Газлайтер. Том 26 - Григорий Володин
— Бехема сказал, что вы, — произносит она холодно, — нужны нам. И если вы не с нами, то, значит, против нас. Вижу по глазам — узнали. Умницы. Это, возможно, спасёт вам шкуру.
Вокруг вспыхивает иллюзия: жара, языки багрового пламени. Адский трэш какой-то.
— Ты, — растерянно визжит Демон в виде костяной статуи. — Ты — бывшая жена Короля Теней! Гротескная Шельма!
— Именно, — радостно кивает Шельма и врет без зазрения совести: — Вот только я хуже своего бывшего муженька в сто раз!
— Итак, господа, — говорю я. — Либо вы с нами, либо я оставляю вас наедине с госпожой Шельмой.
— Мы с тобой! — хором выдают демоны.
Я хлопаю в ладоши.
— Отлично. Сделка заключена.
Шельма подмигивает. Иллюзии исчезают. Демоны тяжело дышат.
А я поворачиваюсь к ней:
— Спасибо, сударыня.
— Всегда пожалуйста, милый. Зови почаще — с тобой ведь весело. И да, кстати… мне понравилось тело твоей жены-оборотницы. Я бы не отказалась повторить. Даже под твоим контролем, — мурлычет она, посылая мне воздушный поцелуй.
— Ага, спасибо за помощь, — бурчу, убирая демонессу обратно в камень. Ишь, чего удумала — «повторить» ей подавай. Хотя кто знает, кто знает.
Так, теперь нужно найти тела для десятка Демонов. На ум в первую очередь приходят постоянные обитатели Антарктиды.
* * *
И вот — собрание с Семибоярщиной.
В просторном зале штабного сруба за дубовым столом разместились все представители Семибоярщины. Паскевич тоже пришёл, сидит вальяжно, закинув ногу на ногу, и улыбается. Капитан Ушаков встал чуть в стороне, опирается на спинку стула, в полной форме, следит за происходящим молча.
Приехавший экспедитор Охранки, Тандорин Эраст Петрович, сидит в пуховике, с нейтральным выражением лица.
Я — на противоположном конце стола, один.
Трубецкой спрашивает:
— Данила Степанович, зачем мы все здесь собрались да еще вместе с капитаном первого ранга? И экспедитор Охранки, как я понимаю, прибыл по вашему приглашению?
— Верно, Руслан Русланович, — говорю я спокойно. — Эраст Петрович будет свидетелем. Помните наше последнее собрание? Тогда я сказал, что вы, уважаемые бояре, будете нести ответственность за исход сражения. Потому что идея разместить меня у западной стены была вашей.
Стул Трубецкого резко скрипит. Он откидывается назад, тут же подаётся вперёд:
— На что вы намекаете? — голос у него дрожит от напряжения. — Это вы провалили штурм, Данила Степанович! Вы даже не удосужились разведать, что у вас под носом — ловушка с големами!
Спокойно отвечаю, не поведя и бровью:
— Допустим, Руслан Русланович. Но кто предложил штурмовать именно западную стену? Чей это был план?
Бояре заметно занервничали. Даже Трубецкой вспылил, не подумав.
Мстиславский, напротив, делает вид, что ему всё безразлично, но взгляд выдает — следит за реакцией остальных.
— Это была идея Дмитрия Степановича, — наконец говорит он, кивая в сторону Паскевича. — Причём, скажу прямо, идея была неплохая. Даже разумная. Вот только вы, Данила Степанович, с треском провалились, не успев начать штурм.
Я улыбаюсь. Спокойно.
— Нападение — лучшая защита, да, Борис Семенович? Значит, вы, уважаемые бояре, предложили мне атаковать на западном склоне, где была замаскированная засада, но виноват я?
— Что опять за намёки⁈ — вскакивает Трубецкой, багровея.
— А вы, часом, не знали о големах на дне моря? — бросаю я прямо в лицо боярину.
— С чего бы нам знать⁈ — рявкает он в ответ.
— А у меня информация иная, — произношу холодно.
У Годунова дёргается бровь. Хлестаков быстро отводит взгляд. Всё понятно.
— Я точно знаю, что вы знали, — добавляю. Блеф, конечно. Но с такими лицами и блефовать не нужно — всё уже выдали. Мы, телепаты, читаем не только мысли. Мы читаем людей.
Годунов, наконец, произносит, разводя руками:
— Побойтесь Бога, Данила Степанович! Допустим, княжич Паскевич действительно упомянул о каком-то «мусоре» на дне океана, но ведь и всё! Мы не придали этому значения.
Экспедитор, до этого откровенно скучавший, поднимает глаза. Почуял зацепку — опытный нюх следователя не подводит.
Я же тяну за ниточку, не спеша:
— То есть вы знали о големах, Федот Геннадьевич, — говорю медленно, с нажимом, — и сознательно решили не придавать этому значения? Это у вас теперь политика такая — игнорировать возможные западни?
— Да говорю же вам! — оправдывается Годунов, голос его срывается. — Мы посчитали, что это и правда мусор. Какие големы⁈ Это вы виноваты, Данила Степанович! Именно вы провалили операцию!
— Мало того, — говорю я, перекрывая его, — что вы навязали мне размещение войск в ловушке, так вы ещё и, как выясняется, связались с Демоном.
Годунов резко замолкает, растерянно обводит взглядом остальных бояр, явно не понимая, что происходит.
— С каким ещё Демоном⁈ — грохочет Трубецкой.
Я не отвечаю. Потому что уже действую. Пси-копьё вырывается из ментального канала и вонзается Паскевичу в грудь. Он не успевает ни вскрикнуть, ни сделать шаг.
Паскевич издаёт рев, лицо искажается, из лба пробиваются рога.
— С тем, — спокойно говорю я, — с которым вы сидите за одним столом.
Время маскировок закончилось. Теперь пришло время разобраться с Тёмным Попутчиком.
* * *
Резиденция Организации, где-то в Междумирье
Председатель Хоттабыч осваивал гольф. Он стоял посреди ухоженной изумрудной лужайки в саду, неловко сжимая клюшку и с сомнением разглядывал мяч на траве.
— Так это они называют игрой? — осведомился Председатель, подозрительно косясь на белый шарик.
Неподалёку встал Лиан. Златокудрый турбо-пупс вскинул голову с видом знатока:
— Да, Председатель. Я заглядывал на так называемый континент Европа — тамошняя элита буквально помешана на гольфе.
Хоттабыч скептически фыркнул, взмахнул клюшкой и с размаху ударил по мячу. Тот описал дугу, упал в только что созданную магией лунку — и застыл у самого края.
Хмыкнув, Председатель щёлкнул пальцами. В точке, где лежал мяч, он с помощью частичной материализации Астрала вызвал аккуратный взрыв — и создал новую лунку. Мяч, естественно, туда и скатился.
— Ерунда какая-то, а не игра, — пробурчал старый телепат, отбрасывая клюшку в сторону. — Что ещё интересного придумали люди того мира?
Лиан с гордым видом достал из принесённого ранца биту и мяч.
— Лапта. Популярна у русских. Всё просто: я бросаю мяч — вы бьёте.
— А отбивать куда? — уточнил Хоттабыч, перехватывая биту с профессиональным
