Антон Демченко - Воздушный стрелок. Боярич

– Прав Кирилл. Ты – дура, – выслушав гневную филиппику сестры, заключила Мила. – Скажи мне, Малина Федоровна, чем он отличается от нас? Ну, кроме пола, разумеется. Он такой же внук боярина Громова, как ты и я. Где гарантия, что завтра такая же возня не начнется вокруг нас? Или вокруг Алексея?

– Отец не позволит… – фыркнула Лина.

– И вся разница, – тихо заметила Мила и, задумавшись на секунду, договорила вовсе почти неслышно: – Вот интересно, а если бы дядя Коля был жив, он бы такое позволил?

Они молча переглянулись, но Лина почти тут же отвела взгляд. Мила вздохнула и, не дожидаясь сестры, пошла к дому Кирилла. Да только на стук ей никто не ответил.

– А я Инке в школе намекнула, что Кирилла изгнали, – призналась Лина, когда их машина уже миновала Садовое кольцо.

Мила смерила сестру изумленным взглядом и, хлопнув себя ладонью по лицу, тихо застонала.

Сопоставляю два момента. А именно – сообщение Бестужева о гуляющих по школе слухах насчет моего изгнания и поведение Милы. Что получается в итоге? Правильно. Кузина пыталась показать всем и вся в гимназии, что слухи беспочвенны. Но есть один нюанс. Где вторая близняшка? Нету? Почему? Вопрос: какая сволочь назвиз… в смысле насвистела, – больше не стоит. Лина заработала пару-тройку… десятков дополнительных кругов вдоль забора моей маленькой усадьбы и отдых в медблоке.

Я побарабанил пальцами по краю парты, но решил оставить разбирательство до окончания учебного дня. Уроки закончатся – тогда и пойду искать эту… сестренку. А сейчас надо заняться школьными делами. Особенно тем, что успел наворотить этот реактивный Бестужев. Парень так рьяно взялся за восстановление своего реноме, что… в общем, лучше его проконтролировать. Он, конечно, не тот дурак, что лоб в молитве расшибет, но дров наломать может запросто. Уж больно импульсивен…

– Леонид, давай вернемся к нашим баранам. Уточни у ребят, из тех, кто определился с внеклассными занятиями, что им нужно для начала, сколько места займет это «что-то» – и скинь мне результат на браслет. После уроков пойду в администрацию, повожу жалом насчет помещений. Сделаешь? – Я поднял взгляд на сосредоточенно бьющего по невидимой для меня клавиатуре Бестужева, и тот, на миг оторвавшись от ввода какого-то текста, кивнул, но тут же нахмурился.

– Хорошо, но… А остальные? У нас еще шесть человек не определились.

– Не вопрос, гимназия большая, думаю, и для них место найдется. А сейчас нам нужно просто засветиться. Так даже лучше будет. Одно дело, если мы притащим список сразу на весь класс. Учителя не идиоты, точно насторожатся. И другое дело – если проведем нашу тихую диверсию, так сказать, по частям.

– Не понимаю, чего в этом такого, – пожал плечами Леонид, и шум в классе как-то резко стих. Ушки греют однокашники…

– Ну сам посуди, Лень! Вот организует гимназия выездное мероприятие и в приказном порядке назначает «крайних». Из кого будут выбирать?

– Гхм…

– Именно в первую очередь на карандаш попадут не занятые в общественно-полезной деятельности ученики. А у нас уже все расписано. Кстати, есть в классе любители лицедейства? – Ученики переглянулись, пожимая плечами и качая головами. Разве… а что это наше брюнетистое чудо с большими наивными глазами так зарделось? – Мария свет Анатольевна… Госпожа Вербицкая, вы меня слышите?

– Да, – выпрямив спину и вызывающе глянув на меня, проговорила та. Угадал! Точно, угадал.

– Поздравляю, господа. Отвертеться от участия в устраиваемых гимназией театральных постановках кому-то из нас не удастся, Мария Анатольевна с радостью поможет сему несчастному на пути Мельпомены, дабы не ударил сей сын… или дочь народа своего лицом в…

– Это он сейчас о чем? – вот второй раз слышу этот голос, и опять не успел засечь его владельца.

– Перевожу на русский, – вдруг поднявшись со своего места, звонко заявила Мария. – Если попадетесь под гребенку нашей театральной студии, обращайтесь ко мне. Помогу и научу. Хоть столбами на сцене выглядеть не будете.

– А с чего вообще такое беспокойство о театральной студии? – спросил один из учеников. На экране браслета тут же выскочило короткое сообщение от Леонида: «Осип Резанов, из боярских детей рода Смолиных. Первый из младшего поколения рода учится в нашей гимназии». Понятно.

– Осип, а ты читал информацию о гимназии в паутинке? – оторвав взгляд от экрана, поинтересовался я. Неужели есть кто-то, кто не знает, что в этой школе лицедейство чуть ли не профильный предмет? Да девяносто процентов дипломатов заканчивали именно нашу гимназию!

– Ну…

– Мария Анатольевна, просветите господина Резанова о том, куда именно он пришел учиться!

– С удовольствием, Кирилл Николаевич. – Девушка сверкнула белозубой улыбкой и, повернувшись к Осипу, заговорила вроде бы для него одного, но так, чтобы любой в классе мог слушать… даже не выдавая своего интереса. – Наша гимназия по праву считается одной из лучших в столице…

Глава 4

«Пора-пора-порадуемся на своем веку…»

В связи с моим визитом в администрацию встречу с сестрами пришлось отложить до понедельника. Все равно ведь на тренировку явятся. Правда, не могу сказать, что меня так уж расстроила эта перспектива. Уж очень не хотелось после второй встречи с Катериной Ма… вот же привязалось, а! Фоминишной! – портить себе настроение, проторившее дорожку на новую высоту и уверенно замершее на отметке «превосходно-благодушное». Госпожа Нелидова высоко оценила рвение старосты младшего «Б» класса и снисходительно приняла мое уточнение, что, дескать, без помощи некоего Бестужева мне не удалось бы так быстро определиться с внеклассными занятиями однокашников. Кстати, я не соврал. Меня действительно удивила стремительность, с которой действовал Леонид. Достаточно вспомнить, что половину класса он опросил в короткий промежуток времени между появлением учеников в классе и началом учебного дня. А это меньше часа, между прочим. Только есть одна странность. Если уроки начинаются в девять тридцать, на хрена приезжать в школу в полдевятого? Или я опять чего-то не понимаю? Надо будет у кого-нибудь спросить… например, у Катерины Фоминишны… м-да.

Шарах. От размышлений о высоком меня отвлек удар в плечо. Потерев пострадавшую часть тела, я вернулся на грешную землю и огляделся. В паре шагов от меня с асфальтового покрытия парковки поднимался высокий парень… из старших классов, судя по «эсэсовскому» сочетанию цветов его френча. А рядышком, но чуть в стороне столпилось человек пять «независимых наблюдателей». Хм… Я что-то пропустил?