Туллио Аволедо - Корни небес
Вторую «ночь» мы также провели в тесном пространстве при бензоколонке, обустроенном еще хуже предыдущего. Половины крыши не было, и нам пришлось латать ее листами металла и картона. Несмотря на то что было еще холоднее, чем в первую ночь, мы не решились развести огонь — как потому, что дым был бы заметен, так и потому, что не придумали, как контролировать пламя. Ведь крыша была сделана из картона. Так что капитан Дюран решил не рисковать.
Во время второй стоянки мы спали мало. Ни снов, ни кошмаров. Беспокойное состояние между сном и явью, не дающее отдыха. Только Бун дрых, храпя, как старый мотор. Ветер сотрясал металлическую конструкцию, точно свирепый гигант. Свет, посланник смерти, сочился сквозь тысячи щелей в стенах. Холод пронизывал до костей даже под одеялами и теплыми спальниками. Кроме того, караульные силы были увеличены, так что постоянно было двое бодрствующих с оружием наготове. Моя смена была прямо перед закатом. Это было нелегко. Ужас наводил уже сам факт, что за грязным стеклом, накрытым для защиты от света картоном и газетами, находится неизвестный мне мир — мир, в котором каждый неверный шаг может оказаться последним.
Но хотя бы дозиметры не давали поводов для беспокойства.
И так было всю эту часть путешествия, вплоть до той части дороги, что поднимается к вершинам Апеннин в том месте, где раньше располагалась область Марке.
— Почему никому не пришло в голову перенести общину сюда? — спросил я Дюрана шепотом, чтобы не отвлекать его.
— Зачем жить в подземелье около превратившегося в радиоактивное захоронение города? Здесь, по всей видимости, не было выпадения радиоактивных осадков.
Он не спешил отвечать. Долго молчал, часто сверяясь со своим хронографом. Потом все же произнес:
— Это не совсем так. И потом, радиоактивность — не единственная проблема. Если нечто кажется безопасным, это вовсе не означает, что оно таковым является. Со временем ты это поймешь. Например, посмотри за это здание… Погоди: спокойно. Не показывай, что ты нервничаешь. Переводи взгляд медленно. Видишь вон то темное пространство между обвалившимся домом и розовым? Там, впереди, в двухстах метрах отсюда?
Усилием воли мне удается не выдать волнения и не перевести взгляд сразу же на дома, между которыми мы едем со скоростью двадцать пять миль в час, пользуясь прекрасным состоянием дороги.
Я смотрю в точку, которую мне указал Дюран. Поначалу я не могу различить ничего, кроме наполовину покрытых снегом куч какого-то тряпья на земле. Но когда мы проезжаем совсем рядом с одним из этих домов, одна из куч шевелится, затем вторая, пятая, шестая: они оказываются человекоподобными существами, грязными и тощими. Существа неуклюже поднимаются. Двигаются в нашу сторону, волоча ноги.
Капитан останавливает машину на противоположной стороне дороги. Второй «хаммер» делает то же. На фоне шума дизельных двигателей слышны медленные шаркающие шаги пяти созданий.
— Что они тебе напоминают? — спрашивает меня Дюран. И, поняв, что я не отвечу, прибавляет: — Ты когда-нибудь видел фильмы про зомби? Ты имеешь представление о том, как ходят живые мертвецы?
Я смотрю на эти создания. Они медлительны, это правда, но при этом они сумели подобраться к нам совсем близко. Одно из них кладет руку на капот «джипа». Из желтоватой плоти текут капли липкого вещества, пачкающие краску, а потом и оконное стекло, когда существо проводит по нему рукой-обрубком, как будто желая помыть его.
— Проверь еще уровень масла, — издевается над ним Венцель.
Черты лица этого создания расплылись, как тесто. Зрачки расширены до такой степени, что глаза кажутся полностью черными. Голова совершенно лысая — ни волос, ни ресниц. Но самое ужасное в том, что у него нет ни носа, ни ушей. На месте этих органов розовые наросты, как будто из топленого воска.
— Были применены не только ядерные бомбы, — шепотом объясняет доктор Лобмар. — Изменения у этих несчастных, по-видимому, произошли в результате использования бактериологического оружия, или даже хуже.
— Что может быть хуже?
— Например, оружие, изменяющее ДНК пораженных людей. Вероятно, что перед нами как раз случай такого рода. Думаешь, мы ходим в противогазах для удовольствия?
Глаза существа смотрят на меня через стекло. Я понимаю, что он или она не в силах увидеть меня через тонированное стекло, но никак не могу отделаться от ощущения, что оно, тем не менее, делает это. Что оно смотрит мне прямо в глаза.
В его взгляде нет ни агрессии, ни угрозы. Но оно все равно остается видением из кошмара.
— О’кей, достаточно, — шепчет Дюран, переключая передачу и резко трогаясь. Изуродованное создание отбрасывает в сторону и опрокидывает на землю. Оно пытается подняться, но второй «хаммер» наезжает на него и переламывает ему позвоночник.
