Константин Игнатов - Фантастика Энерджи. Коррозия Бесконечности
Николая неприятно шибануло в нос. Запах у полотенца был такой, будто им только что вытерлось сто потных мужиков кряду. Колёк тут же вспомнил душные летние ночи в курсантской казарме, где вдоль кроватей, как на выставке, рядами красовались начищенные сапоги с намотанными на голенища портянками. Над всем этим хозяйством витал настолько плотный «смог», что у посторонних людей, заходивших в помещение под утро, бывало, с непривычки кружилась голова.
Покончив с «гигиенической» процедурой, второй помощник с улыбкой протянул Николаю руку.
– Витька-Гамадрил.
Колёк опешил:
– Гамадрил?
Старшой лукаво причмокнул:
– Да Гамадрил он, Гамадрил. Потому как все у него с приколом, как у той обезьяны. – Кстати, Гамадрил, – Дирижабль хитро сощурился, – передай всем нашим: Колька-Дельфин сегодня отмечает прописку.
– Во сколько? – возбужденно потер ладошки помощник.
– В восемь вечера по-корабельному в нижней мастерской. «Шило» есть, а закуска за тобой.
– Слушаюсь, босс, – шутливо вытянулся Гамадрил.
– Проваливай, – буркнул старшой и строго нахмурил брови. – В четыре проверю твой дозатор, – прогудел Дирижабль командирским басом. – Если не закончишь к тому времени – шкуру сниму. Понял?
– Да хоть в два, а не в четыре, – огрызнулся помоха. – У меня давно уже все на мази. Не дрейфь, командир. – Не дожидаясь дальнейшей нахлобучки, Гамадрил с ухмылкой на лице проворно юркнул в массивную дверь.
Колёк как ни в чем не бывало подошел к злополучному контрольному прибору. Внимательно вглядевшись в шкалу, он обернулся к Дирижаблю:
– Кстати, босс, а чем вам не нравятся бромс-флюмы? – Парень ткнул пальцем в инвентарную табличку над прибором. – Вот же допуски и посадки… Все в норме… Одно деление допустимо… Разве не так?
– Это здесь допустимо, Коля, – пояснил старший механик. – А когда, не дай Бог, загремим в «вакуумную баню», бромс-флюмы взлетят на пару делений, а то и больше. Тогда будешь по уши в дерьме. Понял?
Школяр согласно кивнул головой.
– Возьми себе за правило, Коля: подгонять все надо здесь, на стоянке, в порту, а не в полете (на переходе). Отрегулируй все в точности, тютелька в тютельку по всем пяти поверкам. Ясно?
– Слушаюсь, босс.
Дирижабль одобрительно похлопал парня по плечу:
– Ну-ну… С тебя, я вижу, толк будет. Не зря я тебя Дельфином нарёк. У меня на это дело глаз наметанный. Не подведешь?
– Не-е, – с радостью отозвался Колёк.
…Строгий Дирижабль во всем любил порядок и точность. Но попасть ровно к восьми в нижнюю мастерскую, к началу прописки Дельфина, не успел. Завтра «Стрела Амура» уходит в рейс. Поэтому старый механик немного припозднился, лично проверяя готовность всех агрегатов. Не то чтобы он не доверял своим подчиненным… Нет, скорее, наоборот. Но, тем не менее, опытный бригадир старался держать их «в черном теле», под неусыпным контролем, чтобы не расслаблялись.
За время недолгой стоянки на планете почти весь экипаж побывал хотя бы в коротких увольнительных. Дирижаблю не довелось. Да он, собственно, и не рвался на прогулку. Город он знал давным-давно – еще в юности облазил все злачные портовые места. С тех пор кардинально здесь ничего не изменилось. К тому же с возрастом сама охота шастать по неизведанным мирам у старого космического бродяги почти полностью пропала. Дирижабль, словно корабельная крыса, мог месяцами не вылазить из звездолета – и не ощущал при этом никаких неудобств – ни моральных, ни физических. Напротив, чувствовал себя как дома. Да это и был, по сути, его дом.
Больше всего с годами старшему механику Дирижаблю нравилось посидеть перед длительным переходом с бригадой где-нибудь в укромном месте на борту корабля, подальше от начальства, спокойно поговорить с ребятами за жизнь, послушать неправдоподобные космические байки, посмеяться над избитыми флотскими приколами. Вот и сейчас он в приподнятом настроении спешил в нижнюю мастерскую, на прописку Дельфина. Глянул на часы – опаздывает на полчаса. Ерунда! Гулянка в самом разгаре. Зато время не пропало даром. Дирижабль лично удостоверился в исправности всего комплекта оборудования и вручил дежурному офицеру рапорт о полной готовности к полету. Сейчас можно и расслабиться! Как говорится, делу – время, потехе – час. Начальство ценило опытного бригадира за усердие и ответственность. А потому закрывало глаза на некоторые вольности его не очень большого коллективчика.
