Карен Трэвисс - Остров выживших
— Дом? Дом! — Его внимание привлек голос Маркуса. Он стоял на противоположной стороне забитой машинами дороги в компании Тая и Падрика и разговаривал с сержантом транспортной службы. — Иди сюда! Быстрее!
Заявление Председателя, как разорвавшаяся бомба, породило волны. Не все слышали обращение в прямом эфире, не у всех в машинах были радиоприемники. Новость распространялась от автомобиля к автомобилю, от грузовика к грузовику, от человека к человеку, и Дом оказался в море поднимающейся паники. Взглянув в сторону контрольно-пропускного пункта, он заметил группу солдат, осаждаемых людьми, бросившими свои машины и пытавшимися идти дальше пешком. Пробка превратилась в непреодолимую пятидесятиметровую баррикаду из автобусов, грузовиков и легковых машин. Люди покидали свои дома и присоединялось к нескончаемому потоку беженцев после каждой очередной атаки Саранчи.
После того как Прескотт заявил о своем намерении практически уничтожить жизнь на Сэре, чтобы избавиться от врагов, сегодняшняя пробка покажется им лишь пустяковой неприятностью.
— Маркус! Маркус, ты слышал? Ты слышал это чертово обращение?
Дому пришлось проехаться, как по детской горке, по капоту автомобиля, застрявшего так близко к автобусу, что протиснуться между ними было невозможно. Краем кобуры он содрал немного краски с машины. Водитель злобно закричал на него — Дом не разобрал смысла, понял только, что там было много слов, начинавшихся на «х»; но сейчас поцарапанная машина была самой малой из его проблем. К тому моменту, когда Дом перелез через четыре ряда безнадежно застрявших машин, сержант-транспортник уже буквально отбивался от пешеходов.
Он был на грани срыва, бедняга, и выглядел так, будто не спал несколько суток. Дом заметил на груди сержанта табличку с фамилией: «Мендес». Очевидно, он пытался одновременно разговаривать с Маркусом и выслушивать по рации указания Центра. Сейчас люди в форме, как магнит, притягивали перепуганных, обескураженных, рассерженных гражданских, узнавших о том, что конец света наступит через трое суток. Сержант пытался одной рукой отстранить от себя какого-то человека, державшего на руках младенца, но тот требовал немедленного ответа на свой вопрос.
— Мне нужно очистить эту чертову дорогу, сэр, — повторял Мендес. — У нас уже пробка в десяти километрах к северу, потому что червяки разгромили Андиус. А теперь мост заблокирован. Вам придется подождать. Не выходите из машины, понятно? Не бросайте машину. Я не смогу наладить движение, если вы будете бросать машины на мосту. Вы меня понимаете?
— А что мне теперь делать? — Парень снова и снова задавал все тот же вопрос, не слыша ни одного слова Мендеса. — Куда мне идти в Эфире? Моя жена не знает, где я.
— У всех на этой дороге та же самая проблема, сэр. — У Мендеса был такой вид, словно он хочет отпихнуть парня прочь, но из-за ребенка сцена становилась тяжелой и неприятной. — Послушайте, идите в машину. Когда машины тронутся снова, вы сможете поехать в Эфиру.
— Сэр, — вмешался Маркус, — назовите мне имя и номер телефона вашей жены. Обещаю, мы до нее дозвонимся.
Он протянул руку; когда Маркус просил о чем-то, даже гражданские воспринимали его слова как приказ. Это его угрюмый голос и неподвижный взгляд голубых глаз, подумал Дом, и странное сочетание — внешность рецидивиста и голос человека, на которого всегда можно положиться.
Мужчина принялся искать бумажник. Падрик помог ему вытащить визитную карточку и нацарапать на ней телефон, затем проводил его обратно к машине. Маркус смотрел им вслед, стиснув зубы.
— Хорошо у вас получается отделываться от них, — заметил Мендес. — Вам бы делать мою работу. А вместо этого мне приходится очищать мост для проезда военных, а вы…
— Я от него не отделался. — Маркус прочитал надпись на карточке, затем сунул ее под броню. — Я ей позвоню. А теперь скажите мне, что значит — нам нужно ждать эвакуации? У нас здесь четыре пары здоровых рук. Чем мы можем помочь?
— У меня приказ, Феникс. Все полицейские и дорожные КПП получили приказ задержать вас, чтобы вас могли забрать.
— Но у нас нет никакого задания. Мы просто возвращаемся домой. Мы можем убирать с дороги брошенные машины.
— Уже поздно. Я связался с Центром, сюда летит «Ворон». Вы отправляетесь домой по скоростному ряду, Феникс.
— А чья это идея, интересно?
— Послушайте, вы меня спрашиваете?
Маркус слегка покачал головой, как будто обдумывая что-то, затем пожал плечами:
— Мы можем сделать что-нибудь здесь. Нужно очистить дорогу, хоть для военных, хоть для беженцев. Просто скажите нам, чем заняться.
