Константин Калбанов - Царство небесное

— Но ты говоришь, что кабальные живут лучше, чем свободные.

— Да нет же. Ну, как тебе объяснить. Живут они практически одинаково. Просто о кабальных господин заботится в первую очередь, а вольным не нужна никакая забота, они вольны в своих поступках. Кабальные, в принципе, тоже, но только до той черты, до какой им позволяет хозяин. Ну, как то вот так.

— А как же вассалы?

— Вассалы — это вообще другое. Рыцари не любят обзаводиться вассалами из простолюдинов. По сути, это те же кабальные, только они связаны со своим сюзереном вассальной клятвой, данной на кресте. Если перед кабальным хозяин не имеет никаких обязательств, а проявляет заботу как о своем имуществе, то перед вассалом он имеет эти обязательства и обязан прийти к нему на помощь и проявлять заботу как сюзерен. Простолюдины не просто стремятся, а я бы даже сказал — жаждут дать вассальную присягу какому-либо сильному сюзерену.

— Но тогда они могут стать добычей, так?

— Нет. Только если поднимут оружие. Но я еще не слышал, чтобы вассалы бросили своего сюзерена. Среди рыцарей такое встречается — весьма редко, не приветствуется, остается пятно на репутации, но встречается, среди простолюдинов — нет. Мне известен случай, когда, видя свое бессилие, рыцарь прилюдно отказался от своей клятвы сюзерена, покрыв себя позором, но при этом люди с благодарностью плакали, потому что не встать на защиту своего сюзерена — несмываемый позор, а оказаться с оружием в руках на стороне проигравшего — заведомо обречь себя и своих близких на кабалу. Тот рыцарь погиб, его замок взяли штурмом, деревня осталась нетронутой. Среди рыцарей он поминается как недостойный рыцарского звания, впрочем, поминался, о нем уже успели забыть. А вот в той деревне всем старшим сыновьям дают имя Рони и уже не первое поколение передают из уст в уста легенду о славном рыцаре Рони Честном.

— Ну, прямо рыцарский роман.

— Есть и роман, только во главу там ставится любовь между рыцарем и прекрасной девой, дочерью коварного и злобного барона, который, собственно, и убил этого рыцаря, а девушка не пережила этого, умерев от горя.

— Так и было?

— Нет, конечно. На землях этого рыцаря обнаружилась великолепная железная руда, из которой получается отличная оружейная сталь, вот сильный сосед и спровоцировал войну, обвинив потом во всем Рони. Ему поверили, и сегодня он, вернее, его потомки владеют этим рудником. Должен тебе заметить, что это железо идет только на изготовление оружия и доспехов, и оно весьма хорошо ценится.

— Слушай, а откуда ты все это знаешь?

— Смеешься, я ведь торговец и железом, кстати, тоже торгую, и в баронстве Симерсон не раз бывал, и в той деревне останавливался, там куда не плюнь, в Рони попадешь. А куда мы идем?

— Мне казалось, что дорогу к дому мэтра Вайли ты прекрасно знаешь.

— Разумеется, я ее знаю. Но дело в том, что у меня нет никаких дел у мэтра Вайли.

— Ты не рад предстоящей встрече?

— Нет, я рад встрече с ним, и с Ремом, и с Анной, просто появляться перед его глазами с похмелья — не очень удачная мысль. Я навестил бы его потом.

— Ну, в этом-то я как раз сомневаюсь, судя по тому, что говорил сам мэтр.

— А-а-а. Я понял. Ты ищешь благовидный предлог, чтобы повстречаться с Анной.

— При чем тут Анна? — искренне удивился Андрей.

— А что, ни при чем? — изображая прожженного хитрована, поинтересовался купец.

— У меня к нему дело, требующее и твоего участия, а Анна тут вообще ни при чем. Просто потом тебе будет слегка не до меня, а в мои планы не входит отвлекать тебя от дел, ведь предстоят дни, которые могут год кормить. Насколько я понимаю, эта ярмарка — главная в Йорке, и все основные сделки совершаются именно в эти дни?

— Да, это так.

— Вот я и решил, что моими делами ты вполне можешь заняться в промежутке между отдыхом, или ты хочешь сказать, что была другая причина такого поспешного прибытия? Ведь на целых два дня раньше намеченного прибыл.

— Нет, понял ты все правильно. Но почему ты решил, что твоими делами я могу заняться и походя?

— Потому что я не купец и вообще не имею хватки дельца, может, крепкий хозяин, но не более, а с такого много выгоды не поимеешь.

— … а теперь Большой Боб требует, чтобы Тони выплатил ему все деньги, на какие погулял у него в таверне.

