Уильям Дитц - Планета-тюрьма
— Кто-нибудь хочет личинок? — спросил Хончо, обращаясь к своим соплеменникам. — Нет? Ну и правильно.
Они чертовски пересушены. Нет ничего хуже, чем пересушенные личинки.
Люди попытались выразить ему сочувствие, но не могли сдержать дрожи, когда Хончо засунул в рот последнюю личинку и защелкал клювом, проталкивая ее внутрь.
— Кажется, я обязан принести вам свои извинения. Мне известно, что, по человеческим меркам, последние дни я вел себя немного странно. Дело в том, что среди представителей моей расы стремление к уединению — естественная реакция на стресс. Почему вы, люди, в такие моменты кидаетесь друг к другу, всегда ускользало от моего понимания. Как бы то ни было, борясь со стрессом, я пришел к окончательному выводу, что между моей расой и Строителями в самом деле существует древняя связь. — Хончо потупился, как будто ему стало стыдно. — Боюсь, мое дальнейшее поведение никак не назовешь достойным ученого. К сожалению, делать необоснованные предположения всегда было одной из моих величайших слабостей. Вот я и предположил, что в этом альянсе моей расе была отведена подчиненная роль… Ну и позволил эмоциям возобладать над собой. — Теперь он снова смотрел на собравшихся, пробегая по их лицам взглядом огромных глаз. — Вы, люди, не одиноки в своем стремлении к превосходству. — Хончо чисто человеческим жестом пожал плечами. — Мне понадобилось отойти в сторонку, чтобы справиться со своими чувствами. — Он улыбнулся. — Забавно, но я вполне допускаю, что когда нашу находку изучат с более объективных позиций, может выясниться, что мое предположение справедливо и для остальных, представленных этими скульптурами рас. В том смысле, что все они так или иначе играли по отношению к Строителям подчиненную роль.
— Но до этого еще очень далеко, — снова заговорил Хончо после небольшой паузы. — Я пригласил вас сюда, так как считаю, что мы сделали все, что могли. То, что началось как небольшое научное исследование, оборачивается необходимостью проведения полномасштабных раскопок, для чего у нас нет ни инструментов, ни специалистов. Боюсь, мы уже почти исчерпали свои ресурсы и везенье.
Ренн заметил, как Джумо кивнул в знак согласия, и знал, даже не глядя, что Марла придерживается того же мнения.
— По-моему, не стоит дожидаться, пока удача окончательно отвернется от нас, — продолжал Хончо. — Я предлагаю доставить артефакты к ЗП и погрузить их на борт шаттла. Потом мы быстренько осмотрим две другие красные зоны, упакуем свои находки и взлетим. Что будет дальше? Честно говоря, не знаю. Артефакты наверняка вызовут большой интерес. Возможно даже, что наши начальники зашевелятся и слезут наконец со своих насестов. Чем черт не шутит? Может, они выделят столько пехотинцев, сколько нужно, чтобы довести начатое нами дело до конца.
— Или наймут местных для этих целей, — предположил Ренн. — Люди здесь упрямые и несговорчивые, в массе своей они просто не могут быть другими. И все же надежда на помилование заставит многих из них откликнуться на это предложение.
Хончо согласно наклонил голову:
— Если их обеспечат надежной защитой и достаточным количеством припасов, очень скоро мы будем знать о своей находке гораздо больше. Мы ведь только едва-едва прошлись по поверхности.
— Я согласна с вами, — сказала Ванесса.
За этими простыми словами стояло нечто большее, чем их буквальный смысл. То был шаг к примирению. Хончо, однако, в ответ лишь кивнул, словно не ощутив в сказанном никакого подтекста. Интересно, подумал Ренн, он вообще-то заметил, что совсем недавно Ванесса дулась и держалась особняком? Судя по тому, что финтианин сказал раньше, такое поведение воспринималось им как совершенно нормальное и объяснимое. Ренн улыбнулся собственным мыслям. Подумать только! Ванесса разыграла тут целую драму — и все впустую.
Последующие пять дней они много и тяжко трудились. Понадобилось десять поездок, чтобы доставить к ЗП людей, припасы и скульптуры. Потом пришлось разбивать поблизости от ЗП новый лагерь, на чем настоял Ренн, руководствуясь соображениями безопасности. Джумо полностью поддержал его. Оба прекрасно понимали, что чем дольше вы живете в лагере, тем больше следов оставляете вокруг него. Можно было считать большой удачей, что до сих пор никто из не слишком доброжелательно настроенных обитателей Трясины не обнаружил их присутствия.