— Вы могли бы начать убирать брошенные машины или выстраивать их на обочине, отправлять их на боковые дороги. Но у вас уже нет времени.
Дом слышал жужжание приближавшегося вертолета. Их забирают. Он подумал: а что почувствуют застрявшие здесь люди, увидев нескольких солдат, улетающих на вертолете сразу после того, как Председатель объявил о конце Сэры? Наверное, подумал он, граждане наконец-то сильно разозлятся на солдат за их привилегии, за транспорт, прилетевший за ними сюда, в этот хаос, в эту ловушку.
«А Мария сейчас там, одна. Она весь день смотрит проклятые новости. Она услышала обо всем этом дерьме и не знает, где я, и она сойдет с ума от беспокойства».
— Это устроил мой отец, — произнес Маркус. — Ну какого черта он не может оставить меня в покое?
— Слушай, Маркус, а может, это Хоффман? Может, у него для нас работенка? Подожди.
«Ворон» сел по другую сторону от КПП, на парковке. Командир экипажа спрыгнул на землю и окликнул Мендеса:
— Где Феникс?
Мендес указал; командир поманил Маркуса рукой. Пад и Дом протиснулись через КПП, Маркус и Тай — за ними; затем они, пригнувшись, побежали к вертолету.
— Э, нет, у нас одно место. — Командир поднял руки. Дом заметил, что «Ворон» под завязку набит солдатами. — Шевелитесь, сержант. Это приказ Председателя.
— Я не полечу без своих людей.
— Послушайте, я уже налетался туда-сюда, и у меня еще чертова куча срочных рейсов в ближайшие три дня. Давайте думайте быстрее.
Маркус стоял рядом с дверью в отсек для экипажа. Один из солдат наклонился к нему и сказал что-то; слов Дом не разобрал, но Маркус покачал головой.
— Спасибо, приятель, но я не могу позволить тебе это сделать.
Маркус развернулся, чтобы идти прочь. У Дома был выбор, как и у всех в подобные времена: он мог просто посочувствовать чужим людям, чьих проблем он не в состоянии был решить, а мог сделать что-нибудь конкретное, реальное. Он с силой толкнул Маркуса, так что тот упал навзничь на пол отсека «Ворона».
— Взлетайте! — заорал Дом, обращаясь к пилотам. — Сейчас же! Или он никогда не полетит!
Командир экипажа хотел было пристегнуть к поясу Маркуса страховочный канат, но тот уже вылезал из вертолета, ругаясь на чем свет стоит.
— Пошли вы все! — крикнул он. — Я не оставлю свой отряд!
Дом попытался загородить ему дорогу:
— Уходи.
— Лучше ты уходи: у тебя есть жена, ты ей нужен.
— Иди и сядь в вертолет. С нами все будет в порядке.
Маркус огляделся и направился к машинам, не обращая на Дома внимания. Дом заметил, что тот идет к автомобилю парня с младенцем. Командир экипажа орал, чтобы Маркус кончал валять дурака и тратить время, а Дом бросился вслед за Маркусом и схватил его за локоть. Маркус стряхнул его руку и вытащил молодого отца из машины.
— Давайте собирайтесь. — Маркус обошел машину и вытащил с пассажирского сиденья плетеную колыбельку со спящим ребенком. — Забудьте о машине, гражданин. У вас есть транспорт.
— Послушайте, спасибо, я…
Маркус молча провел его к «Ворону» и передал колыбель командиру.
— Одно место, один пассажир. Грудные дети бесплатно. Договорились?
— У меня приказ доставить обратно вас, сержант.
— А я пользуюсь тем, что старше вас по званию, капрал. Эвакуация гражданского населения. Счет пришлете моему папаше.
Солдат пристегнул к сиденью ошеломленного, ничего не соображающего отца.
— Слушай, дружище, знаешь, кто только что спас твою задницу? — спросил он. — Феникс, герой войны.
Маркус, пригнув голову, выбежал из-под лопастей, и «Ворон» поднялся в воздух. Если он и расслышал слово «герой», то не подал и виду, но Дом знал, что он ненавидит этот ярлык. Казалось, для него не имеет значения то, что люди действительно считают его героем.
Падрик взглянул на него:
— Ты прямо святой, черт бы тебя драл!
— Нет, я просто солдат. — Маркус заглянул в первую попавшуюся пустую машину и принялся на ощупь искать ключи. — Наша работа — спасать гражданских. Кстати, я не заметил, чтобы кто-нибудь из вас рвался в этот вертолет. Дом, а ты можешь завести эту развалюху?
— А как же.
В этот момент Дом почувствовал себя лучше. Отец говорил ему: «Легко быть храбрым, когда все идет хорошо, но настоящий характер мужчины познается в тяжелых ситуациях». Маркус каждый день проходил испытание Эдуардо Сантьяго. Дом старался. Он чувствовал, что сегодня ему это удалось; им всем это удалось.