— Господь всемогущий, что вы делаете?
— Не вмешивай в эти дела Бога, святой отец! — цедит сквозь зубы Дюран.
Потом берет многозарядное ружье, которое ему протягивает Венцель, и, не надев ни противогаза, ни защитного плаща, выходит из машины.
Создания поворачиваются в его сторону. Как подсолнухи. Даже существо, задавленное «хаммером» Диопа, пытается приподняться. Ужасно смотреть на то, как оно двигается, опираясь на руки и волоча за собой ноги, словно мешок с картошкой.
Дюран дожидается, пока создания подойдут поближе. Потом вдруг направляется в их сторону.
Оказавшись в нескольких метрах от монстров, он поднимает ствол ружья. Он стреляет дважды, поражая в головы двух из созданий. Уродливые существа валятся на землю. Потом капитан ранит еще одного, и тот оседает, как будто тая. И еще один, пораженный в самый центр лба. Он или она опускается на землю, словно в реверансе.
На ногах остаются только два создания, самые медлительные, и то, которое все еще пытается доползти до нас. Не поведя бровью, Дюран опускает ружье на снег и достает барабанный пистолет. Им он укладывает тех, что еще на ногах. Потом идет к монстру с переломленной спиной. Наклоняется почти с нежностью и, направив дуло в глаз безобразному существу, нажимает на курок.
Когда я выхожу из машины, офицер перезаряжает ружье и пистолет.
Я просто взбешен.
— Ну молодчина! Теперь довольны? Вы убили несчастных, которые всего лишь просили о помощи!
— Да, я сделал это. Они больше не страдают. Эй, мне казалось, что мы на «ты».
— Я не обращаюсь на «ты» к монстрам! Вы совершили хладнокровное убийство! Вы даже не дали им возможности…
Без предупреждения Дюран дергает меня за лямку рюкзака, так что я теряю равновесие и чуть не падаю в снег.
— Я не дал им возможности?.. Я монстр? А ну иди за мной, кретин хренов!
Я стою, как вкопанный. Тогда Дюран делает мне подножку и тащит меня, как мешок, по снегу.
— Отпустите меня! Отпусти!
Я размахиваю руками и ногами, но все бесполезно. Стальной хваткой стискивая лямку моего рюкзака, Дюран тащит меня к тем двум домам — к целому и разрушенному до основания. Дойдя до них, он отпускает меня, и я падаю на снег.
— Прошу. Вот я и отпустил тебя.
Потом он отходит на несколько шагов и останавливается.
Я поднимаюсь на ноги. Отряхиваю колени и локти.
Потом слышу шум.
Поначалу он кажется шумом ветра. Но вскоре я различаю его яснее, и он оказывается прямо передо мной. Он идет из темноты. Это непрекращающийся приглушенный вой.
Он идет из потемок между домами.
Дюран достает из кармана прозрачную трубку, длинную и прямую. Сгибает ее и снова распрямляет. Она начинает ярко светиться.
Дюран кидает ее в темноту.
Пространство между двумя домами, освещенное, как вспышкой, белым светом, кажется сценой из кошмара. Дюжина созданий, похожих на тех, которых только что убил капитан, сидит на земле, прислонившись к стенам. Часть из них в лохмотьях, а часть и вовсе голые. Ужасная вонь заставляет меня пожалеть, что на мне нет противогаза.
— Господь всемогущий… — бормочу я.
— Надеюсь, что он не имеет к этому никакого отношения, — кричит Дюран, отступая еще на один шаг.
По запаху я понимаю, что сидящие передо мной создания, постепенно начинающие подниматься, — такие же, как и те, с которыми я бился на дне бассейна. Я должен заставить себя думать, что это не создания, а человеческие существа. Но у меня не выходит. Я в оцепенении слежу за тем, как они приближаются медленными неуклюжими шагами. У них огромные глаза, и кажется, что они заглядывают прямо в мой мозг. Глаза, становящиеся все больше. И все ярче…
Справа от меня поднимается рука. Слева еще одна.
В них пистолеты.
Когда дула пистолетов озаряются красным пламенем, я не слышу шума выстрелов, но миллиметр за миллиметром вижу траекторию пули, пока та летит по воздуху, в конце концов взрываясь в теле одного из созданий. Все невероятно замедленно. Я наблюдаю вторую траекторию, выстреливающий на этот раз пистолет принадлежит Диопу — из первого стрелял Росси. Выстрел Диопа также поражает одного из зомби, а потом раздается еще один. Мне кажется, что все движется, как в замедленной съемке, и я тоже бегу, проваливаясь в снег, как будто замедленно, и я приближаюсь к созданиям, пока не оказываюсь среди них, и последняя из них женщина, и — невероятно — она улыбается мне, протягивая в мою сторону еще покрытую мясом кость, прежде чем три пули пронзают ее, отбрасывая к стене. Внезапно все снова становится нормальным: время и движения, и появляется сильнейший запах крови и пороха. Я стою посреди мертвых созданий, а Диоп стоит рядом со мной, чтобы исключить неожиданности.
