Егор Чекрыгин - Странный приятель
— Однако у этих «несуществующих» персонажей есть весьма подробный и внушающий доверие список потомков… — провокационно заметил Готор.
— Почтеннейший Фооминаак объясняет это не самым достойным свойством человеческой натуры приписывать себе куда более благородное происхождение, чем есть на самом деле. Говорят, именно за это высказывание его и убили. Если верить семейным преданиям, то и я являюсь одним из очень дальних потомков первого императора и даже с твоим Манаун’даком в родстве состою. И, признаюсь, это весьма грело мою душу… до тех пор, пока я не прочел «Размышления…», которым поначалу очень долго отказывался верить. Но ведь если подумать, то и правда практически любой древний род, что у нас, что в Кредонии, что на Старых Землях — хоть Северных, хоть Южных, всячески норовит возвести свой род к кому-нибудь из персонажей, перечисленных в знаменитых «Ведомостях». Но, увы, все это не более чем сказки, тешиться которыми может только человек, пытающийся прикрыть свое ничтожество тенями «великих предков».
— М-да… — продолжая улыбаться, заметил Готор. — А ты у нас, оказывается, старый циник и разрушитель устоев! Но как ты тогда объяснишь абсолютно достоверный факт остановки экспансии с южного континента на Северные Земли? Или твой почтеннейший Фооминаак и это отрицает?
— Это сделал Союз центральных царств, — пожал плечами Ренки. — Почтеннейший Фооминаак прямо об этом пишет… Вот сам подумай: что логичнее предположить — переселение целых народов остановило совместные действия нескольких могучих царств или это сделал некий колдун вместе со своим братом-героем и парой сотен их соплеменников? Я никогда не поверю, что столь просвещенный человек, как ты, может всерьез относиться к колдовству!
— Хорошо, — явно получая удовольствие от сего научного спора, продолжил Готор. — Но если даже предположить, что твой драгоценный Фооминаак прав и эти два персонажа легенд есть не более чем выдумка, — кому понадобилось их выдумывать, да еще с таким множеством подробностей, в том числе создавать многочисленные письменные документы, подтверждающие их существование? Не проще ли предположить, что они все-таки были в действительности?
— Предположить-то ты можешь что угодно! — махнул рукой Ренки, на которого, надо сказать, прочитанные «Размышления…» в свое время произвели невероятно сильное впечатление, можно даже сказать, стали краеугольным камнем его воззрений на прошлое и настоящее. — Но факты остаются фактами. И с какой стати ты противопоставляешь свое мнение знаниям ученых людей, всю свою жизнь посвятивших изучению этого вопроса?
— Да так… — неопределенно ответил Готор. — Тоже, знаешь ли, некоторые факты… Некоторые очень даже интересные, я бы сказал, факты мне это подсказывают. Однако как ни поучителен этот наш ученый спор, но, кажется, подошло время и для дел. Ренки, не мог бы ты сходить за нашими ребятами и потом подойти вместе с ними на Купеческую сторону. Дом купца Роомшии. Его легко узнать — три этажа, две башенки по краям крыши и оконные рамы весьма своеобразного изумрудного цвета. У прохожих дорогу лучше не спрашивать, незачем привлекать лишнее внимание.
Нет, определенно, вопреки приставке «оу» перед своей фамилией, всадник из Ренки был никудышный. Он и сам признавал этот факт, и, думается, взятая внаем (за счет короля) в Фааркооне верховая лошадка полностью была в этом с ним согласна.
То ли дело Готор! Он единственный из всей компании сидел в седле как влитой, не ерзая натертой задницей и не сбивая спину своему коню. Истинно благородный человек!
Но где, в конце-то концов, Ренки мог серьезно освоить искусство верховой езды, если его семейству едва хватало денег на еду и приличествующую их статусу одежду? Содержать еще и лошадь в их положении было бы чистым безумием.
Поездка в университет еще прошла более-менее нормально — седла только успели натереть на задницах неопытных всадников кровавые мозоли. А вот елозить этими мозолями по жестким седлам на обратном пути было удовольствием весьма сомнительным. Так что когда Готор предложил всем спешиться и дальше конвоировать ценный груз пешком, Ренки только вздохнул с облегчением.
Сам груз был просто до неприличия огромной каретой, забитой, как сказал Готор, всяким барахлом по самую крышу, лежавшим даже на крыше, и с настолько плотно задернутыми на окнах занавесками, что Ренки не знал, есть ли внутри пассажиры или только барахло. И хоть тащили ее целых четыре лошади, скорость у кареты была, прямо скажем, невеликая, так что двигаться пешком, сопровождая «груз», не составляло никакой сложности.
