Валентин Егоров - Ас Третьего рейха
Я видел, как мой несколько минут назад такой послушный истребитель начал заваливаться в штопор и падать к земле, но ничего не мог с этим поделать. На последней секунде до касания с поверхностью земли, когда по волшебству, но на краткий момент я стал ощущать и контролировать свои руки и ноги, мне удалось вывести истребитель из штопора и направить его в горизонтальный полет. В этот момент отказало мое зрение, я уже не видел приборной панели истребителя и не мог определить, в каком направлении полетел мой истребитель. Тогда я магией вывел на сетчатку глаз карту Европы и стал на ней строить свой маршрут, ИР машины взял на себя управление ею. В эти секунды я боролся за жизнь, не хотел сдаваться и погибать, сидя в пилотской кабине истребителя со сложенными руками. Я боролся за выживание своего истребителя, чтобы еще на несколько минут продлить свою жизнь, а когда я перевел истребитель в горизонтальный полет, то этим самым продлил свою жизнь до момента полной выработки топлива из баков машины.
Убедившись в том, что сделал все возможное для спасения своей жизни, я плотно прикрыл веками незрячие глаза и откинулся на бронеспинку своего пилотского ложемента, чтобы попытаться понять, что же такое произошло со мной. Я уже было полностью погрузился в эти мысли, когда услышал до крайности встревоженный голос своего ведомого Динго.
— Зигфрид, что с тобой произошло? Ты не отвечаешь на мои вызовы вот уже пять минут! Куда ты направляешься? Я очень испугался, когда твой истребитель так неожиданно заштопорил к земле, но ты сумел справиться с этим странным штопором. Я не могу последовать за тобой, так как меня связали боем четыре североамериканца. Зигфрид, ответь, пожалуйста! Зигфрид, что с тобой произошло? — Но с каждой секундой голос Динго становился все тише и тише, пока совсем не исчез в радиоэфире.
Я попытался ответить Динго по радиосвязи, но у меня ничего не получалось. Тогда я мысленно сформировал телепатему, в которой постарался объяснить или по крайней мере рассказать о произошедшем со мной казусе, и направил ее подполковнику Динго, своему ведомому.
* * *После этого я отрешился от всего, предоставив ИРу пилотировать машину, а сам углубился в свои мысли, пытаясь разобраться в том, что конкретно со мной произошло. До полной выработки топлива осталось пятнадцать минут. Любая моя попытка каким-либо образом заставить свое тело и конечности подчиниться биотокам или импульсам головного мозга не приносила положительного результата. Я еще раз просканировал тело Зигфрида Ругге, в которое было перенесено мое сознание. Сканирование показало, что Зигфрид Ругге подвергся мощному психическому воздействию. Я выжил только потому, что нападавший не знал, что в этом теле скрываются два сознания, а он подверг воздействию головной мозг Зигфрида и практически полностью выжег его, оставив меня единственным владельцем тела Ругге. А то, что это было именно психическое воздействие, а не что-то другое, я уже успел разобраться, изучая реакцию органов теперь уже своего человеческого тела на внешнее воздействие. До глубины души пораженный этими результатами, я начал думать над тем, как моему сознанию восстановить контроль над телом этого человека и действительно стать Зигфридом Ругге.
Попытка следовала за попыткой, но мне никак не удавалось найти ключ к решению этой проблемы, а с организмом Зигфрида Ругге становилось все хуже и хуже. Мысленным взглядом еще раз окинув показания приборов на виртуальной панели истребителя и убедившись, что агрегаты машины работают в норме, я вместе с ИРом приступил к рассмотрению конструкции машины. Попытался, но уже своим сознанием проникнуть в каждый ее узел или агрегат, в каждую ее систему, в каждый ее винтик или болтик, пока сознание не растворило BF109E в себе. А затем сам истребитель стал терять свои очертания и начал растворяться в воздушном пространстве, первым исчез фонарь-колпак пилотской кабины, затем исчезли стены пилотской кабины. Некоторое время я летел, оставаясь привязанным ремнями в пилотском ложементе, а вокруг меня уже не было стен кабины пилота, правда, по бокам моего тела вместо рук виднелись крылья. Но наступил момент, когда в воздушном пространстве растворились и эти детали, и тогда я превратился в истребитель BF109E.
