Газлайтер. Том 24 - Григорий Володин

— Подойдите ко мне, конунг Данила!

Толпа гудит, охотники с интересом следят за происходящим. Я шагаю вперёд, ощущая, как на меня устремляются сотни взглядов.

Королева берёт в руки странную брошку в виде черепа, покрытую тончайшими выгравированными узорами, и крепит её мне на разгрузку.

— Вы — герой Гона, — торжественно произносит она. — Так решила принцесса Айра, и я одобряю её выбор!

— Спасибо за честь, — спокойно киваю.

Я уже выяснил, что «герой» — это почётный титул без обязательств. Просто дополнительные привилегии: лучшая еда, лучшие места на пиру — всё будет доставаться мне. Ну, неплохо.

Толпа взрывается криками. Кто-то свистит, кто-то выкрикивает моё имя, охотники-физики одобрительно стучат копьями о землю, создавая низкий, гулкий ритм. Света и Настя в первых рядах улыбаются.

Я встречаю взгляд Айры, которая стоит среди предводителей на помосте, слегка краснея от внимания.

Королева поднимает руку, и шум стихает.

— А теперь назначим победителя Гона, — произносит она.

Ей подают венок — массивный, сделанный из переплетённых серебряных прутьев, украшенный клыками редких зверей.

Она держит его в руках, смотрит на меня и говорит:

— Венок победителя должен надеть герой Гона.

Я принимаю венок, но королева не спешит отпускать его.

Её пальцы легко касаются моих, а в глазах мелькает хитрый огонёк. Странная задумчивая улыбка скользит по ее губам.

— Победителем Гона, по числу убитых тварей и схваченных живыми зверей, назначается принцесса Айра! — громко объявляет она.

Толпа снова взрывается ликованием.

Я разворачиваюсь, направляясь к Айре.

Она стоит передо мной, её карие глаза сверкают, щёки пылают румянцем. Чёрные волосы заплетены в дерзкие короткие косички — явно работа Насти и Светки. Айра буквально светится от счастья.

Я осторожно надеваю венок на голову Айры. Она улыбается, её карие глаза сияют, отражая свет факелов. Затем делает шаг вперёд, направляясь к королеве, и начинает благодарственную речь.

Внизу, у подножия помоста, суетятся репортёры «Новостного льва». Камеры устремлены на мою брошку и венок Айры, объективы выискивают удачные ракурсы, операторы переговариваются шёпотом. В центре кадра — Ольга Гривова с микрофоном. Княжна уверенно вещает что-то перед объективом. Её взгляд периодически соскальзывает в мою сторону. В этой заинтересованности есть что-то странное, нерабочее, хотя, возможно, мне просто кажется.

После речи Айры толпа постепенно рассеивается. Усталые, но довольные охотники расходятся по временным лагерям, где их уже ждут жареное мясо на вертелах и крепкие напитки.

Я уже собираюсь уйти, но замечаю, как Ольга, грациозно лавируя между людьми, оказывается рядом.

— Данила Степанович, вы рады?

Я киваю, бросая короткий взгляд на Айру, которая всё ещё стоит на помосте.

— Ольга Валерьевна, спасибо за вопрос. Да, я рад за Её Высочество Айру.

Ольга слегка прищуривается, её улыбка становится чуть лукавой.

— А за себя? Вам выпал титул — признание от соседней страны.

Я пожимаю плечами, отвечая такой же лёгкой улыбкой.

— Ну, мы тоже получили свою выгоду. Рад, конечно. Тем более теперь у нас есть сотни цесарок для разведения на ферме в Тавиринии.

Княжна слегка качает головой, уголки её губ приподнимаются.

— Значит, всё не зря.

Я усмехаюсь, чувствуя, что интервью ещё не закончено.

— Присоединяйтесь к пиру шакхаров. Может, сделаете об этом отдельный репортаж?

Ольга склоняет голову, будто раздумывая, затем согласно кивает.

— Да, конечно. Буду рада.

