Руслан Мельников - Полигон
– Да не туда смотришь, дубина! – выругался орг.
Денис посмотрел «туда».
Овраг в паре сотен метров. Дальше – в стенке оврага – нора. Пещерка с обрушившимися краями. Похожа одновременно и на логово крупного зверя, и на землянку дикаря и на остатки блиндажа, уцелевшего с тех славных времен, когда на этой линии обороны еще дислоцировались части милвзвода.
– Думаешь, там можно спрятаться от атомной бомбы? – удивленно вскинул брови Денис.
– А как думаешь ты, умник?
– Бесполезно.
– А я хотя бы попытаюсь.
На это ответить Денис ничего не успел.
– Самолеты! – вдруг заорала благим матом Юлька. – Там! Там! Много!
И правда – там. Правда – много.
Гул. Далекий еще, но неумолимо приближающийся. И черные точки в небе… Эскадрилья заходила со стороны Каравана.
– Ма-а-ать! – проревел орг. – Вста-а-ать!
И закончил разговоры.
Николай вскочил. Схватил Юльку за руку, поволок за собой – через поваленную плиту. Через рваную сеть колючей проволоки.
И снова Юла не противилась. Шла за Волком покорно. Как овечка. Как в кладбищенской бункер-базе уходила. Ну и хрен с тобой! Ну, и скатертью дорога! Только…
– Эй, там минные поля?! – не удержался все же – крикнул вдогонку Денис.
Напомнил.
– Да пошел ты… – не оборачиваясь, отозвался орг.
Куда именно – не слышно. И не важно уже.
Николай и Юлька бежали рука об руку. Быстро бежали – комья грязи из-под ног взлетали выше макушки.
Денис вздохнул. Скверно. Наружные минные ограждения не проскочить вот так запросто. Значит, скоро в небо полетит не грязь, а окровавленные клочья двух придурков.
– Ну что? – Ирина стояла рядом. Смотрела. На самолеты, на Караван, на две фигурки, пробирающиеся через грязное месиво. Самолеты были уже близко. Караван – далеко. Николай с Юлькой… странно, но они были живы. Еще.
– Что делать будем, День?
Спрашивала она спокойно. Как не о нем. И не о себе.
– Ладно, Ночка, пошли. Тоже прогуляемся.
Какая, в конце-концов, разница – подорваться на мине или сгореть в ядерной вспышке. Нет, вообще-то большая: в несколько секунд жизни. Но…
Денис нехотя поднялся.
Эх, не дали отдохнуть напоследок! Ну почему человеку свойственно так суетиться даже перед неизбежным концом?
Он взял руку Ирины в свою руку.
А Николай и Юлька все бежали по слякотному минному полю. Бежали, увлекая.
– Кого, в конце концов, Кожин запрограммировал на наше истребление, – тебя или этого сумасшедшего орга, – пробормотал Денис, пробираясь по поваленной бетонной плите мимо обрывков колючей проволоки.
Странно, но на ржавых шипах не было ничего, что напоминало бы о регулярной смазке «колючки» сильными водостойкими ядами. Не мазали, видать, давно. Или вообще не мазали.
И мин видно не было. Хотя, наверное, прикопанных, замаскированных минных заграждений и не должно быть видно.
Смачно чавкнула под ногой грязь. А, и пошло оно все!
Денис вырвал увязший ботинок из жирного киселя чернозема. Они побежали. Тоже. Быстро.
Под ногами громко хлюпало. Но не взрывалось.
Невероятно! Парочка впереди благополучно миновала опасный участок. Николай и Юлька с ходу – не останавливаясь – нырнули в овраг.
Еще более невероятно! Денис с Ириной тоже пробежали. Не задели. Ни одной мины. И тоже – в овраг. А оттуда – в дыру, в нору, в открытый склеп. Который никого ведь уже не спасет.
Но все равно – влезть, вползти. Забиться подальше!
* * *Мрак, грязь, слизь…
Непроглядный, слякотный уют.
И гул бомбардировщиков здесь слышен пока не так явственно, не так пугающе. Здесь – тише. Здесь – обманчивое ощущение обманчивой безопасности.
– С ума сойти! – пробормотал Денис. – Мы прошли! Мины!
В такой темноте поневоле понижаешь голос. Но Дениса услышали.
– Вообще-то я давно подозревала, что за городской стеной нет никаких минных полей, – сказала Ирина. – Периметр всегда испытывал напряженку с оружейными запасами.
– Сообразительная ты наша, – хмыкнул Николай.
Похоже, Ночка-то правильно подозревала…
– Где мы? – спросил Денис.
– А ты принюхайся и догадайся с трех раз, – буркнула Ирина.
Да, пахло под землей отнюдь не цветочной лавкой. И не бомбоубежищем. Запах был противным, запах был знакомым. Неужто снова канализационный коллектор? Ну конечно! Это же выход старой заброшенной городской клоаки. Извилистый овраг в прошлом был, вероятно, руслом какой-нибудь небольшой грязной речушки. А когда город окончательно загадил ее, когда грязи и нечистот стало больше, чем воды, река исчезла.
