Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Темнота не оставалась безмолвна. Она тоже умеет и слушать, и говорить. Клара сейчас внимала её почти неслышимому шёпоту, с трудом пробившемуся сквозь шуршание неисчислимых когтистых лап.
И сейчас эта темнота была… испугана.
Сперва Клара не поверила сама себе. Но мгновения бежали одно за другим, выстраивались в длинные цепочки, и чародейка ощущала этот страх всё сильнее и отчётливее.
Темнота была всюду в Упорядоченном. Она смотрела миллионами миллионов глаз, внимала таким же числом ушей. Она видела, она знала. И она боялась.
Потому что из дальней дали накатывалась мертвящая стена зелёного кристалла, поглощая всё, и саму тьму тоже. Стена близилась, и ничто не могло её остановить.
А ещё саму плоть сущего рассекли глубокие рубцы, или шрамы, или разрубы — Клара не могла определить, лишь ощущала кипящий в этих каналах огненный Хаос. Некую небольшую область эти рассечения отделили совсем, и Тьме это очень не нравилось — она не любила лишаться даже и малейшей своей части.
Но, конечно, Клара не могла увидеть всего. Зелёный кристалл надвигался, давил всё и вся на своём пути, и неведомо, пытался ли кто-то остановить его или нет.
Однако Клара не уловила того, зачем, собственно, вступила в медитацию.
Алмазный Меч не отзывался и сам не звал.
«Надо взять Иммельсторн», — вдруг подумала чародейка.
Наверное, она произнесла это вслух, потому что в ладони ей вдруг лёг гладкий, идеально отполированный клинок. Сейчас он казался невесомым, прохладным и отчего-то — дремлющим.
Клара позвала. Без слов, мыслью — образами, памятью. Два Меча, Алмазный и Деревянный, в её руках, сила, которую не остановить. Отзовись, приди к своему брату, Драгнир!..
Меч слегка потеплел.
Клара позвала вновь. Перед глазами стояла последняя их битва в Эвиале, и её удар двумя Мечами разом, удар, остановивший неодолимого Спасителя, во всяком случае, пробивший его идеальную броню, сделавший Его уязвимым.
Это сделали вы с братом. Отзовитесь!
Деревянный Меч потеплел ещё.
«Вы же говорили со мной. Ты говорил, Иммельсторн!.. Отзовитесь, прошу вас!..»
Молчание. Иммельсторн становился уже просто горячим.
«Он воплощается, — услыхала она. — Торопись, чародейка. Другие, жадные, идут по твоему следу. Они знают, где ты. Мы чувствуем».
Перед глазами замелькали извилистые переходы, узкие щели, винтовые лестницы; гномы Царь-Горы вырубать ступени не слишком любили, чаще устраивали пандусы, но кое-где без лестниц было не обойтись.
Далеко не всё было тут восстановлено и открыто; Клара вдруг поняла, что голос Деревянного Меча подсказывает ей названия: Верхнее кольцо, каким надлежало обойти старые завалы, а затем вниз, узким «пробоем» — вертикальным колодцем — в Старые Копи.
Где-то там уже их ждал незримый пока Драгнир.
Ну и не только он, конечно же.
Она вгляделась в сплетения коридоров, пытаясь уловить, разгадать ускользающую тень смутной угрозы, преследовала её по переходам и спускам; и вот Кларе уже стало казаться, что она различает некое множественное движение среди серой тьмы. Ещё немного, ещё самую малость, и она увидит врага, а это уже половина победы…
Существо или сущность обернулось, посмотрело Кларе прямо в глаза.
Словно сам воздух вокруг сделался сплошной метелью ледяных игл. Клара вдохнула — и обмерла, подавилась, захрипела от вспыхнувшей в лёгких боли. По камням быстро-быстро, словно очень спеша, зашуршали-застучали бесчисленные коготки, нечто неживое, но сильное и голодное рванулось к ней, точно зная уже, где искать добычу.
Оно мчалось, перемахивая через провалы, просачиваясь сквозь щели между рухнувших глыб, для него не существовало препятствий. Оно видело Клару, и только неё.
Чародейка слабо попыталась закрыться, поставить самый простой щит — напрасно, все заклятия ушли, словно вода в песок.
Сущность уже не мчалась, она летела.
Клара осознала, что сейчас умрёт и ничего не может с этим сделать. Ни закричать, ни даже пошевелиться.
Даже воззвать к Деревянному Мечу — и то не сумеет.
Что-то прохладное, лёгкое, льдистое легло Кларе на лоб.
Существо (или существа, всё их множество) вдруг резко замедлилось, будто потерявший след пёс. Закружилось, по-прежнему неразличимое в сером сумраке, разделяясь на множество рукавов и потоков, всасываясь в трещины и едва заменые продухи в стенах, расточаясь, исчезая, истаивая…
Клара открыла глаза. Сфайрат стоял рядом на коленях, вцепившись ей в плечи, точно собираясь трясти её изо всех сил; а на лбу чародейки лежала узкая и прохладная ладонь адаты Гелерры, чёрные глазищи прикрыты, на верхней губе бисеринки пота.
— Это… ты?.. — едва выдавила Клара.
Гарпия молча кивнула, не открывая глаз. Призывая к молчанию, подняла палец.
Сущность уползала сейчас обратно в своё логово, и не просто уползала — отступала перед пущенной ей навстречу силой, с не меньшим успехом проникавшей в самые узкие расщелины и потайные галереи.
— Ты это сделала?.. Но — как?..
Гелерра чуть заметно улыбнулась, шевельнулись уголки тонких бескровных губ. Не отрывая ладони от лба Клары, проговорила:
— Я была ученицей великого Хедина. У меня с ним могут быть свои счёты, но… не стоит недооценивать меня, досточтимая. Я могу помочь. Кое-что, боюсь, неведомо даже вам, магам Долины.
Гарпия открыла глаза, взглянула в упор. Вновь улыбнулась, чуть грустно, и Клара поняла: «Я не получу то, чего хочу, я поняла. Но долг превыше всего. Мир?»
— Мир, — вслух сказала чародейка. И, каким бы странным это ни казалось сейчас, она вдруг увидела: широко раскинутые белые крылья на вольных ветрах, стремительный полёт, яростную борьбу с ураганами и вихрями, почти отвесное падение от самых облаков до поверхности моря, разворот в последнее мгновение и снопы взлетающих брызг.
Да, она стала бы поистине равной дракону.
Но — не её, Клары, дракону.
И совсем уж непрошеная мысль, очень-очень женская, из совершенно иной, тихой и мирной жизни, где она, Клара, владела лавкой магических игрушек, растила детей, любила мужа: «А с кем бы её познакомить, адату Гелерру?..»
Гарпия наконец убрала ладонь. Протянула руку, помогая подняться:
— Теперь лучше?
— Да. Как и тебе, адата.
Гелерра кивнула.
— Мне плохо под землёй, да ещё где живёт… вот такое. Я его отогнала, надеюсь, мы успеем.
И верно — помогая Кларе, адата сама воспряла.
— Идём же, идём, — торопил всех Скьёльд.
…По тёмным тоннелям Царь-Горы они пробирались, уже почти не прячась. Даже Скьёльд рукой махнул на скрытность — узкие щели они расширяли ударами классических огнешаров.
Сущность, отогнанная Гелеррой, укрылась на самом дне копей, и, хотя присутствие её ощущалось, больше наверх она уже не совалась.
Клара шла, сжимая
