Гай Орловский - Небоскребы магов
– Простор, – пробормотал он с бледной улыбкой, – как-то его многовато… Думаешь, еще не поздно?
– Если поздно, – сказал я, – то кто-то уцелеет.
Я смотрел через прицел, однако корабль первым увидел Фицрой, заорал ликующе:
– Вот он, смотри!.. Какой, гад, важный!.. Как он смеет по нашему морю… Еще и боком повернулся, мерзавец… Это же оскорбление! Что он имел в виду, когда поворачивался боком? На что гнусно намекал?
Я тяжело вздохнул.
– Ты прав. Он в наших территориальных водах. Это нарушение наших суверенных прав. И тяжелое несмываемое оскорбление моей чести и достоинству.
– Даже объявление войны, – подхватил он, хотя вряд ли понял, что я такое несу про территориальные воды. – Это наглость!.. И как заплыл сюда, как заплыл!.. Нельзя вот так, это непристойно и самый настоящий вызов…
Я разложил и собрал винтовку, лег поудобнее, расставив для равновесия ноги, всмотрелся в окуляр.
Корабль стандартный, ветра нет, парус обвис, но весла просто опущены в воду, три с этой стороны и три с той. Значит, гребцов шестеро, хотя, конечно, в случае необходимости капитан и штурман тоже могут сесть за весла.
Я медленно двигал взгляд вдоль борта, пока не увидел на корме дородного глерда. Он всматривается в нашу сторону, время от времени подносит ко лбу ладонь козырьком, закрывая глаза от опускающегося за горизонт оранжевого солнца.
Снизу взбежал еще один, помоложе, но в такой же богатой одежде. Некоторое время они переговаривались, мне однажды даже показалось, что наши взгляды встретились.
Я невольно отшатнулся, но разозлился на себя, прошептал:
– Ладно… это кошкам можно смотреть на короля… а вы не кошечки.
Краешек солнца исчез за темным горизонтом, мир сразу потемнел, пока что ни одной из лун, а звезды здесь тусклые и невыразительные.
Фицрой сказал с тревогой:
– А если луна не выйдет до утра?
Я снял прицел и молча подал ему. Фицрой прильнул к окуляру.
– Ого!.. Как днем!.. И как близко!.. А он меня не видит? А то смотрит так, будто…
– Не должен, – признался я, – хотя кто знает…
– Все у вас, колдунов, – проворчал он, – не как у людей… Но твой ночной глаз! Удобная вещь, честно говоря. Хоть и нечестная.
– Сама война нечестная вещь, – сказал я, – как бы ее ни старались облагородить. Да-да, я говорю не как глерд, а как Улучшатель. Как глерду она мне нравится. А как романтику мне даже пираты – тьфу-тьфу! – нравятся…
На корабле двое глердов продолжают смотреть в сторону нашего замка, мне с каждым мгновением начинает казаться, что видят нас, а это такое неприятное чувство…
Наконец тот из глердов, что помоложе, получив указания, заторопился вниз, а я медленно перевел крестик прицела на грудь старшего глерда, тут уж неважно, куда попадет тяжелая снайперская пуля, начал прислушиваться к своему дыханию…
Фицрой сам затих и напрягся, чувствуя важность момента, а я между ударами сердца плавно прижал спусковую скобу.
Глерд даже наклонился вперед, всматриваясь в мой замок. Его тряхнуло, однако не отбросило, как я ожидал, слишком крепко держится за поручни, наклонился еще больше и, перевалившись через край, упал за борт.
Я наблюдал за кораблем, однако все спокойно, никто не бегает, а тело старшего глерда в сразу промокшей и отяжелевшей одежде начало опускаться в темную воду.
Фицрой спросил тихо:
– Я чего-то не вижу или там не заметили, что корабль без капитана?
– Сейчас оставим и без помощников, – сказал я.
– Ты зверь, – сказал он с уважением.
Я огрызнулся:
– Сам видишь, злостно и неприкрыто нарушили мои территориальные воды!.. А это хуже, чем личное пространство. Из-за таких вот инцидентов и начинаются глобальные войны!
– И ты торопишься погасить ее в самом начале?
– Точно, – сказал и прицелился в борт корабля на ладонь ниже ватерлинии, – а гасят обычно водой…
Он смотрел то на едва виднеющийся в слабом свете звезд корабль, с которым ничего не случается, то на меня, которого каждый выстрел встряхивает пусть не так, когда лягает конь, но все же заметно.
– И что? – спросил он наконец.
– Есть, – ответил я, – теперь в другом конце…
Люди забегали на корабле, началась суета, а я продолжал стрелять, патронов не жалко, однажды даже увидел, как вывалился целый кусок обшивки, к тому же пули проходят деревянный кораблик насквозь, такие же точно дыры, если не шире, получаются и на другой стороне.
