Юрий Уленгов - Метро 2033. Грань человечности
Крапленый, прищурившись, внимательно смотрел на Захара, не перебивая и попыхивая самокруткой.
– Вышел. Опять хорошо. Свобода. Вот только быстро понял, что людей видеть не хочу. Ушел в лес. Тихо. Одиноко. Спокойно. А потом я Аню встретил.
При этих словах правый кулак бывшего лесника сжался. Крепко, до отчетливого хруста.
– И тоже хорошо все стало. Вообще. Как в сказке. Даже, когда бахнуло, не особо поменялось что-то. Ну, стал я не покупать, а просто брать вещи нужные в городке, да у зайца на столе ног больше стало. Даже плюс, ептыть. А потом…
Бывший лесник тяжело вздохнул.
– А потом, Крапленый, я встретил твоих людей. Вернее, они на меня наткнулись. На дом мой. И не стало у меня ни жены, ни дочки.
Захар поднял голову и пристально посмотрел на пахана. И того проняло. Столько боли, злости и ненависти плескалось в глубине глаз этого здорового мужика, похожего на медведя. Крапленый вздрогнул и рефлекторно подался назад.
– Я же не сразу к вам притопал, – продолжил Захар. – Я сначала на холме повалялся, смотрел на вас. И думал, как бы вас всех убить сподручнее. А потом плюнул – и решил: да будь, что будет! Встал и пошел. Я в последнее время почему-то часто так поступаю. И когда понял, кто вы, что вы и что именно из вашей кодлы те твари были, которые без семьи меня оставили, решил сначала… Да я вижу, понял ты, что я решил. Успокойся, не лезь к поясу. Что там у тебя? Нож? Не дергайся. Так вот. Посмотрел я на вас и понял: меняются люди. И то, как вы быт наладили, и то, что старатели не в рабстве у вас – все говорит про то, что смог ты зверя в себе на привязь посадить, Крапленый. А мой вот – вырвался. Все, кого повстречал я с самой Срани, – все изменились. Кроме ушлепка того вашего, который без головы остался. И тяжело мне смотреть на все это, Крапленый. Тяжело и страшно. Потому что сейчас со всех маски послетали. Кто был гнидой, да прятался – наружу выпустил сущность свою. И наоборот. А страшно мне от того, что я никогда ни злым, ни плохим особо не был. А как все это началось – будто и не я это. Настолько мне все равно стало. Я, Крапленый, за это время народу, наверное, больше, чем ты за всю жизнь, перевалил. И – никакого сожаления, никаких мук совести. И умом я понимаю, что по-другому – никак, что сейчас, если в одиночку – зверем быть надо, чтоб выжить, а толпой если – так еще и самым зубастым. Но все равно не по себе как-то.
Захар встал, хрустнул затекшей шеей и пошел к бараку.
– Эй! Хирург! – Захар повернулся. Пахан встал, облокотился на столб навеса и посмотрел на Захара. Тяжело смотрел, задумчиво. – А на хрена тебе все это надо, а, Хирург? Путешествие это твое? Оставайся здесь. Дело для тебя найдется, крепкий ты, да и бедовый. А там непонятно, осталось ли еще что, да и доберешься ли? Куда ты идешь, Хирург?
Захар встретился взглядом с зеком и нехорошо усмехнулся:
– Куда? Себя я иду искать. Себя искать, Крапленый.
Утро было прекрасным. Без преувеличений. Ветер утих, морозный воздух звенел и был таким прозрачным, таким чистым, что его хотелось пить. Захар стоял возле снегохода, вокруг столпились зеки и старатели. Хотя, какие зеки, какие старатели? Вокруг стояли жители, возможно, последнего поселка на Земле. Сумевшие выжить, не превратиться в зверей окончательно. Устроиться и самим своим существованием плевать в оскаленную морду Судьбы, устроившей глобальную зачистку на планете. Захар смотрел на них и думал: может, действительно, зря? Может, стоит остаться, дожить здесь спокойно и не дергаться попусту? И тут же сам себя оборвал. Хватит. Насиделся в чаще. Больше – не хочется.
К снегоходу подошел Крапленый:
– Ну что, Хирург? Не передумал?
Захар отрицательно помотал головой:
– Нет, Крапленый. Поеду я.
Старый вор лишь пожал плечами. Захар ухмыльнулся и ударил ногой по рычагу, заводя снегоход. Техника коротко взревела и, будто одумавшись, тихо замурчала на холостых оборотах.
– Эй, Крапленый!
Вор, уже отошедший было, вернулся назад. Захар пригнулся к нему и сказал вполголоса:
– В город можете попробовать вернуться. Твари там больше нет. А в колокола священник звонил. Тоже… умер.
Бывший лесник не смог сдержать улыбки, глядя на округлившиеся глаза пахана. Наконец тот пришел в себя.
– Спасибо… Захар. Удачи тебе!