Ко времени прибытия шаттла все изрядно вымотались. Наконец лейтенант Фитц с глухим стуком посадил корабль. Началась погрузка артефактов и выгрузка новых припасов. Как только с этим было покончено, шаттл устремился к небу. Как обычно, лейтенант Фитц облегченно вздохнул, когда корабль вышел в открытый космос.
Его прилет и отлет на этот раз не остался не замечен. Далеко внизу чьи-то хитрющие глаза внимательно следили за шаттлом, а изобретательный мозг переваривал полученную информацию. Это был маленький, хлипкий старикашка, и непривычно волнующие мысли заставили его задрожать мелкой дрожью. Грязная рука поскребла заросший седыми волосами подбородок, из беззубого рта вырвалось хриплое хихиканье.
— Ну надо же! Ну надо же! Что тут творится, а? Нечистое дело, вот что. А где такие дела затеваются, всегда можно что-нибудь урвать. Ну конечно! А где можно что-нибудь урвать, там и старый сумасшедший Дан. Сумасшедший, но хитрый, как лис. Да, да, я такой. Ну, где вы, мои дорогие? Папочке пора обедать.
Оттолкнувшись от берега, старик почувствовал, что течение подхватило его плоскодонку. Как только она вошла в протоку, послышалось хлопанье мощных крыльев и с ближайших деревьев взлетели два лифтера. Их огромные тени на мгновенье накрыли Дана, но когда он посмотрел вверх, в его глазах светилась гордость. Там, где остальные видели лишь длинные, безобразно изогнутые шеи и хищные когти, Дан видел красоту. Лифтеры были его наперсниками, его детьми. Он старательно помогал им выращивать птенцов, защищал от хищников, удовлетворял их ненасытные аппетиты — с условием, что они будут слушаться его. Теперь лифтеры стали его глазами, зорко глядевшими с небес. Его союзниками. Его единственными друзьями. Они, как всегда, добудут что-нибудь на обед, а когда еда будет готова, разделят ее с ним.
Начался новый сезон дождей. Тяжелые капли неустанно барабанили в иллюминаторы «Фреда» и, точно крошечные бомбы, разлетались в разные стороны. В каюту все сразу не помещались, поэтому половина людей сидели внутри, в тепле и сухости, а остальные, сбившись жалкой кучкой, ожидали своей очереди в открытом кокпите. Ренна, по правде говоря, их заботы не касались. Как единственный понимающий в этом деле рулевой, он торчал снаружи на протяжении всего дня.
Пятнадцать дней они блуждали по бесконечному лабиринту проток, озер и джунглей. То, что теперь официально называлось «Руинами Капитана», на орбитальных картах было обозначено как «Красная зона 2». «Красная зона 1» и «Красная зона 3» оставались пока неисследованными. До «Красной зоны 1» они добрались спустя пять дней после отлета шаттла, но это оказалось всего лишь обширное горное образование. Тектонические сдвиги — может быть, те же самые, в результате которых возникли болота, — вытолкнули наверх огромную горную гряду, продырявленную бесчисленными подземными переходами. Она имела примерно ту же плотность, отражающую способность и внешние очертания, что и «Руины Капитана». Интересная сама по себе, эта горная гряда к Строителям не имела никакого отношения. Оставалась «Зона 3». Десять дней спустя она показалась впереди, чему Ренн был несказанно рад, поскольку и припасы, и терпение людей таяли прямо на глазах.
Марла стояла на носу, дождь ручьями стекал по ее синтетическому меху, чуткие обонятельные рецепторы втягивали запахи джунглей. Пахло не лучше и не хуже, чем в любом другом месте на болотах, но что-то в этом запахе Марле не нравилось, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно. Интуиция не была присуща ей как киборгу, а досталась в наследство от той человеческой личности, которой Марла была когда-то. И как только Ренн направил «Фреда» к берегу, ее интуиция завопила: «Убирайся отсюда к черту!»
Но, как это частенько бывает, Марла не прислушалась к своему внутреннему голосу.
Когда «Фреда» надежно закрепили, Ренн и Марла высадились на берег, чтобы поискать место для лагеря. И вскоре нашли кое-что на первый взгляд подходящее — маленькую поляну, с одной стороны примыкающую к беспорядочной груде скал, а со всех остальных окруженную высокими деревьями. Пехотинцы тут же начали устанавливать палатки, а ученые занялись разборкой своего снаряжения. К ночи с делами было покончено. Все страшно вымотались и быстро уснули, за исключением часовых, конечно.
Утром Ренн почувствовал себя на удивление бодро, несмотря на то что ночью два часа простоял на страже. Быстро покончив с завтраком, он предложил начать с беглого осмотра местности.