Нет, не совсем правильно — истребитель исчез или растворился в пространстве, а во временном континууме остался Зигфрид Ругге, который, широко раскинув руки в стороны на высоте три с половиной тысячи метров, летел в южном направлении. Если нашелся кто-нибудь наблюдавший за этим зрелищем со стороны, то он увидел бы уникальную картину — настоящего homo sapience, парящего в воздухе.
Но мне не удалось в полной мере насладиться этим парением, сильно мешали две вещи — встречный ветер и сильные боли в теле. Как только мой BF109E был перенесен в другое измерение и перестал существовать в земной реальности 1943 года, встречный ветер буквально истрепал меня, я начал сильно мерзнуть, а глаза наполнились слезами так, что я не видел, что происходит впереди меня. А тело заболело во многих местах — резко заломило поясницу, шея вдавилась в плечи так, что я с трудом мог повернуть голову из стороны в сторону, сердце стало пульсировать с перебоями. Единственное — дышалось легко и свободно! В какой-то момент я осознал, что эти боли — временное явление и что они были вызваны несовершенством конструкции моего истребителя, а перебои сердечного ритма возникли как прямой результат опустошения топливных баков истребителя, кончался авиационный бензин.
После выхода из боя я интуитивно стремился к одной определенной точке, расположенной на юге французского побережья. Встречный ветер в данной ситуации больше мешал полету моего тела в этом направлении. Когда я снизился до высоты в пятьсот метров, резко понизилась и скорость полета, но встречный ветер не утихал, а наоборот, усиливался, постепенно он переходил в настоящий шквал. А далеко впереди возникло светлое пятно, которое манило, звало, притягивало меня к себе. В этот момент закончился бензин в топливных баках истребителя, его полет прекратился и началось планирование, но пятно пока оставалось далеко впереди. В свое время мне приходилось летать на планерах, и это было весьма увлекательное занятие, воздух и ветер были твоими союзниками, они помогали преодолеть притяжение земли и почувствовать себя настоящим небожителем. Но сейчас, когда истребитель всей своей немалой тяжестью лег на твои плечи, тебе надо было по-прежнему планировать, борясь одновременно со шквальным встречным ветром, чтобы достичь этого спасительного пятна. К тому же резко усилились боли в моем человеческом организме, с большими перебоями заработало сердце. На грани своих возможностей я продолжал планировать к пятну, которое увеличилось в размерах. Уже просматривалась взлетно-посадочная полоса, ярко освещенная светильниками.
Истребитель с выключенным двигателем и неработающим винтом коснулся своим шасси прекрасно уложенного асфальтобетона и побежал по нему, но я ничего этого уже не видел, мое сознание погрузилось в темноту беспамятства.
Глава 6
1
Меня разбудил солнечный зайчик, который сквозь оконную штору проник ко мне в комнату и расположился так, что смотрел прямо в мои глаза. В это утро все было как всегда, когда я просыпался после долгой и трудной ночи. Солнце разбудило меня около получаса назад, но подниматься на ноги совершенно не хотелось. Спешить мне было некуда, никто не ждал меня. В последние недели боевые тревоги переместились только на вечернее время суток, а по утрам никто уже не стоял над душой, требуя немедленного подъема и вылета на боевое задание. Поэтому я так комфортно расположился на этой шикарной двуспальной кровати и размышлял о своем прошлом и предстоящем будущем. Кровать, словно магнит, притягивала к себе, лишая силы воли. Никогда прежде я не испытывал подобного наслаждения, никогда прежде я не знал, что ночь, проведенная на такой кровати, может настоящего человека, взрослого и уважаемого мужчину-самца превратить в его лишь некое подобие. Но этот солнечный зайчик достал меня: куда бы я ни повернул голову, он упрямо не хотел покидать облюбованного места — моих глаз, лишая меня возможности рассмотреть, что происходит в комнате.
Не обращая на него внимания, я приподнялся на локтях, осмотрелся кругом и увидел, что нахожусь не в своей комнате офицерского общежития полка, а в каких-то покоях с современной мебелью, от которой уже отвык, с множеством зеркал вокруг и большим панорамным окном во всю стену. Окно было плотно перекрыто жалюзи, сквозь которые не проникал ни один лучик солнца, а в комнате сохранялся приятный полумрак. Поэтому, естественно, у меня появился вопрос: а откуда тогда взялся этот зайчик, который так настойчиво не покидал моих глаз, пока я не проснулся? Я еще раз внимательно осмотрел комнату, но в ней не наблюдалось никаких источников света, которые могли излучать этот противный яркий свет.
