Пепел Предтеч - Евгений Хорошко
— Аня... ты знаешь, что со мной происходят иногда странные вещи, — я начал издалека.
— Ещё бы не знать, — вздохнула девушка. — Хотя то, что сейчас случилось — это что-то иное, да? Может быть, это просто слабость? Эта огромная молния явно сказалась на тебе плохо.
— Нет, это не просто слабость, которая пройдёт со временем. Это — пробуждается во мне чья-то память. Послушай, — я приподнялся в кровати, когда Белка недоверчиво взглянула в мои глаза. — Случается, что я становлюсь одержим другой личностью. Ты уже видела, как это происходит. Ты его... видела. Но теперь я вижу и образы давно минувших дней. Я считаю, что вижу воспоминания моих предков.
— Это... наверное звучит не так плохо, как сидящий в голове маньяк! — зелёно-голубые глаза Белки округлились в удивлении. Помолчав, она призналась. — Я ни разу ничего подобного не слышала. Хотя... бывают случаи, когда пси-способности у людей проявляют аномальные свойства. Как правило, обычные приёмы им тогда даются с ощутимым трудом, зато они могут делать что-то совсем необычное, — с воодушевлением и блеском в глазах, как и всегда, когда темой разговора становились пси-способности, рассказала мне Белка.
— Это чистой воды — мой случай, — я пожал плечами. — А часто ли таким псионам получалось найти себе Пыль?
Почему-то Аня развеселилась, звонкими колокольчиками раструсив звуки смеха по комнате.
— Пыль — это величайшее сокровище, — строго сказала мне Белка, и назидательно положила указательный палец на мою грудь. — Вся найденная Пыль хранится на верхних ярусах, и её тратят лишь для того, чтобы дать самым талантливым псионикам особую силу. Даже не в награду — а для того, чтобы вручить им в руки ответственность. И после этого они должны служить стражами всех нас, людей, до конца своих дней.
— Я понял. Человек с аномалией пси-способностей просто не сможет пройти сквозь сито отбора, — кивнул я. — А в порядке эксперимента кому-нибудь давали Пыль из таких людей?
— В порядке эксперимента? — округлила глаза Белка. Я запоздало опомнился, что для неё это, похоже, звучало как «выдать пост Президента в порядке эксперимента в какой-то стране» — для меня. И то, пожалуй, шансов на последнее было гораздо больше — главное, найти страну, какую не жалко даже собственным жителям.
— Ну, раньше-то Пыли больше было, — пояснил я. — Известно же, что Пыль не делает женщин псиониками. Значит, на вас уже пробовали, несмотря на её огромную редкость.
— Наверное, раньше и пробовали, — задумалась Белка. — Но аномалии пси-дара в былые времена, насколько я знаю, встречались редко. Псионические способности в наше время сильнее, чем в древности. Это потому, что самых способных забирают в Извлекатель последними, и у них больше шансов передать дар потомкам, — постепенно переходя на шепот, трагически сообщила мне Аня.
— Я понял, — тихо вздохнул я, чувствуя перемену её настроения. — Давай вернёмся к теме, хорошо, Аня? Так вот, все эти видения — это проблема, потому что я не могу с ними совладать. Они могут вывести меня из строя в любой момент. Я опасаюсь, что могу однажды вообще не выбраться.
— Однажды ты точно не выберешься, — хмуро согласился Шут в моей голове.
— Может быть, что-нибудь с этим можно сделать? — Белка обеспокоенно скользнула по моему лицу взглядом. — Обратиться к воспитателям? Давай дождёмся, пока всё не успокоится, и попросим помощи у них?
— Аня... — я замер, не зная, как ей сказать это. — Когда я пошёл за тем воспитателем... помнишь, когда мы вернулись из тоннелей? — она кивнула, и я продолжил. — Он сообщил мне, что срок моего дожития — двадцать лет. И они исполнились у меня ещё во время похода за Пылью.
По мере того, как я говорил, небесно-голубые глаза Белки заполнялись слезами неверия, обречённости и обиды. Её ладони неосознанно коснулись моей руки, и закаменели на ней. И лишь когда я произнёс последнее предложение, она вздёрнула в удивлении брови, словно уловила в моих словах неувязку.
— Как это — ещё во время похода? — не поняла Аня. — Почему тебя тогда они не забрали? Дали отсрочку?
— Нет, — хотя моя собеседница решила, что всё уже поняла, я возразил ей. — Мне не давали никакую отсрочку. Я вырвался оттуда. Трое псиоников их ранга не смогли меня остановить. Я вырубил их, и скрылся.
— Ты — Пыль-пробуждённый, пусть и непохожий на других, — опустила взгляд Белка, сразу поверив мне. — Наверное, так и должно было случиться.
— Теперь ты понимаешь, что воспитатели мне не помогут, — настойчиво сказал я. — Поможет мне только Пыль.
— Пыль? — удивилась Аня. — Но ты уже её принимал!
— Её можно принять дважды. Трижды. Сколько угодно раз — ей решать, — вдруг зашевелились мои губы, и я с удивлением и ужасом понял, что Шут вновь взял меня под контроль. Но Белка в этот раз не заметила во мне перемен — взгляд Шута оставался сейчас спокоен и не вызывал в других дрожь. Он спокойно и размеренно рассуждал.
— Пыль очищает человеческую природу. Приводит чужую натуру к совершенству, и дарует другим красоту. Если после её приёма мой псионический дар ещё пытается меня убить — значит, Пыли на меня не хватило, — закончил Шут говорить моими губами, и замолк.
Когда он освободил меня из-под своего контроля, столь же неожиданно, как он меня подчинил, я безотчётно растекся в постели. До последнего я опасался, что он выкинет какой-нибудь фортель — например, набросится на Белку и овладеет ей так, что о каких-либо отношениях с ней потом можно будет забыть навсегда.
Девушка поёжилась, когда мои губы освободились из-под чужой воли. Она подняла на меня свой взгляд, и протяжно посмотрела в мои глаза. О чём она размышляла, я не знал. Но мне казалось, будто она принимает важное для себя решение. Наконец, она тяжело вздохнула.
— Есть... один вариант, — помедлив, призналась Белка. — Но тебе может он не понравиться, Антон.
— Почему? — удивился я.
— Помнишь хрусталики кристаллов, которые поддерживали жизнь в биоме у насекомых? — спросила она меня, и я