— Значит так, ребята, — начал давать инструкции Готор, который тут, вдали от всяких армейских правил и заморочек, снова стал вождем! — Дальше пойдут довольно пустынные места, и надо быть настороже. Заплатили нам за это дело достаточно, чтобы мы отнеслись к нему со всей серьезностью. И не надо так ухмыляться, Дроут. Я не столько на клиентов пытаюсь впечатление произвести, сколько о нас же самих забочусь. Сам посуди: стал бы ты платить такие деньги за пустяковое дело, если бы не опасался чего-то всерьез? Вот то-то и оно! В чем именно клиент видит опасность, он предпочел умолчать… что стоило ему лишнего десятка золотых корон. Но… короче, будем вести себя так, будто бы мы в тылу у кредонцев. Ренки и Гаарз, вы пойдете впереди кареты шагов на двадцать. Далеко не отходите, скоро станет совсем темно, так что издалека вы засаду все равно не заметите. Старайтесь больше обращать внимание на те места, где сами бы устроили засаду. Надеюсь, Ренки, ты отработал умение ходить тихо? Лишнего шума нам не надо. Дроут и Таагай, идете позади кареты. Главная идея в том, чтобы нас всех не накрыло первым же залпом. Если вдруг начнется заварушка, то прежде чем выстрелить, постарайтесь сместиться к центру дороги и палить в сторону обочины. Не хватало только перестрелять друг дружку. Мы с Киншаа поедем сзади. Если услышим стрельбу или звуки драки, пришпорим лошадей и, надеюсь, станем очень неприятным сюрпризом для нападающих. Мушкеты зарядить. Штыки примкнуть. Фитили зажечь и спрятать в горшочки. Светить ими в темноте, раскрывая свое местоположение, не стоит. И не расслабляемся. Лучше выглядеть пугливыми дураками, чем стать вороньим кормом. Вопросы?
Несмотря на предупреждение Готора, Ренки не верил, что на них кто-то нападет. И, бредя в темноте по дороге, не без раздражения размышлял об идиотах, которые, опасаясь разбойников, все же отправляются в путь на ночь глядя.
И тем не менее, едва он заслышал негромкий вскрик и подозрительное топанье ног на обочине, его руки сделали все быстрее, чем мозг толком успел осознать происходящее. Фитиль будто сам собой оказался зажат в курке, порох досыпан на полку, мушкет поднесен к плечу. И вот уже мушкетная пуля вбивается в спину фигуры, слабо освещенной фонарем, что закреплен на козлах у кучера.
Отчаянно тянувший на себя дверь кареты человек словно бы взорвался — пуля, пройдя тело насквозь, вырвала из груди кусок мяса с кулак величиной, забрызгав фонтаном крови открывшуюся дверь и внутренности кареты.
Дождавшись, когда отгрохочут еще три выстрела (вовремя вспомнились указания Готора), Ренки выхватил шпагу и бросился в бой. Первый противник дался ему довольно легко — один молниеносный выпад, слабое сопротивление острой шпаги, входящей в человеческую плоть. Быстро вырвать, с танцующим подшагом в сторону, чтобы сбить атаку вероятных противников. Рывок к следующему… Поздно. Вынырнувший из темноты Гаарз уже протыкает его штыком. А вот тот, кто пытается проткнуть шпагой Гаарза. Это новая цель Ренки.
Ночная дорога, освещенная лишь звездами, молодой луной да фонарем на карете, — это не самые идеальные условия для фехтовальщика. Невозможность толком видеть движения своего противника существенно нивелирует разницу между уровнями мастерства бойцов и слишком много передает в руки слепой удачи. И тем не менее, Ренки был искренне удивлен, когда его противник сначала с легкостью отбил молниеносный выпад, а потом так же легко отразил и длинную «неотразимую» атаку ударов по разным уровням и под разными углами. А потом уже и самому Ренки пришлось отступать, парируя вражеские выпады, — класс нападавшего был очень высок.
Шпаги звенели, противники отчаянно пытались прорвать оборону друг друга, не нарвавшись на невидимый в темноте кончик шпаги оппонента. На стороне Ренки были молодость и задор, а на стороне его противника — опыт.
И вскоре опыт победил. Обманный финт, ложный выпад, сильное круговое движение кистью — и шпага Ренки, вырвавшись из его руки, улетает куда-то в темноту. От последовавшего выпада Ренки еще успел привычно отскочить в сторону. И тут же, вспомнив уроки Готора, почти не глядя махнул ногой вперед, попав по чему-то мягкому и умеющему испускать болезненные стоны… Подшаг вперед. Как учил Готор — заблокировать руку нападавшего от следующего удара, разворот туловища с одновременным надавливанием на локоть. Противник сгибается к земле, опускаясь на колени, и, выхватив из сапога небольшой ножик, втыкает его в левое предплечье Ренки.
