Виталий Романов - Смерть особого назначения
Батарея «Вулканов»...
Пламенная искра возникла в глубине угасавшего сознания, причинила жестокую боль мозгу.
«Дай слово, что ты дойдешь... Дай... слово...»
«Слово...»
Это Жак. Жак Монтегю. Там. Наверху. Когда лежал на камнях, готовясь умереть. Ради того, чтобы он, капитан Вебер, добрался до захваченной фринами базы. Чтобы уничтожил «Вулканы»...
Ты предал своих друзей, Вебер. Они умерли за тебя. Они умерли, чтобы ты выжил и сделал работу.
– Ты предал их, Вебер! – вслух сказал человек. – Встать, капитан!
Больше некому было командовать. Нет ни майора Эспозито, ни майора Быкова. Только он, Руди Вебер. Поэтому он должен отдавать приказы сам себе. И выполнять их.
Встать... Встать!!!
Вебер сумел подняться на ноги, продвинувшись вперед на коленях и нащупав неподалеку от себя опору в виде щербатой гранитной стены. Он так и пошел – не зная куда, придерживаясь рукой за холодные влажные камни. Так было легче.
А стены вдруг заговорили. Они не могли успокоиться после того, как Вебер разбудил из криком, – это факт. Руди давно уже перестал звать людей, перестал задавать вопросы – а скалы всё бормотали что-то свое. Капитану показалось, что он помешался: прошло совсем немного времени, и он вдруг начал понимать язык стен. Оказывается, те говорили о нем, о человеке. Удивлялись тому, что чужак до сих пор не стал частью каменной тишины, черного безмолвия. Стены удивлялись его упрямству, а Вебер теперь ничему не удивлялся.
В памяти всплыл разговор со Стефаном. Гайгер ведь рассказывал, что один из хороших знакомых, из состава гарнизона Саванга, утверждал: с этой планетой не все ладно. Почему-то слова Гайгера отчетливо всплыли в голове: тот говорил, что раньше эта планета не принадлежала ни дроглам, ни фринам. Ни тем более людям. Знакомый Стефана клялся, что ранее на планете обитала какая-то другая раса, а когда на Саванг пришли люди и их союзники, скрытные аборигены ушли в болота. Но солдаты гарнизона иногда видели что-то странное в глухих топях.
Что именно? Теперь Вебер никак не мог вспомнить, о чем рассказывал Стефан перед выброской на Саванг. Тогда он прослушал бредовые небылицы вполуха, думая о другом – о поставленной «Каракурту» задаче, о «Вулканах»... Это ведь действительно происходило перед выброской? Когда летели? Или нет, об этом говорил Жак Монтегю уже здесь, после десантирования? Черт, что творится с головой?
Вебер не мог извлечь из головы даже такой простой факт. Он помнил слова, но оказался не в силах отыскать в памяти нужную картинку: где, с кем, когда происходил разговор. Мозг работал очень странно, выборочно, выхватывая из омута одну информацию и наотрез отказываясь ловить другую.
...Время шло, ничего не менялось. Точнее, Вебер думал, будто время движется. На самом деле он завис в вечности, на одном месте. В ней нет времени. Он замурован в черную пустоту, отвердевшую камнем...
Замурован?! Нет!
...Руди, шатаясь, брел вперед, а стены шептались о нем. Кажется, смеялись над муками человека, который еще на что-то надеялся. Может, и так, Веберу было безразлично. Руди знал две вещи. Во-первых, он не стал плоским, стены пока еще не раздавили его. Во-вторых, батарея «Вулканов» не уничтожена. Все остальное не имеет значения. Даже говорящие стены. Даже аборигены, которые, возможно, ушли не в болото, а внутрь скал.
...Боль. Сильная, очень сильная. В левом предплечье. Оказывается, он опять упал. И опять не угодил виском на выступ. Жаль... Жаль? Вебер с трудом приподнялся и увидел где-то впереди бледный, рассеянный свет. Глазам, долго страдавшим от полной темноты, он показался чрезвычайно ярким.
Именно в этот миг – в призрачном свете – Руди вдруг почувствовал затылком, что сзади его догоняет враг. Неизвестный и очень опасный враг.
У капитана как раз хватило времени, чтобы привалиться к стене, повернуться лицом в другую сторону...
Он успел заметить: какие-то странные существа, будто змеи, выползли из узкой трещины в скалах. Три непривычно толстых змеи... Вебер пригляделся, потряс головой, пытаясь отогнать бредовое видение. Одно из чудовищ замерло на месте, его бока начали отслаиваться от туловища. В первую секунду человек не поверил глазам, лишь затем понял, что видит перед собой существо, которое людям еще не доводилось встречать ни на одной из планет.