– Спасибо, Крапленый! И тебе удачи! Вам всем. Я еще воспользуюсь твоим приглашением, если вдруг чего.
Не затягивая больше, Захар повернулся в седле, плавно выжал газ, и машина двинулась по глубокому снегу вперед. Въехав на холм, он притормозил, еще раз взглянул на лагерь, лежащий у подножия, и, выкрутив газ, помчался к своему временному убежищу. Времени терять больше не хотелось.
Глава 9. Монастырь
Ржавый засов заскрежетал, отодвигаемый в сторону, дверь отворилась, и тесную клетушку осветил рваный свет факела.
– Эй, ты! Как там тебя? На выход давай, короче.
Захар встал, хрустнул затекшими запястьями и выпрямился перед дверью во весь свой немаленький рост.
– Чего замер? Выходи, говорю. Старшой зовет.
Захар не стал препираться. В конце концов, плохого ему пока ничего не сделали. Смысл дергаться?
Человек за дверью сделал шаг назад, и Захар, пригнувшись, дабы не стукнуться о низкую притолоку, вышел из клетушки.
Широкий двор монастыря был погружен в ночную тьму. Лишь кое-где она слегка рассеивалась тусклым светом факелов, установленных в тех местах, где без освещения совсем уж было нельзя. Как, например, у входа в местную КПЗ.
За дверью стояли двое. Один из ожидающих, невысокий рыжий бородач, держал в руках ружье – старую одностволку. Держал не картинно, не угрожающе. Просто пришел с ней. На всякий случай. Второй с виду был безоружен. В правой руке он держал раритетный фонарь-«переноску», с трепещущим в глубине огоньком пламени, а левую засунул в карман.
Захар внимательно осмотрел обоих и вопросительно вскинул брови.
Рыжий посмотрел на него испытующе и мотнул головой в ответ, обозначая направление, в котором следовало двигаться.
– Да ты говорун, – пробормотал Захар.
Через несколько шагов его обогнал тот, что с фонарем, но толку от этого особого Захар не увидел. Тусклый свет если и освещал что-то – то только для того, кто фонарь и нес. Сам же лесник успел споткнуться по дороге уже несколько раз.
Днем, когда его вели по территории, он заметил, насколько тут все неплохо. И даже технологично при необходимости. Одни ангары со снегарями чего стоят. Когда его проводили мимо ворот, за которыми скрылся и его «Кот», он четко услышал запах сварки, а потом услышал и характерные звуки работающего сварочного аппарата. Да и то место, где его взяли – не просто так там все, для антуража, верно? Так чего ж тут темно тогда так, как в жопе негра-то? Хотя… А правильно же. Нахрена тратить ресурс генераторов? Зачем палить топливо, гонять почем зря электростанцию? Ток и от нее, и от ветряков можно набирать в аккумуляторы, а потом и расходовать при необходимости. Так же? Так. Все правильно делает тот, кто тут рулит всем этим хозяйством. Экономия должна быть экономной. Ну и рассказывать иллюминацией ночной по секрету всему свету, что тут кто-то неплохо устроился – не нужно. И так днем маскировку не наведешь. А уж ночью – и подавно. Ладно. За старшего тут мужик умный, это видно. Осталось выяснить, насколько. Ну, это станет сейчас понятным. Вот же вляпался. А ведь ничего не предвещало…
* * *Дорога до Байкала оказалась намного проще, чем он думал. Он готовился к высоченным заносам, к тому, что проехать будет невероятно сложно, а то и вовсе невозможно. Однако это было не так. До самого озера он добрался всего за двое суток, притом что в движении каждый день находился не больше восьми часов. Холодно все же на снегоходе рассекать, даже на небольшой скорости. Поэтому он останавливался каждые четыре часа, разбивал палатку, разжигал примус и отогревался горячим чаем. Остановки выходили долгими, но его все полностью устраивало. Припасов должно было хватить на всю дорогу с запасом, а торопиться ему особо некуда, хотя из головы не уходил дурной сон, в котором Аня говорила «они ждут тебя». Но, во-первых, кто такие эти самые «они» – ему было неизвестно, а во-вторых – если двадцать лет прождали, то и еще подождут, ничего с ними не случится.
Когда после затяжного и нервного подъема на очередную сопку перед ним раскинулась безбрежная белая гладь, Захар даже не сразу понял, что ему все же удалось достигнуть промежуточной цели путешествия. А когда понял – почему-то не обрадовался. Таким недружелюбным, неприветливым выглядел скованный льдом Байкал. Аж тоскливо на душе стало. Только сейчас, увидев озеро своими глазами, а не на карте, посмотрев, как теряется вдали край гладкого, белого поля, Захар в полной мере осознал масштаб предстоящего предприятия. Проехать почти весь Байкал в одиночку, на открытом всем ветрам снегоходе… Дьявол, да на что он вообще надеется? Однако природное упрямство взяло верх. И что, что далеко? Не возвращаться же теперь!