Фицрой проговорил тихонько:
– Мне кажется… или корабль погружается?
– Вот теперь пора на лодку, – сказал я, – и плыть к берегу!
Он посмотрел, как торопливо разбираю винтовку, снова на далекий кораблик.
– Какую лодку?
– Да обычную, спасательную…
Я осекся, торопливо ухватил прицел и всмотрелся в окуляр. Как-то засело в голове, что с тонущего корабля команда пересаживается в шлюпки и гребет к берегу, но на этом какая шлюпка, он сам всего лишь большая шлюпка с надстройкой на корме и простеньким парусом.
Фицрой сказал с суровым сочувствием:
– Что-то недодумал?
– Я ж топил только корабль, – проговорил я с трудом. – Или доплывут? Что стоит проплыть всего пару миль?.. Да тут не больше чем полторы…
Он сказал над моим плечом:
– Что, в твоем королевстве так хорошо плавают?
Я сказал тяжело:
– Старушки две мили вряд ли одолеют, хотя, конечно, смотря какие… У нас есть и те, что моря переплывают, а морские проливы для них вообще…
Он проговорил медленно:
– Думаю, на этом корабле половина вообще плавать не пробовала. Ладно, Юджин, это даже не промах, просто не все продумано. В какой-то мере даже лучше, возиться не надо. Так что пусть тонут, не жалко. Это же из Гарна или Пиксии, чего их жалеть?
– Вообще-то да, – согласился я. – Но это между нами, хорошо? На людях будем делать скорбные лица.
Он сказал с отвращением:
– Из какой же страны лицемеров ты явился!
– Из страны победившей демократии, – пояснил я. – Без лицемерия не удалось бы построить высокую культуру. Представляешь, если бы все говорили друг другу правду? Поубивали бы друг друга. А так комплименты, поздравления, улыбочки, добрые пожелания, и все в обществе хорошо. Даже дурака никто не назовет дураком, а только человеком своеобразно мыслящим.
– Понятно, – протянул он.
Я спросил с недоверием:
– Правда понятно?
Он фыркнул:
– Понятно, почему оттуда сбежал…
Он встал так, чтобы я смотрел на него, а не на тонущий вдали корабль. Там придурки даже не догадались ухватить какие-нибудь ящики, бочки, на которых могли бы продержаться дольше, а как полоумные цепляются за уходящий под воду корабль и не отцепили пальцев, когда тот потащил их на дно.
Из-за горизонта выскочила мелкая фиолетовая луна, помчалась по небу, а спустя некоторое время от края земли пошел зловеще-красный свет – медленно и величаво поднимается огромная багровая луна.
Я передал Фицрою прицел, он молча смотрел на море, где корабль не просто погрузился под воду, а клюнул носом, задрав корму, и ушел в глубины быстро, словно увидел на далеком дне ждущую его кораблиху с раскинутыми веслами.
Люди плавают на месте затонувшего судна, хватаются друг за друга, в смертном ужасе стараются подняться на чужих плечах… но через несколько минут скрылись под волнами и последние.
– Оккупанты, – твердо сказал Фицрой. – Пусть даже наемники, тем более нельзя зарабатывать на чужом горе!
Я промолчал, вся масса населения Дронтарии даже не знает, что у нее такое вот тяжкое горе из-за отсутствия собственного флота. Даже высшая знать привыкла и верит, что Гарн и Пиксия благородно и великодушно взяли на себя все трудности и риски перевозок их товаров по морю, так имею ли право я вмешиваться в чужие проблемы или же я тварь дрожащая?
– Пойдем вниз, – буркнул я. – Надеюсь, мне это не приснится.
Он сказал мне в спину:
– А кто говорил, что труп врага пахнет хорошо?
– Это я другим говорю, – напомнил я, – а такую хитрую тварь, как я, обмануть трудно. Правда, сопутствующие потери еще никто не отменял. Да и тотальная зачистка на месте тайной операции бывает неприятна, но крайне желательна, как записано в Уставе.
– Даже в Уставе? – перепросил он. – Серьезные в твоем королевстве люди.
– Все для победы демократии, – подтвердил я. – Для ее торжества никакие реки чужой крови не остановят истинных патриотов. Лишь бы самим не прищемить пальчик, а чужих и так на свете девать некуда.
Глава 15
С моей стороны бухты выстроили просторный барак для строителей, потом еще два для королевских гвардейцев, что по моему непонятному приказу должны охранять здесь все так, чтобы и муха не пролетела.
Строители заканчивают то, что я называю инфраструктурой, пора закладывать корабль, я прибыл с пачкой чертежей, полученных из встроенного в планшет принтера, все выполнено на таком уровне, что Фицрой вытаращил глаза.
