Тринадцатый ярус - Антон Русич
Его короткое мысленное «спасибо» я проигнорировал. И так было над чем подумать. Ковыряясь в памяти, не смог найти ничего даже отдаленно похожего на увиденное. Что это было? Новый способ выкачивать эрос из еще живых? Или попытка использования разума этих кусков плоти? Это нестандартная ветвь эволюции гворнов или порождение безумного замысла подручных Тари? Вопросы, вопросы!
Тело обмякло и рухнуло на пол. Серебряные нити втянулись в черное корневище, крепившее кокон к потолку. А совсем рядом возмущенно заныла моя цель, давя на мозги в пси-диапазоне.
Остатки административного блока мы прошли, не встретив сопротивления. Пустой коридор и боковые отсеки с десятками точно таких же коконов. Тыкать ножом их больше не пытался, и так вся броня изгваздана в мутных разводах непонятной жижи. Подчиняясь моей воле, «Каракуты» уничтожали их одиночными выстрелами. После попадания импульсного заряда кокон взрывался, словно переспелый фрукт, и из него вываливалось очередное тело. Мертвое тело. Не знаю, как в них до этого момента поддерживалась жизнь, некоторые имели повреждения, не совместимые с ней, но после разрушения кокона все погибали почти мгновенно. Ради эксперимента я дважды стрелял в основание кокона, разрушая черное корневище и прятавшиеся в нем нити. Но результат был один. Кокон лопался, а тело в нем умирало, даже если видимых повреждений не имело. Нет, я не пытался кого-то спасти или найти выживших. Какое мне дело до этих кусков биомассы⁈ Но каждый лопнувший кокон вызывал возмущение моей цели, выражавшееся в очередном возмущённом вопле, ощутимо бьющим по мозгам в пси-диапазоне. В этих воплях был гнев и боль, но не чувствовалось разума. Словно я имею дело не с мощным центром коллективного разума, а избиваю неразумное животное. Королева роя с интеллектом низшего! Разве такое возможно⁈
Проход непосредственно в рабочую зону блока А был закрыт. Полуметровой толщины бронеплита надежно изолировала зону проведения опасных экспериментов. Ну, по крайней мере, так было задумано изначально. Сейчас же в ней зияла огромная дыра с оплавленными краями. Создавалось впечатление, что кто-то притащил сюда противокорабельный лазерный излучатель с внешней обшивки станции и шарахнул по бронеплите в упор. Других вариантов жизненный опыт и фантазия моего предшественника предложить не смогла, а своего еще не накопил толком. Перед пробитыми воротами была навалена куча всякого хлама. Мебель, непонятные приборы и оборудование образовывали собранное наспех укрытие. Кто-то пытался выставить заслон на пути рвавшегося из лаборатории роя.
Из дыры доносился странный звук. Казалось, что я не на космической станции среди бескрайней пустоты, а сижу в кабине атмосферного шаттла, попавшего в метеоритный поток, и сотни мелких камешков глухо барабанят по керамической броне.
ПБС, доставшийся мне от щедрот местного СБ, был полицейской модификации и средств дистанционной разведки не имел. Соваться же в дыру без оной было глупо, и пришлось рисковать еще одним каракутом. Серв плавно и бесшумно подплыл к дыре, с ювелирной точностью отрабатывая векторами антигравов среди творящегося вокруг хаоса. Я развернул схему отсека с поступающими с сенсоров серва данными.
Помещение экспериментальной зоны было приличным. Пожалуй, тут можно на фрегате развернуться, не задев стен. В центре отсека расположилась установка неизвестного назначения, но именно ее, со слов Тари, я должен был отключить или уничтожить. Эта мысль, подкрепленная псионической закладкой, сверлила мозг, вызывая практически физическую боль. Чем ближе я подбирался к цели, тем она была навязчивей. Казалось, стоит немного ослабить оковы воли, и моя тупая биологическая оболочка бросится голыми руками крушить металл и пластик.
Сама установка представляла из себя плавно расширяющуюся к основанию колонну, опоясанную тремя рядами капсул, очень похожих на стандартные медицинские. В радиусе пяти метров от установки из пола торчали прямоугольные выступы эмиттеров изолирующего силового купола, частично выгоревшие и оплавленные. Не смогли удержать они того, кого вырастили местные светила от науки. Правда, он, ну или она, а возможно и оно… Последнее вернее. Все-таки у гворнов понятие половой принадлежности отсутствует как факт. Это я вешаю ярлыки, идя на поводу у заимствованной личностной матрицы, доставшейся мне вместе с оболочкой.
В общем, королева была здесь и отражалась на схеме здоровенным красным пятном с фиолетовыми переливами, накрывавшим добрую половину лаборатории. Фоновое эрос-излучение тут было таким, что мой ИЭБР набирал по единичке в минуту. Хоть вставай лагерем на месяцок у этой дыры, набираясь уровней и силёнок. Но, боюсь, местные не одобрят, да и жрать опять хочется. Издержки доставшейся физической формы, будь они неладны.
Подключившись к каракуту, решил взглянуть на цель своими глазами.
— Сожрите меня бесы пустоты! Это что, межзвездная плесень⁈ — выдал я вслух, шокированный увиденным.
Знакомые черные лианы покрывали пол столь плотно, что ноге ступить было некуда. Они выходили из вентиляционных отверстий, технологических ниш, а кое-где взломали переборки. Все они змеились по полу к колонне, расположенной в центре. Оплетали ее так, что под матово-черными жилами невозможно было что-то рассмотреть, угадывалась лишь форма, обрисованная сенсорами серва. У вершины лианы расходились, образуя неровный шар. Под ним скрывался разрыв «Грани». Точка разрыва сияла. Ее разноцветные лучи, пробиваясь сквозь щели, превращали всю конструкцию в декорацию ночного клуба. От затянутой лианами колонны во все стороны тянулись тонкие серебряные нити нанитов. Они цеплялись за любые поверхности, затянув всю верхнюю часть отсека серебристой бахромой. На них весели сотни кристаллов эроса. Нити подрагивали, и кристаллы соприкасались друг с другом, создавая тот самый стук.
— Не хрена себе, грядка! Интересные у Тари садоводы! Не хотел бы я, чтоб их шаловливые ручонки выловили мою энергоматрицу из «Грани». Лучше уж быть куском разумной биомассы, чем плодоносящей плесенью! — произнес вслух, особо не опасаясь привлечь внимание противника.
Сколько ни обшаривали чувствительные датчики каракута лабораторный
