Школа боевой магии. Том 2 - Антон Кун
Григорий Ефимович с удивлением поднял бровь, но ничего не сказал. Не стал ругать, что я среди ночи балуюсь магией. Да и чего ругать? С Чернобогом я уже виделся. Осталось встретиться с Сан Санычем.
Если честно, Сан Саныча я боялся больше. Чернобога-то в деле я ещё не видал, а вот у Сан Саныча в допросной цепочку от автоматной очереди очень даже разглядел! Даже если это только элемент декора…
Хотя ни фига это не декор. Пора бы уже повзрослеть и не прятаться от правды.
Я хотел идти, но стоял, ждал Ефимычей.
Григорий Ефимович заботливо поправил Агафье Ефимовне волосы, взял её руку, положил на свой локоть и сказал:
— Держись за меня.
Агафья Ефимовна опёрлась, и они потихоньку пошли. Рядышком. Григорий Ефимович заботливо поддерживал сестру, которая не сестра…
Мне ничего не осталось, как пойти следом.
Я шёл за богами и видел, что они ступают по камням аккуратно. Траву зря не топчут, веток не ломают. Постепенно моя злость исчезла.
В конце концов, Григорий Ефимович уже был Даждьбогом, когда мы познакомились.
Я вспомнил, как он отшвырнул меня в микроавтобусе. Можно сказать, при первой же встрече божественно приложил. Мне стало смешно, и я негромко засмеялся.
— Что? — тут же спросил Григорий Ефимович.
— Да нет, ничего особенного, — ответил я и добавил: — Вспомнил наше знакомство.
— И что смешного?
— Ничего, — признался я. — Мне только так и не понятно, зачем вы парней в подвал водили и где те двое, которых привезли со мной?
— По домам сидят, — просто ответил Григорий Ефимович, и я ему поверил.
Не знаю почему, но поверил. Может, потому что он не хитрил, не пытался что-то скрыть, ответил сразу. Пусть не на весь вопрос, но ответил. Ответил честно! Всё же когда человек врёт, это видно. Конечно, Григорий Ефимович бог, но не думаю, что враньё богов чем-то отличается от вранья людей.
Когда мы пришли в лагерь, все спали. Я сразу направился к тому месту, где оставил Дёму. Но там уже кто-то лежал, свернувшись калачиком. И Дёма лежал рядом! Предатель!
Я хотел прогнать парня, занявшего моё место, потом передумал — я ж не сказал никому, что это место моё, а Дёма говорить не умеет. Ладно, пусть спит, а то опять скажут, что я кукухой поехал и что слава мозги разжижила.
Решил просто забрать котёнка. Наклонился, и увидел, что в «моём» гнезде свернулась Марина…
Постоял немного и пошёл искать свободное «гнездо». Дёма остался. С ним Марине будет теплее.
Свободное место нашлось ближе к краю кедрача. Лапника мне наложили, и на том спасибо.
Спать совершенно не хотелось, но что ещё делать, когда ночь? Тем более, что пошёл дождь, зашелестел по кроне…
Потянуло сыростью и прохладой и сон ушёл окончательно. Это дома под тёплым одеялом хорошо спать, когда на улице дождь, а в лесу в такую погоду ночевать не очень — холодно.
Чтобы согреться, я начал мысленно катать огненный шарик — в ноги до самых пальцев, в руки, по позвоночнику вверх до головы и снова в ноги, в руки…
И опять шарик выкатился на небо, а я оказался около той самой берёзы с загнутой вершиной. Только теперь древесницы не водили вокруг неё хоровод, теперь я тут был один.
Я подошёл к берёзе, она зашелестела листвой, будто дождь пошёл, а потом склонила ветви до самой земли, обняла меня ими, словно одеялом, и заскрипела колыбельную о том, как по корням и стволу из Исподнего мира до самого Ирия подняться можно. Если не испугаешься привратника, конечно.
Я слушал песню и карабкался, карабкался по тонким ветвям. И не было конца-краю моему пути.
Я прыгал на ветку, она тут же опускалась под моим весом. Я перепрыгивал на другую, та тоже опускалась, как и предыдущая. А первая, наоборот, освободившись от груза, взлетала вверх.
Я выкладывался полностью, чтобы только оставаться на месте.
Мой мир сузился. Я перестал думать об Исподнем мире, перестал мечтать об Ирии, я больше не видел берёзу — только ту ветку, за которую держался, и которая неустанно клонилась под моим весом, да соседнюю, такую же тонкую…
Сердце стучало, как бешеное. Я откуда-то знал, что земли касаться нельзя, и потому старался изо всех сил. А силы заканчивались…
И когда я уже совсем было отчаялся, я увидел древесницу. Она сидела на суку и с интересом наблюдала за мной.
Я рассердился, а она засмеялась.
А потом и говорит:
— Глупый! Ближе к стволу ветки толще!
Я понял, что мне нужно к стволу, но как перейти с тонкой ветки на толстую, если тонкая всё время стремится к земле, а толстая — к небу?
— На зарядку! — раздался Борин зычный голос.
Я сделал вид, что не услышал.
— Все на зарядку! — Голос Бори раздался ближе. — Вставайте, сони! Нужно кровь разогнать и сразу согреетесь!
И всё равно я не пошевелился. Я мысленно всё ещё прыгал с ветки на ветку, пытаясь избежать падения.
— Особое приглашение нужно? — спросил Боря рядом со мной.
Я приоткрыл глаза и увидел его ноги перед самым носом. Пришлось встать.
Из-за торчащих корней упражнения требовали больше внимания. Древесница освободила место для костра и сделала «гнёзда» для сна, но корни только сдвинулись, они никуда не исчезли. Приходилось то менять ширину шага, то разворачиваться… Получался своеобразный квест: сделай упражнение и не запнись.
В какой-то момент меня это увлекло.
Под конец зарядки я уже отлично знал расположение всех близлежащих корней.
Девчонки в этот раз тоже делали зарядку наравне со всеми. И Игорь Петрович с Григорием Ефимовичем, да и Агафья Ефимовна — тоже. Это было прикольно и как-то воодушевляюще.
Марина с Риткой, судя по тому, как они держали дистанцию, так и не помирились. Махали руками, старательно не замечая друг дружку.
Зато Николай «замечал» Марину… Держался рядом. Пару раз подхватил её, когда она запнулась… И шутил при этом. А она смеялась…
После зарядки нужно было идти умываться, но никто не хотел выходить из-под кедров под дождь. Боря не настаивал. Он вообще не обращал на нас внимания — совещался с Григорием Ефимычем и Игорем Петровичем.
В какой-то момент Боря дал волю эмоциям и до меня донеслось:
— Да сколько можно говорить: не выстоят они! Положим всех!..
