Руслан Мельников - Полигон
– Стой! – Денис не узнал собственного голоса. Спокойного, решительного, уверенного…
Первой обернулась Юлька. Большими влажными глазами Юлы на Дениса смотрела жалостливая надежда. Надежда вопрошала: «Ну же? Идешь?»
Потом повернул голову Николай. О, в этих двух буравчиках не было ничего, кроме раздражения.
– Что еще? – буркнул орг.
Денис ответил вопросом на вопрос:
– Ты часто ездил в Катафалке, пахан-Колян?
Буравчики злобно прищурились, лицо группировщика полыхнуло красным. «Если орг не взорвется прямо сейчас, – все будет в порядке», – подумал Денис.
Николай не взорвался.
– Ни разу, – признался Волк. – При мне Кожин им еще не пользовался. Но сейчас у нас…
Денис прекрасно знал, что сейчас у них нет выхода, и не счел нужным дожидаться окончания фразы. Настало его время обрывать орга на полуслове.
– И ты уверен, что сможешь управлять этим антикварным бронетранспортером? Я бы, например, не рискнул. Юлька, думаю, тоже. Водить незнакомую машину опасно, знаешь ли. При быстрой езде можно свернуть шею. А смысла в медленной сегодня, насколько я понимаю, нет.
– Короче! – рявкнул Николай. – У тебя есть предложения?
– Да. Ирина. Она выезжала в Катафалке на операции имитаторов. И когда Кожин спас нас от твоего Ахмета, именно она сидела за рулем.
Орг посмотрел на Юльку.
– Да, – подтвердила та. – Она сидела.
Секунда ушла на обдумывание ситуации. Николай нервно дернул автоматом. Сказал:
– Ладно. Валяй. Доставай свою Ночку. Но если что – стреляю без предупреждения. В обоих стреляю, понял?
Чтобы открыть ящик-гроб, Денису потребовалось не намного больше времени, чем оргу на принятие решения.
Николай пропустил Ирину вперед. Подставлять спину освобожденной – злющей и недобро зыркающей – пленнице Волк не собирался.
– Хорошо, хоть Воронова с собой не прихватил, гуманист хренов, – недовольно пробурчал Николай.
– Для него будет лучше погибнуть, – сухо ответил Денис. – Я имею в виду – по-настоящему, до конца. Как Славка.
Ему действительно казалось, что так – правильнее. Если нечто, что заставляет сейчас мертвого офицера смотреть видеоматериал, полностью осознает факт собственной смерти… Врагу не пожелаешь такой участи. Хотя что касается врага…
Денис искоса глянул на Ирину. Что же ты сделал со своей секретаршей, Павел Алексеевич? Нет, пожалуй, врага… Кожина, пожалуй, он все-таки хотел бы увидеть на месте бывшего начальника президентской Гвардии. Мертвого начальника.
* * *БТР, некогда наводивший ужас на Ростовск, теперь сиротливо жался к стене подземного ангара. В опустевшем кладбищенском гараже «Мертвого рая» грозная машина выглядела жалко, одиноко, брошенно. Возможно, для ночных рейдов по городу это пугало на колесах и годилось, но в длительных межрегиональных переходах толку от Катафалка-Призрака немного.
Для Каравана такая техника не представляла ценности. Вместимость – ноль: экипаж, минимум боеприпасов, чуть-чуть снаряжения и ни одного толкового грузового отсека. Кроме детектора движения ничего больше и не влезет. И топлива, наверное, жрет – мало никакому снабженцу не покажется. А несоответствие стандартному межколесному расстоянию гарантирует стопроцентное выбивание БТРа из общей колеи.
И вообще… Трудновато будет бронированному старичку переть по многокилометровому бездорожью – допотопный движок может и не выдержать таких нагрузок. Да и насчет скоростных возможностей… Впрочем, их-то как раз и предстояло проверить. «Будем драпать от ядерного взрыва с ветерком», – невесело подумал Денис.
В баках плескалось. Так, кое-что. Слить не удосужились. Или не успели в спешке-то. Или просто марка топлива – неподходящая для караванных Контейнеров. Ну, и хрен, ну и славно…
Ирина заняла место водителя. Рядом – в кресло командира – уселся Николай. Денис и Юла расположились в десантном отсеке. Сейчас внутри «катафалка» было просторнее: детектор демонтировать федералы не забыли.
Заработал мотор, вентиляция ангара надрывно потянула куда-то через фильтры густые выхлопы. Еще бы еще открыть гаражные ворота… А выглядели они солидно – так просто не расстреляешь и на таран идти – чревато.
– Должна же эта штука как-то открываться? – орг посмотрел на Ирину.
Ну-ну… А на кого бы ты, пахан-Колян, зыркал сейчас, останься она в ящике?
Ночка молча нажала неприметную кнопку над креслом Николая. Тяжелые створки беззвучно распахнулись.
Дистанционное управление? Замечательно! Изнутри, врата «Мертвого рая» распахивать проще, чем калитки снаружи.
