Крылья - Эл Лекс
Я зарычал, вскидывая руки кулаками вверх, перпендикулярно земле и блокируя сразу два горизонтальных удара с разных сторон. Алебарды мгновенно провернулись, и дернулись обратно, захватывая мои предплечья изгибами топорищ и разводя руки в стороны, как на распятии.
А на голову сверху-вниз уже падала алебарда третьего гвардейца.
Их что, прокачали⁈ Они явно стали действовать еще слаженнее, чем раньше⁈
Хватит думать, действуй!
Как⁈ Что мне делать⁈
Все то же самое, что делал до этого, только лучше! Тебя вообще-то тоже «прокачали», если ты не помнишь! Или ты считаешь, что «полнее» стал только я один⁈ Хватит сопли жевать, встал и отделал их!
Как же ты бесишься… И бесишь… Так и хочется иногда выкинуть тебя из своей головы, чтобы ты прекратил указывать мне, что и как делать! Что ты вообще о себе возомнил, пустотный паразит⁈ С чего ты решил, что ты можешь мне указывать, что делать, а⁈ Из нас двоих я — главный, потому что ты сидишь во мне, а не наоборот! Это я должен давать тебе указания, потому что это я крутой, а не ты!
Так докажи это!
Да пошел ты нахер!!!
Я зарычал от злости и свел вместе руки, вырывая держащие меня алебарды из рук Алых и смыкая ладони на падающем прямо на меня лезвии. Легкое напряжение мышц — и алебарда останавливается.
— Пошел! Ты! Нахер!!! — заорал я прямо в рачью голову Алого, и резким ударом локтя сверху вниз переломил древко алебарды пополам!
Алый отскочил, его место тут же заняли двое других, уже подобравших свои алебарды, и мгновенно атаковали меня — слева и справа.
Только в этот раз они делали это медленно.
Нет, они делали все точно так же. Это вокруг все будто замедлилось. Не сильно, процентов на тридцать, но это было заметно. Я видел, как замахиваются для ударов Алые, я видел, как рассекает воздух одинокая, пущенная кем-то куда-то стрела, как сворачивается в шарики прямо в воздухе плеснувшая кровь.
Не замедлился один только я.
Я легко ушел от ударов Алых простым перекатом, подныривая под алебарды, метившие в грудь. Гвардейцы резко отскочили, синхронно отмахиваясь древками, и из-за них, как черт из табакерки, выскочил третий — безоружный. Он атаковал меня руками, но и он делал это медленно и смазано, будто пьяный. О технике вообще и говорить не стоило — о ней он не знал ничего, чередовал два прямых удара, и, хотя я понимал, что на самом деле воздух вокруг его рук свистит от скорости, для меня это было как тренировочный спарринг вполсилы. Я легко отклонял его удары простыми сбивами обеих рук, от чего они улетали в стороны, мимо моей головы.
Удивительно, и почему они вызывали у меня проблемы раньше? Ведь они такие медленные, что я могу их удары отбивать даже не двумя — я могу это делать одной рукой! Вот же, раз-два, раз-два…
Прекрати сейчас же! У тебя люди гибнут, пока ты с ними развлекаешься, с чьей помощью ты собрался воевать дальше⁈
Черт, точно! Совсем забыл, что тройка Алых — это не единственная опасность и не единственные враги, что на нас напали! Где-то там еще бьются с моими людьми солдаты императора… И даже если им не нужна помощь — как они будут на меня потом смотреть, если я ее им не окажу⁈
Так что хватит тянуть резину!
Блок-блок-апперкот!
Мощный удар снизу-вверх туда, где у человека располагалась бы челюсть, вздернул Алого в воздух… Да он даже в воздухе висит дольше, чем следовало бы! Достаточно долго для того, чтобы я подшагнул и ударил самым простым и банальным ударом, какой только можно придумать в такой ситуации — выпрямленной ногой в живот!
Алого отбросило прочь, словно им выстрелили из пушки, он врезался в телегу, разорвав ее пополам и скрылся в ночной тьме!
А оставшиеся двое Гвардейцев снова молча бросились на меня, занося алебарды для ударов.
Я не знаю, что с ними делают в войсках императора, как их воспитывают или, может даже дрессируют, но страх этим ребятам неведом, это уж точно. Они не останавливаются ни перед чем, действуют как роботы, запрограммированные только на одно действие — уничтожать тех, кого велят уничтожать. Никакие повреждения, никакие травмы и будто бы даже сама смерть не могут остановить этих ребят. В то время, когда простые люди-солдаты давно бы уже бросили оружие и сдавались в плен, с ужасом глядя на разорванные тела своих товарищей, эти бьются до последнего. До последнего бойца, до последнего вздоха, до последней капли крови… Если у них вообще есть кровь.
Вряд ли это люди. Сложно назвать человеком того, кто лишен всего того, что делает человека человеком, и в первую очередь это касается эмоций. Наверняка не просто так им делают полностью закрытые шлемы — чтобы никто не видел их мертвые лица, не выражающие ни единой эмоции. Если там вообще есть лица. А если нет — то это точно не люди.
И, значит, поступать с ними как с людьми — не имеет смысла.
Я скользнул в сторону, отодвигая одну алебарду предплечьем, и направляя ее в бок второму Алому. Локтем в челюсть — и алебарда оказывается у меня в руках, а ее владелец отлетает прочь, сбитый мощным ударом. Толчок — и шип на конце алебарды пробивает кроваво-красный доспех, застревая в боку и сбивая шаг так и не успевшему довернуть следом за мной свое оружие Гвардейцу.
Алебарду у него я просто отобрал. И ею же с разворота снес ему, раненому, голову. Не знаю, на какую силу были рассчитаны эти алебарды, но явно не на мою — голова хоть и взлетела над плечами, испаряясь красным дымом, но древко алебарды переломилось пополам, оставляя в моей руке только жалкий обломок, конец которого тоже начал испаряться красным.
Этот обломок я и всадил в живот последнего Алого, которого обезоружил секундой ранее. Когда он кинулся на меня с голыми руками, я просто вытянул вперед свободную руку, схватил его за шею, поднял в воздух и проткнул, как кусок шашлыка — шампуром, с той лишь разницей, что насквозь обломок не прошел, слишком короткий был.
Этого Алому хватило. Он несколько раз дернулся, отказываясь верить в то, что уже мертв, и пытаясь достать до меня руками, но потом утихомирился и начал истлевать красным шлейфом.
Первого Алого, которого я отправил в телегу, я найти так и не смог. Наверное, мой удар выбил из него