Я прищуриваюсь.

— Тогда держитесь меня. Шакхары во время своих праздников бывают несдержанны.

— В таком случае вверяю свою безопасность в ваши руки, Данила Степанович, — произносит княжна Гривова с едва заметной игрой в голосе, почти строя глазки.

В этот момент артефакт связи в кармане разгрузки начинает звенеть, создавая лёгкую вибрацию.

— Простите, Ольга Валерьевна.

Я быстро достаю артефакт, активирую.

На связи Гумалин.

— Шеф, короче, я обследовал мидасий, — возбуждённо говорит казид, голос его дрожит от восторга. — На что делить слиток будем?

Я задумчиво вздыхаю. Что ж, пора выбирать.

«Сколько же мне нужно колец? И каких именно?»

Глава 16

Резиденция Дозра, сына генерала Зодра. Шакхария

— Что за бред про «пал, как герой»⁈ — рычит Дозр, сын Зодра, оскалив пасть. — Как мой отец мог «пасть, как герой»⁈ Он собирался прикончить дуру Айру, а заодно и этого конунга тавров! Таков был план! Когда-нибудь мы и до суки-королевы добрались бы!

Он меряет шагами свою резиденцию — массивный зал, украшенный знаками его рода. Генеральский сын ходит взад-вперёд, сапоги гулко ударяются о пол, а пальцы судорожно сжимаются в кулаки. Гнев кипит, требует выхода.

Старший адъютант едва заметно вздрагивает, но стойко выдерживает взгляд своего нового господина.

— Господин Дозр, ваш отец сражался, как лев, как истинный воин, — словно бы заученным тоном произносит он. — Айра заняла его место, когда он пал под наплывом тварей, защищая деревню.

Дозр замирает.

— Что за хрень⁈ — взрывается он, отступая на шаг, будто отказываясь принимать сказанное. Его рука сжимается в кулак. — Ты в своем уме⁈ Отец не был идиотом, чтобы сражаться ради кого-то! И тем более погибать!

Он резко разворачивается, взгляд метается к шакхару-менталисту, стоящему чуть в стороне.

— Если бы не яд, который я получил на охоте… — Дозр говорит уже тише, но голос всё ещё дрожит от сдерживаемого гнева. — Я был бы там, на главном наплыве, вместе с отцом. И покончил бы с этой шавкой Айрой.

С этими словами он шагает к менталисту и резко тычет пальцем в воздух перед его лицом.

— Конунг Данила тоже менталист. Он мог бы перепрограммировать этих придурков! — Дозр указывает в сторону старшего адъютанта. — И заставить их нести эту чушь про героическую смерть! Что скажешь⁈

Менталист приподнимает брови.

— Неужели вы думаете, сир, что он мог перепрограммировать всех адъютантов вашего отца? — в его голосе скользит нотка сомнения. — Щиты ведь стоят нетронутыми. Я заглядывал под них. Воспоминания у всех адъютантов сходятся… правда, есть нюансы.

Дозр прищуривается, его ноздри раздуваются.

— Какие нюансы? — цедит он, будто готовый вцепиться в любую деталь, подтверждающую его подозрения.

Менталист чуть склоняет голову:

— Оригинальные воспоминания всегда можно отличить от внушённых. Воспоминание о том, что ваш отец пал под натиском зверей… оно носит признаки внешнего вмешательства. Но вот в чём дело: вряд ли конунг Данила смог бы перепрограммировать всех троих адъютантов, не взламывая их ментальные щиты. Щиты ведь стоят нетронутыми… — повторяет он прежний довод.

— Щиты можно поставить заново, идиот! — отрезает Дозр, глядя прямо в глаза менталисту. Генеральский сын медленно выдыхает. Вот она — зацепка! Конунг Данила всё-таки переписал мозги этим дебилам.

— Это точно Данила. Он — грёбаный менталист, да еще к тому же Грандмастер. Думаешь, он не смог бы поставить такие