Школа на краю пустыни - Amazerak
— Я пока плохо знаю про эти штуки…
— Хватит врать. Ты всё прекрасно знаешь. Уже второй раз рядом с тобой появляются аномалии, второй раз они погибают от твоей руки и оказываются опустошены раньше, чем пребывают караульные. Этому должно быть объяснение.
Болховская о чём-то догадывалась. Интересно, она знает про гибриды? Скорее всего, да. А если так, она должна понимать, что всё с ними связанное — военная тайна. К чему тогда этот дурацкий допрос? Если же нет — это плохо. Мне надо как-то выкрутиться. По сути, Болховская подставляла меня, требуя рассказать то, что говорить запрещено.
— Так точно, ваше высокоблагородие, объяснение должно быть, — проговорил я. — Но вы знаете больше меня и быстрее его найдёте.
— Да ты не волнуйся, Кирилл, — тон Болховской внезапно стал мягче. — Ты не на допросе. Просто я отвечаю за безопасность школы, и мне очень хочется разобраться в ситуации. Мне пригодится любая информация. Помоги мне, и я в долгу не останусь.
И тут я догадался, как лучше всего поступить:
— Алиса Николаевна, единственный, кто может вам объяснить суть происходящего — это директор спецшколы. Если он посчитает нужным это сделать — сделает. Я же не имею права об этом говорить.
Между бровей Болховской появилась серьёзные морщинки:
— Что ж… тогда вопросов к тебе больше нет, — проговорила она.
— Я могу идти?
— Ты как, освоился уже в спецшколе?
Алиса Николаевна внезапно перешла на вопросы личного характера.
— Начинаю привыкать. Но дома было лучше… в некоторой степени, — ответил я.
— Понимаю. Так всегда кажется поначалу. Но скоро спецшкола станет твоим новым домом. Теперь ты — защитник, а не городской обыватель. Так что выше нос, — Болховская улыбнулась. — Чем быстрее смиришься с переменами, тем лучше.
— Думаете, можно до конца привыкнуть к этому месту? Мне кажется, даже вы не привыкли полностью.
— Почему же ты так считаешь?
— Просто вспомнил наш первый разговор.
— Ах, вон в чём дело… Ну как бы то ни было, мы — защитники, и нам не пристало роптать на судьбу. Если уж вспомнил наш разговор, то должен помнить и другие мои слова: быть защитником — великая честь. Слишком много от нас зависит в этом мире.
— Да, это я тоже прекрасно помню.
— Вот и славно. Ну? Тебе на завтрак пора. Голодным останешься. А курсанту негоже голодным ходить. Поэтому давай, беги.
— Рад был повидаться, — я поднялся со стула и не удержался от комплимента. — Хоть какая-то отрада в этом мрачном месте.
— Иди давай, — проговорила Болховская, еле сдерживая улыбку.
И я отправился завтракать. Интересно, чего это она со мной так сюсюкалась? В доверие втирается? Поняла, что я — не обычный курсант? Всё-таки хорошо быть особенным.
На завтрак я чуть не опоздал. Когда пришёл, все уже допивали чай. Быстро запихнул в себя кашу и бутерброды и побежал в общагу.
Пока мы шли в учебный корпус, перекинулся парой слов с моими друзьями. Серёга и Никита вчера тоже без дела не сидели. Им поручили разгребать хлам в боксах для техники, а потом отправили с машиной в Москву в пункт приёма металлолома. В некоторой степени я даже позавидовал им. Выбраться за пределы спецшколы — уже праздник.
Во вторник после ужина снова выдалось время для тренировки. До построения оставалось более часа, и я, переодевшись, побежал в боксёрский зал.
Как всегда, здесь царило оживление. Кто-то работал на ринге в спарринге, кто-то тренировался на мешках. Едва я вошёл, как сразу заметил трёх девушек, что били груши в дальнем конце. Среди них была Соня, и я первым делом отправился поздороваться.
— Привет, — махнула мне рукой Соня. — Пришёл заниматься?
— Ага. Хочешь, потренируемся вместе? Я подержу лапы.
— Хорошая идея. Давай.
На полке со снарядами лежали две толстые стальные пластины, которые использовались в качестве лап для тренировки высокоуровневых светоносных. Я взяли пластины, и мы с Соней отправились в уединённое местечко рядом с дальним рингом.
— Ты в субботу жутко разозлил нашу наставницу, — вспомнила Соня.
— Это я умею, — усмехнулся я.
— Она такая злая была, а мы все смеялись. Она трём девчонкам даже наряды вне очереди влепила.
— Что ж вы так, никакой солидарности, — я нацепил пластины на руки и поднял их на высоту головы. — Бей.
Соня сделал несколько движений руками для концентрации энергии, встала в стойку и принялась лупить кулаками по пластинам, отрабатывая комбинации ударов.
— Неплохо, — прокомментировал я. — Но удар в голову должен быть более хлёстким. Ты сейчас не стены ломаешь. Попробуй расслабить руки и бей, как будто хлыстом. Резко и точно. И корпус сильнее вворачивай. Движение должно идти от ноги.
— Да-да, знаю. Мне тренер то же самое говорил раньше, — Соня попробовал следовать моим советом, но у неё пока плохо получалось.
— Давно занимаешься?
— В старших классах начала. Упросила родителей отдать в боксёрскую секцию.
— А они не хотели?
— Нет, они… — Соня продолжала работать кулаками, лупя изо всех сил по стальным пластинкам, — они считали, что это — не женское дело.
— А сюда зачем сослали? Тоже упросила?
— Можно и так сказать. Я хотела пойти в защитники, как мой дядя. Батюшка был против, он хотел отправить меня в институт, но я наотрез отказалась… Поставь пластины боком.
Я выполнил просьбу, и Соня принялась отрабатывать хуки левой и правой рукой. А мой взгляд сам собой косился на бугорки под её майкой, которые подрагивали в такт движениям. Завораживающее зрелище…
— Серьёзно? — удивился я. — Ты сама хотела попасть в эту дыру? Твой батя не нашёл места получше?
— Так получилось… — Соня нанесла сильный размашистый хук правой. — Я не думала, что сюда пошлют. Но мне всё равно. Здесь тоже можно многому научиться.
— Я никогда не хотел здесь оказаться, и не думал, что остаток жизни придётся торчать в пустыне.
— А я считаю, что защищать периметр важно, — серьёзно произнесла Соня, ударив ещё пару раз.
— Согласен, важное дело…
Она пробила ногой боковой удар, а затем — с разворота.
— Знаешь, что мне здесь не нравится? — Соня остановилась, чтобы отдохнуть. — Никто не признаёт титулов. Даже если ты князь, а твой унтер-офицер — простолюдин, он может спокойно «тыкать» тебе, а ты должен называть его «господин унтер-офицер». Это неправильно. Так не должно быть. Титул превыше всего.
— Конечно, ваше сиятельство, — язвительно проговорил я. — Может, перед вами преклониться? Мы ж, холопы, даже вашего взгляда недостойны.
Соня нахмурилась:
— Хватит паясничать. Я говорю абсолютно серьёзно. И да, ты можешь обращаться ко мне на «ты», как и раньше.
— Польщён такой милостью, ваше сиятельство, — я продолжал язвить,