Дирижабль открыл дверь и замер на пороге. В мастерской было уже полно народу. И, что интересно, все они истерически смеялись. Казалось, от раскатов хохота сотрясается сам воздух. Га-га-га! «Весело сегодня гуляют ребята, – с удовольствием отметил про себя старый механик. – Хорошая примета. Знать, приживется у нас Колёк». Дирижабль степенно вошел внутрь и огляделся. Поначалу на босса никто и внимания не обратил. Гамадрил с ехидной рожей, так тот, вообще, от смеха скорчился аж в три погибели, судорожно глотая воздух. Га-га-га! Но затем первым заметил бригадира и, сотрясаясь всем телом, беззвучно ткнул в его сторону пальцем. Га-га-га! Все повернули головы к Дирижаблю. Помещение взорвалось еще большим гоготом, будто в мастерской появился не шеф-механик, а нелепо разукрашенный клоун с непослушной (в маленьких полосатых штанишках) обезьянкой на руках. Ржали все… даже те, кто не хотел… Га-га-га! Коллективный смех зачастую выливается в массовый заразительный психоз. Уж на что флегматичен настройщик по кличке Ленивец – и тот, неловко вздрагивая, ухватился за живот, хотя рассмешить его – то же самое, что заставить разговаривать ворону.
Гамадрил попытался что-то сказать, но не смог. Непослушные губы вытянулись в трубочку, физиономия сморщилась, как у хорька, который неожиданно чем-то подавился. Га-га-га!.. Да и те, кто постарше, тоже не отставали от молодежи, то и дело утирая сквозь смех навернувшиеся на глаза слезинки.
На общем фоне хмуро выделялся лишь дядька Скипидар, который с каменным лицом в неестественной позе застыл посередь просторного отсека. «Прихворал, видно, бедолага, – подумал Дирижабль. – Годы свое берут… Или, может, сочувствует новичку. Ведь сам раздел парнишку, а вот теперь вся бригада над ним ухмыляется. – Но тут же старший механик удивился про себя. – Однако раньше что-то я особо не замечал, чтоб Скипидар сильно уж страдал сердобольностью».
Босс неторопливо подошел к Кольке, которого как виновника торжества усадили во главе стола, по правую руку от пустующего кресла самого Дирижабля, и ласково похлопал парня по плечу, чтоб подбодрить:
– Да ты, Коль, не обращай на них внимания. Посмеются да перестанут. Им лишь бы поржать.
Однако реплика бригадира вызвала лишь очередной взрыв хохота. Га-га-га!
– Ну-ну, – добродушно улыбнулся Дирижабль. Он взял со стола наполненный «шилом» стакан, заботливо приготовленный для него подчиненными, и поднял руку, приготовившись произнести тост. Из уважения к шефу публика немного попритихла. – Ну… За рождение нового космического механика, – и добавил торжественно, будто объявлял победителя самой престижной номинации на межпланетном кинофестивале, – за Дельфина! – (очередной взрыв хохота) – Бригадир церемониально, как на официальном приеме, наклонился к «новому космическому механику», приветливо кивнул головой и стаканом одновременно. – Твоё здоровье, Коля! Выпьем по традиции за то, чтобы количество взлетов у тебя всегда совпадало с количеством посадок. – Дирижабль спокойно, со знанием дела осушил свой стакан до дна, поставил на стол, довольно крякнул. – Да что вы все сегодня ржете? Не пойму.
Га-га-га!
В ответ раскрасневшийся Гамадрил, с трудом перебарывая трясучку, захлебываясь раз через раз, под общий хохот кое-как объяснил шефу, что… Колька-Дельфин, оказывается, подсунул Скипидару… китайский бумажный комбез. С его слов, довольный Скипидар сразу же после обмена со школяром переоделся в обновку и отправился заправлять вспомогательный распылитель. Но несколько капель раствора, как обычно, упало на заправочный агрегат. Ну а Скипидар по привычке после завершения операции уселся на него передохнуть. Раствор, естественно, вмиг прожег дешевый комбинезон до самой задницы. Ох, как Скипидар носился по всей распределительной камере на виду у подчиненных, точно ошпаренный. Потом срочно кинулся в медпункт. Там ему медики обклеили всю жопу пластырями (смех, бурные, продолжительные аплодисменты, га-га-га).
В этом месте булькающего повествования проняло даже сдержанного Дирижабля, несмотря на то, что пострадавший доводился ему старым товарищем.
– Как же ты, Дельфин, умудрился-то старого волка Скипидара надуть? – спросил он, посмеиваясь. – Нешто он китайскую подделку от настоящего комбеза отличить не смог?
А Колька говорит:
– Я так и думал, что нарвусь на что-нибудь подобное. У нас в училище пацаны рассказывали, что в космосе всех ожидает какой-нибудь флотский прикол. Вот я и купил в Чайна-таун на всякий случай бумажный комбез. С помощью обыкновенных детских красок придал водоотталкивающей эмульсии необходимую расцветку. А затем из распылителя плотно обдал комбинезон приготовленной жидкостью. Получилось довольно правдоподобно.
