал, что девушки бывают такими… — Ир на секунду задумался, подбирая нужное слово, заодно дожёвывая кусок «котлеты» и запивая его «компотом».
— Какими? — спросила повеселевшая Лара. Ир не был чересчур назойлив, и ей это нравилось, не смотря на прежнее не самое лучшее впечатление о нём.
— Умелыми в этом деле. Может, мне просто нечасто доводилось встречать подобное, и таких как ты — пруд пруди… — Ир опять слегка замялся, — в смысле, таких подготовленных, конечно.
— Не беспокойся, бравый смотрящий, таких как я больше нет. Я единственная в своём роде.
— Ну, теперь я спокоен.
Они негромко, совсем по-приятельски, рассмеялись.
— Ты не видел нашего великана-оборотня? — решила сменить тему Лара.