Андрей вдруг заметил, что дальше они идти не могут, так как им преградила путь толпа зевак, плотно забившая небольшую площадь с возвышавшейся посредине деревянной площадкой. По прошлому разу он помнил, что эта площадь называлась «Площадью Правосудия», где раз в неделю происходили судебные разбирательства. Были, правда, и графские суды, но те происходили на центральной площади перед графским замком, и только раз в месяц, если не случалось чего-либо, что в срочном порядке требовало вмешательства самого графа. Дела же менее важные успешно решались назначенным им судьей. Видимо, сегодня был как раз тот самый день, когда разбирались гражданские дела.

Размышляя о том, что ему предпринять — продолжать путь, пробиваясь через плотно набившуюся на площадь толпу, или все же обойти ее, он невольно прислушался к разговору двух ремесленников.

— Да ведь всем известно, что Тони голь перекатная, да пьяница, и ему ни в жизнь не выплатить этих денег.

— Знать ему одна дорога, в кабальные.

— Да какой прок Большому Бобу от этого пьяницы.

— Продаст кому-нибудь.

— Да кому может понадобиться этот старик-пьянчужка?

— Ну, Тони старик, это так, и то, что пьяница знатный — это тоже не секрет, но ведь он лучший рудознатец по всему графству.

— Был лучшим рудознатцем, да все мозги пропил.

Андрей, уже решив, что прорыв через эту толпу не стоит тех усилий, которые будут затрачены, хотел двинуться в обход по соседней улице, как вдруг в беседе двух мужчин его привлекла поднятая тема.

— Пьяницей он стал, это верно, но мозги не пропил. Говорят, что он хвастал, будто из дешевой плохонькой руды может сварить настоящую оружейную сталь, и при этом она выйдет гораздо дешевле, чем из симерсонской руды.

— А вот этого не может быть, — со знанием дела возразил его собеседник, по виду как раз кузнец. — Чтобы получить сталь, подобную стали из симерсонской руды, нужно положить чертову уйму сил, так что дешевле купить уже готовую.

Кузнец был, конечно, отчасти прав. Искусственная цементация металла известна довольно давно, но это и впрямь весьма трудоемкий процесс. То, что для них считалось из области фантастики, для него было данностью. Просто он и приблизительно не представлял себе, как организовать выплавку металла из руды, и тем более — как получить легированную сталь путем добавок каких-то присадок при плавке руды. Память-то у него была исключительной, но опять вспомнились слова преподавателя тактики: «хреново вспоминать то, чего не знаешь». Единственное, что он знал точно — это что при добавлении олова в медь получается бронза, да и то, о пропорциях он ничего не знал. Слышал, что для получения легированной стали применяются в качестве добавок вольфрам и кобальт, но это ему ни о чем не говорило, а сам процесс и вовсе оставался тайной за семью печатями.

Этому же старику, по видимому, удалось разработать методику, вот только верить ему никто не хотел, для окружающих это была просто фантастика, но Андрей-то знал, что это вполне возможно.

— Эндрю, а что тут происходит? — тихо поинтересовался он у друга, чтобы не привлекать к себе внимания окружающих.

— А как раз то, о чем ты меня все утро пытаешь, — недовольно скривившись, ответил купец, скорее всего он уже начал трезветь, а трезветь на ногах — это то еще удовольствие, голова начинает раскалываться с удвоенной силой. — Какого-то ремесленника судят за долги, и скорее всего он попадет в кабалу. Андрэ, я прошу тебя, пошли побыстрее, у меня просто раскалывается голова, мне нужно срочно принять на грудь, иначе я соображать перестану.

— Погоди. Если дела обстоят именно так, то мне нужен этот человек.

— Зачем?

— Если кабатчик может стать хозяином кабального, то и я могу.

— Конечно, можешь, только зачем тебе этот пьяница?

— Потом объясню.

Тем временем разбирательство в отношении рудознатца Тони подошло к концу. Тот не отпирался и признал предъявленный к нему счет в целых пять золотых, хотя, ориентируясь по местным ценам, Андрей не представлял, как мог один человек выпить целую цистерну вина, скорее всего, кабатчик превысил действительный долг, и весьма сильно, но бедному пьянчужке нечего было противопоставить, он скорее всего так часто напивался до потери сознания, что обвини его в убийстве — и то не смог бы с уверенностью возразить против этого.

Кстати, с подобными случаями Андрей хоть и не часто, но сталкивался. Одного такого бедолагу ему даже удалось спасти от тюремного заключения, хотя алкоголиков он и не любил. Тот напился до такого состояния, что ничего, абсолютно ничего не помнил, а когда очнулся, то обнаружил себя в крови, а своего собутыльника мертвым. Повезло ему только потому, что Андрей, будучи участковым, прекрасно знал: этот, с позволения сказать, убийца — трус и тряпка. Настоящего убийцу Андрей все же нашел, тоже алкоголик, но только буйный. Опера же, окрыленные успехом и повесившие убийство на ни в чем не повинного, потом еще долго косились на перешедшего им дорогу участкового. А чего коситься-то, делайте свою работу хорошо, и обижаться ни на кого не придется.