– Не впервой кататься на этой колымаге, да? – скривился орг.
Ирина опять предпочла отмолчаться.
И дала газу.
Машина рванула с места в карьер. Сильно – аж клацнули зубы – тряхнуло кладбищенское бездорожье. Под колесами-то – провалившиеся могилы да замшелые останки поваленных надгробий.
Николай с Денисом едва успели поймать взбрыкнувшиеся необъезженными мустангами сиденья. Вовремя: чуть оплошали бы, и пришлось бы мячиками скакать по бронированной коробке. Юла тоже не мотылялась неприкаянным бильярдным шаром. Сидит вон, вцепившись руками в поручень. И держится молодцом.
Так-то оно лучше будет. В нутро БТРа Юлька влезала никакая. Как прошла по коридору мимо Славкиной «могилы», так и опала вся. Да уж, зрелище было малоприятное… Слой застывшей мутной пены – щедрую ее порцию выплюнула противопожарная система бункера. Сквозь эту матовую пелену можно различить почерневшие от гранатных разрывов стены и пол. А между черным и белым виднеется что-то красноватое, бесформенное. Все, что осталось от Славки.
– Ты как, Юль? – Денис тронул девушку за плечо.
– Лучше. Уже лучше.
Она попыталась улыбнуться. Без особого, впрочем, успеха.
Машину тряхнуло еще раз. Потом началось то, что оптимисты называют сносной дорогой. И наконец, под колесами зашуршал разбитый асфальт – верный признак приближающейся Межрайонной Трассы.
Может быть, еще удастся догнать и обстрелять Караван, прежде чем волна атомного взрыва рассчитается за все и со всеми? Почему-то это казалось важным.
* * *Денис поднялся наверх, на броню просто оттого, что не хотелось провести последние минуты жизни в тесном и душном железном гробу. А вот так, вцепившись в скобы с отслоившейся краской, ловя встречный холодный ветер и первые лучи просыпающегося солнца, – так было лучше. Гораздо.
Он смотрел не вперед. То, что впереди, не сулит им ничего хорошего. Пусть туда смотрят сейчас через маленькие неприкрытые броневыми листами прямоугольнички триплекса Ночка и оргский пахан. А он полюбуется родным городом. Напоследок.
Даже из окон служебных квартир Денису редко доводилось видеть Ростовск в предрассветной дымке. Утром, перед счастливым воем периметровских сирен, когда даже самые отчаянные нарушители Комендантского часа спешат попрятаться по норам, служба наружного наблюдения заканчивает вахту. И безумно хочется спать, и нет уже никаких сил восхищаться робкой игрой первых солнечных лучей на безлюдных улицах. Зато теперь… Теперь Денис во все глаза смотрел назад – на убегающие городские кварталы. Насмотреться! Самое время! За все сонно прожитые в четырех стенах с зашторенными окнами, за все так бездарно пропущенные утра!
И на шоссе он тоже смотрел. На широкое полотно, словно по шаблону разлинованное стойкой белой краской. Оно тоже убегало. Назад.
Ломаная, но очень аккуратно ломаная, спираль Межрайонной Трассы шла от Периметра к окраинам, по несколько раз пересекая каждый район Ростовска. И в конце концов вырывалась за пределы мегаполисных джунглей. Чтобы уткнуться в вечное глухое бездорожье за внешними городскими воротами.
Ржавые, массивные, ощетинившиеся шипами и опутанные «колючкой», кодированные-перекодированные ворота эти давным-давно не охранялись. По крайней мере ночью, во время Комендантского часа. Но и перелезть через такую преграду – не так-то просто. Взломать – тем более. Проход открывался с помощью сложных паролей федерального посольства. Только Караван, следующий из столицы в Ростовск или из Ростовска в столицу, мог распахнуть эти ворота.
Теоретически до ворот мегаполиса имелся короткий путь: если ехать напрямую, а не вилять по улиткообразному шоссе. Но обманчивая краткость маршрута лишь удлинит поездку. Или прервет ее. Навсегда. Свернуть с Трассы – значит, обречь себя на черепашью скорость и ежекилометровую опасность увязнуть с потрохами в грязных колдобинах спальных районов и окраинных улиц.
Старые разбитые ухабистые городские дороги малопригодны для быстрой езды, да и для езды вообще, и только эта… Межрайонная Трасса есть Межрайонная Трасса. Ее содержали в образцовом порядке, ее холили и лелеяли несколько поколений муниципальных и посольских властей.
Позади уже осталась растащенная баррикада, и трупы на обочинах, и наспех закатанные воронки, и догоревший, погребенный в развалинах «Москит». Позади – поваленный огнеметной капсулой столб и сорванное саперными машинами Каравана расплавленное дорожное покрытие, и сами черные от битума бульдозеры, намертво вмурованные в застывший уже асфальт, и смятые контейнерами Каравана останки «рабочего материала».
