Цепь событий (СИ) - Герман Анатольевич Горшенев
Было безумно интересно. Без всяких ментальных способностей чувствовалось, что человек увлечён и поглощён темой полностью.
— Ого, — только и оставалось восхищаться, когда мы спустились в глубину подвала и проходили мимо стеллажей со снарядами.
— Это керамика. Она на мелкие кусочки разлетается. Самое простое. А это чугун, — указал на темные бока снарядов наш экскурсовод.
— Я думал сталь. Чугун видел только когда нас на курортной планете со специальных сковородок мясом кормили.
— Именно чугун. Тяжеленный, раскалывается на непредсказуемое количество осколков. С такого снаряда сотни тысяч получаются. Могут быть от совсем крошечных, с десятую часть ногтя, до здоровых в ладонь. Такие километра на три разлетаются и могут голову оторвать, тауро на вылет проходят. Мелкие тоже не безопасны. Тёплую одежду пробивают, поверхность тела в сплошное месиво, а глаза реками вытекают. Если ручную стрелковку реально применять только до бронзовых противников, то дальше только калибром давить, а самое главное плевать сколько припёрлось. Тут по площадям, а управляемыми снарядами целые народы в бегство обратить можно.
— Стволы — это репликационная схема на тысячу копий. Специальный сплав. Тридцатиметровая труба. Внутри пятьдесят два сантиметра. Прочность сплава такая, что в корону звезды совать можно. Это для установки, которая из мантии Земли должна полезные ископаемые качать. Мы из неё стволы сделали. Места тут минералами изобильные, обычной лопатой руду можно копать, а рядом древние руины. В них куча сырья сразу кусками валяется. Вокруг полно камнеедов. Они тут тысячи лет жили, но местные ничего не собирали. Всё нам досталось.
Мы шли за командиром башни по гулким коридорам, а он рассказывал:
— Поэтому у нас только один калибр — пятьдесят два сантиметра. Мы из него четыре орудийные башни сделали и несколько РСЗО. Технология древняя, но при нашем изобилии минералов взрывчатку и порох делать на коленках можно. Прям под нами целое озеро кислоты. Собираешь ветки, траву и в кислоту, добавляешь по пять процентов говна камнеедов и дрейков. Катаешь в гранулы, и у тебя топливо для ракет и порох для орудий. Даже репликатор напрягать не надо. Получается бездымный порох, не хуже заводского. Запихиваешь снаряд в ствол, пару мешков пороха и электрический запал. Только выхлопом выстрела местных Восходящих на два километра сдувает. Есть управляемые снаряды. Наша разработка. Они корректируемые. На пятьдесят километров в тауро попасть можно. Тонна веса, а внутри триста килограмм пластиковой промышленной взрывчатки. Все батареи друг-друга перекрывают. Мы на высоте, и в сторону долины на семьдесят километров простреливаем, а в сторону теневых земель, через горы, на тридцать. Это та территория, на которую совсем претендовать перестали.
Завершили увлекательную экскурсию в командном пункте, за чашкой чая. После чаепития Гадюка бодро повела меня по коридорам и привела современному промышленному лифту. Обычная клеть, без изысков. Бронированная башня высотой с трёхэтажный дом была только верхушкой айсберга. Я сейчас не говорю про пороховые погреба и склады снарядов. Это было целое поселение с жилыми комнатами, санузлами, медблоком и складами. Сооружение уходило глубоко в гору и ветвилось бесконечными коридорами проходов и комнат. Часть проходов накопали камнееды, часть были естественными образованиями, а часть была доделана колонистами.
Спустились на лифте метров на двести вниз, прошли по коридору с бронированными дверями и вошли в одну из них. Помещение было лабораторией с диагностом и кучей приборов. Войдя, изрёк:
— Я понял! Ты сюда сразу с азур мутацией попала. Змеи и есть главный сканер, тебе железяки совсем не нужны.
— Ещё и умный? Железяки нужны. Они отлично работают и очень полезны. Это моё основное хозяйство. О себе поговорить хочешь? — улыбнулась подруга.
— Про мой гвоздь в голове?
— Про него. Ложись в диагност, а я переоденусь.
Я улёгся на удобную и просторную кушетку, ожидая пока медперсонал переоблачится. Гадюка появилась в белом халате, с надетой на голову странной штуковиной, опознанной интерфейсом восхождения как предмет со звёздной кровью. Она колдовала надо мной, делая что-то невидимое, и судя по лицу, очень умное. Меня несколько раз осторожно пытались просмотреть умениями и работали азур индикаторы. Пока лежал, рассказывал, как в случае смерти душа отлавливается кораблями регенераторами и вживляться в клон тело. Как симбионт доращивает недостающие модификации.
Я лежал и рассказывал просто что придёт в голову:
— Мой клон тела останавливали, где-то в районе двадцати пяти. Самый возраст, когда мозги нормально работают и работоспособность молодого организма была на максимуме. Я один свой день рождения запомнил. Нам, после того как переставали заменять регенеративное тело, в дне рождения только день и месяц оставили. Возраст можно было узнать, запросив личное дело на базе флота, но это без надобности никто не делал, а вот днюхи отмечали. Это был огромный пробой Альфа плюс. Черви из Грани пёрли как никогда и просто огромные, и очень сильные. Мелочёвку совсем никто не считал. Мы несли огромные потери, к нам ещё один флот перебросили и с резервов снимали всё что было. Даже гражданские корабли вооружали как могли. Мой тральщик в тот день уже шестой раз сожгли. Это экстремально много.
Гадюка слушала молча, продолжая чудодействовать в невидимом мне интерфейсе, но кивая и улыбаясь, что она внимательно слушает:
— Встаю я такой из капсулы регенерации, весь голый, бежать корабль получать собрался, а рядом стоит одна знакомая девица с тортиком и улыбается во всё лицо. Она оператором блока работала, я у неё часто тело восстанавливал. Весело так закричит:
— Архераильчик! С Днём рождения!!! Для тебя сама в пищевом синтезаторе наколдовала!
— Ух ты! Красотка моя! Спасибо! Дай поцелую! — чмокнул, быстренько ложку сладости в себя кинул, по заднице подругу рукой мазнул, а потом к контейнеру с вещами, комбинезон натянул и галопом новый корабль получать.
А через час снова капсула открывается, и она рядом с надкусанным моим тортиком в руках:
— С Днём рождения!!! — и как завизжит.
Я опять поцеловал,