Нечто странное, готовившееся атаковать Вебера, «отслоило» когтистые лапы от туловища. Над камнями приподнялась узкая змеиная морда, холодные глаза убийцы посмотрели на человека, и по спине капитана побежали мурашки.
Он прочел во взгляде неведомого зверя приговор для себя. Это существо было полностью уверено, что справится с жертвой. Жертвой?! Вебер поднял нож, спиной прижимаясь к скале.
– Змеепсы?! – прошептал он, вытаращив глаза. – Что за бред?!
Омерзительные твари взяли его в полукольцо, чуть помедлили – точно как волки, выбирающие лучший момент для атаки, – а потом одновременно напали на человека. Капитан успел несколько раз взмахнуть ножом, впрочем, без особой пользы, затем его повалили на камни. Змеепсы оказались довольно тяжелыми, они повисли на Руди, и он не удержал равновесия.
Уже лежа на холодной плите, Вебер продолжал отбиваться ножом, но чудовищные создания двигались слишком быстро для уставшего бойца «Каракурта». Он смог попасть по чешуйчатому телу лишь один раз, скорее случайно, чем осознанно, метя врагу в шею, но острое лезвие бессильно скользнуло по твердым пластинкам.
Зубы змеепса впились в его запястье – увесистая туша повисла на руке, не позволяя поднять нож. Капитан закричал от нестерпимой боли – то, что с ним происходило, было гораздо хуже, чем могла сделать птица с раскаленным клювом. Раньше Вебер думал, что в жизни не может быть ничего страшнее огненного долота, бьющего по телу, по черепу, а теперь понял – может. В венах поселился расплавленный огонь.
Руди орал так, что стонали скалы, усиливая и возвращая назад отчаянные вопли. Это ничего не изменило. Вебер лишился рассудка, прекратил сопротивление – в наполненной адским пламенем черепной коробке не осталось никаких мыслей, никаких желаний. Ныне там обитала лишь одна картинка из далекого детства, когда он впервые увидел, как расправляется с жертвой паук-крестоносец.
...Жирная муха запуталась в клейкой сети, попыталась дернуться раз-другой, чтобы выскользнуть на волю, но только прочнее увязла в ловушке. Паук уже спокойно подбирался к жертве. Убийца приподнял передние конечности и принялся деловито опутывать муху новыми липкими нитями.
Через минуту муха почти не шевелилась, просто уже не было такой возможности. Она конвульсивно задергалась лишь тогда, когда паук подобрался вплотную к добыче, впился в нее зубами, впуская в тело желудочный сок. Он хотел переварить и съесть жертву.
Вот тогда маленький Руди содрогнулся от ужаса. Мухи не умеют кричать, не издают никаких звуков, но жертва, лишенная возможности ускользнуть на волю, дергалась так, что мальчику было понятно: ей очень больно.
Паук впрыснул в пленницу желудочный сок. Он намеревался переварить добычу и лишь потом – съесть ее. В теле еще живой мухи поселился адский огонь, заставлявший метаться от боли. Палач спокойно ждал. Прошло немного времени, и жертва утихла.
...Переварить и съесть. Переварить и съесть. Вместе с костями. Вместе с мыслями. Вместе с прошлым и будущим. Вместе с клятвами выжить и выполнить работу. Руди Вебер понял: его палачи – не змеи. Не псы. Это – пауки, которые вознамерились сделать с ним, человеком, то же самое, что делают с жирной мухой.
Только липкие сети им не нужны. От таких охотников просто невозможно убежать...
В венах становилось все больше огненного яда – он входил в тело с каждым новым укусом. Видимо, человек оказался слишком крупной добычей для змеепсов и только потому до сих пор жил. Чтобы выделить достаточное количество желудочного сока, убийцам требовалось немало времени. И все это время Веберу надлежало агонизировать от укусов хищников. Все понимать, все чувствовать, но умирать от боли и собственного бессилия.
Он все понимал, все чувствовал. Молил и стены, и небо, которого не видел, молил только об одном: поскорее сойти с ума и провалиться в спасительное небытие. Он орал ругательства и богохульства, обращаясь к Савангу, ко всем силам Вселенной, но жил и все никак не мог потерять сознания.
А потом началось что-то вроде бреда. Руди уже не понимал, что творится вокруг. Змеепсы вдруг перестали терзать его, из скал к ним придвинулось нечто черное, мрачное, огромное, и убийцы прижались к камням, поползли назад.
Глаза Вебера ничего не могли распознать, под веками плескалась раскаленная лава, но бред был очень контрастным, отчетливым: псы в ужасе отползали, прижимая лапы к телу, надеясь любым способом исчезнуть, раствориться в камнях. А черное огромное пятно надвигалось на них...