Да и вообще…
В свое время ведь именно резкое изменение гидрологической обстановки позволило проложить в Ростовске пару-тройку веток метро. Исполнилась давняя мечта провинциального города… Метро, впрочем, прослужило недолго – до начала оргского беспредела. И впоследствии стало, как выяснилось, прибежищем бомжей-людоедов.
– Уже догадался, – вздохнул Денис. – Надеюсь, подземный народец нас еще не засек. Ну, те бомжи, которые…
– Подземный? Народец? Бомжи? – Ночка усмехнулась. – Ошибаешься, День. Выжить под Ростовском еще труднее, чем в самом Ростовске. Так что это – всего лишь ход. Тайный лаз, по которому окрестные дикари шастают в город. На охоту… За человечинкой. А все дезинфекционные работы коммунальных служб, все эти подземные химические атаки были направлены против них. Вникаешь?
Вникал Денис с трудом. Вообще-то ему было легче поверить в существование бомжей-мутантов – кучки городских выродков, скрывающихся в подземельях мегаполиса, чем в окончательную деградацию загородных племен. Но Ночка работала в мэрии. Ночка была секретарем-референтом Черенкова. И вряд ли она сейчас просто фантазировала.
– Погоди, Ира, ты хочешь сказать, что…
– Что наши с тобой общие знакомые мальчики-каннибальчики – типичные представители жителей гм… сельской местности. То есть основного населения этой несчастной страны. Или я не права, орг?
Николай, к которому был обращен вопрос, не ответил. «Значит, права», – подумал Денис.
Такие дела… Дряхлая цивилизация, впадает в детство. Человечество бодро шагает обратно в каменный век. А вокруг жалких останков старого мира уже кормятся стаи двуногих падальщиков. И скоро, совсем скоро полчища одичавших варваров-людоедов сметут то немногое, что еще есть. Сметут и сожрут. И нечего будет противопоставить натиску этих орд.
Кто сказал, что организованная преступность, грызущая изнутри последние уцелевшие мегаполисы, – главная опасность? Кто сказал, что неуязвимая армия мертвых солдат, над созданием которой бьются федералы, понадобилась только для борьбы с группировщиками? Кто сказал, что четверка бывших – два бывших следака, бывший федеральный гвардеец и бывшая секретарша – сделали правильный выбор, вставив палки в колеса «Мертвому раю»? Спасительного для страны эксперимента. Проваленного на полигоне «Р-1».
А от накатывающего самолетного гула уже не спрятаться даже под землей. Вибрация воздуха передается почве. Сверху сыплется. Тонкие ручейки сухой грязи. На волосы, за воротник, в лицо…
Эскадрилья федеральных бомбардировщиков атакует. Эскадрилья уже над городом.
И – тихий свист. Где-то вверху… Тихий, но неуклонно нарастающий. Приближающийся. Пронзительный. Ниже, ниже… Сильнее…
И – взрыв. Взрывы. Много. Бесконечной несмолкаемой канонадой.
* * *Вздрагивала жижа под ногами. На головы падала земля, пыль и еще что-то мерзкое, поросшее мягким пушистым мхом. И – где-то рядом – эхо обвала. И – ближе – яркая вспышка по глазам. Короткий пронзительный импульс цвета пламени. Мигание мощного прожектора с багровым светофильтром, осветившее весь коллектор.
И – еще, еще…
Этот свет, бесцеремонно ворвавшийся в темноту подземелья, не радовал – пугал. Свет показывал, что не так уж и глубоко они успели забиться в трубу со старым окаменевшим дерьмом. Что не спасет их труба, показывал свет. Что дело их – труба. Вот что он показывал, что безжалостно высвечивал.
А вслед за светом шла волна нестерпимого жара. Сначала дохнуло сверху. Потом снизу – из недр потревоженных городских коммуникаций. Город жгли основательно: от макушки до самых корней. Долго жгли…
Новый заход. Новая серия взрывов. Еще одна порция… Атомная бомбардировка затягивалась до бессмысленности.
Странно, что ядерные грибы никак не поймают в свои смертоносные шляпки сажающие их бомбардировщики.
Странно, что до сих пор не раскололась, не треснула планета.
Странно, что четыре человека, прячущиеся в коллекторе древнего дерьмовода под самым боком сжигаемого неумолимой цепной реакцией мегаполиса, все еще живы. Да, вот что самое непостижимое!
Господи, неужели опять?! Новая волна взрывов накрыла Ростовск и…
И больше прятаться не было смысла. Никакого.
Громадным свинцовым синяком над головой набухало небо. Замазанное, замалеванное темной мутью. Именно небо, приваленное тяжеленными, низкими – рукой, наверное, достать можно – струящимися тучами, увидел Денис, когда выкарабкался наконец из рыхлого завала.
