Искатель боли - Михаил Злобин
Заслышав наш разговор, Черный Щит вдруг остановился.
— Эй, мальчишка! — Крикнул он, обращаясь ко мне. — Как меня зовут?
— Экзарх Месиз, — тут же отозвался я. — Вы думали, что я забуду за ночь?
Это было странно, но храмовник вдруг убрал меч и выставил перед Кавимом раскрытые ладони, демонстрируя мирность намерений.
— Отойди, южанин, мне надо осмотреть мальчика и убедиться, что он не одержимый.
Кавим, все еще недоверчиво поглядывая на последователя Воргана, отступил немного в сторону, но сабель не убрал.
— Посмотри на меня, — требовательно приказал Месиз, опускаясь передо мной на одно колено. — Не отводи взгляд!
Я побоялся, что сейчас-то точно начнется бойня. Ведь послушники каким-то образом могут ощущать демонов, значит, Черный Щит никак не сможет упустить из виду мою дарованную Асмодеем природу…
— Невероятно! — Шокировано выдохнул паладин, поднимаясь с земли. — Ты вернулся с того света, мальчик! Я повидал слишком много трупов, чтобы ошибиться. Ты определенно был мертв! Но как, Ворган тебя разрази?!
— Великий Страж посчитал, что моя миссия еще не закончена, — загадочно изрек я, не собираясь вдаваться ни в какие подробности, больше озадаченный тем, что такой опытный воин не узрел во мне семя камбиона.
— Ты видел его? — Тут же выкрикнул кто-то из строя храмовников. — Ты видел Воргана?! Был в его чертогах?!
В памяти пронеслись эпизоды безумного забега по эпохам и тысячи смертей, которые я успел испробовать в гостях у Асмодея, и на мои уста сама собой наползла слегка безумная улыбка.
— Не торопите события, доблестные жрецы, — вздохнул я. — Вы все узнаете, когда придет ваше время. Это тайны не для живых.
Принимая такой ответ, полсотни человек в едином порыве вскинули пальцы к переносице, вознося молитву своему богу. А Месиз снова взялся за факел и погребальный обряд продолжился.
— Я рад, что ты жив, — горячо шепнул пристроившийся рядом со мной Кавим, крепко сжимая мое плечо.
Увидев, что я никак не реагирую на его прикосновение, он взъерошил мои слипшиеся от крови и комьев грязи волосы, удивленно цокнув.
— Смерть меняет людей, мой друг, — тихо пояснил я Владеющему в ответ на его изумленный взгляд.
— Это великое чудо, Данмар, — вымолвил шахирец с каким-то фанатичным блеском в глазах. — И произошедшие с тобой изменения по сравнению с этим лишь мелкая пыль!
— Вовсе нет, Кавим, не пыль. Они теперь часть меня. Пойдем, нам нечего больше делать в этом проклятом месте. Это была ошибка, рваться сюда.
— Но как же тризна? — Попытался остановить меня спутник. — Мы бок о бок сражались с этими людьми! Пусть мы и мало их знали, но обязаны почтить их память!
— Пятая застава пала, — безжизненно ответил я, оглядывая неполные пять дюжин выживших жрецов. — Из полутысячи воинов остался лишь каждый десятый. Нам опасно здесь находиться, ведь еще одного такого исхода одержимых жрецы не выдержат. И может статься так, что наши тела уже некому будет даже возложить на костер.
***Обратный путь до Ши-уанга занял куда меньше времени. Без медленных обозов и телег, которые постоянно вязли в размокшей влажной почве, мы шли гораздо быстрее. Кавим, конечно, очень протестовал против одиночного путешествия, утверждая, что это гарантированное самоубийство. Он считал, что переждать несколько ночей до прибытия какого-нибудь отряда будет намного безопасней. Но я своей непоколебимой уверенностью сумел сломить его сопротивление, и мы отправились в дорогу уже через считанные часы после моего воскрешения.
Храмовники не стали нас задерживать, занятые погребением своих соратников, но интерес, горящий в их глазах, говорил о том, что им очень хочется расспросить меня о том, что я видел в загробном мире. Эти люди вообще легче кого бы то ни было относились к смерти. Будучи последователями бога-стража, они прекрасно знали, что им предстоит умереть в бою. Пусть не сегодня или завтра, но, к примеру, через год. Лишь считанные единицы из них доживут до того возраста, когда плоть ослабнет настолько, что не сможет держать меч и разить врагов. Поэтому подробности о посмертии очень сильно будоражило их умы и стимулировало любопытство.
Возвращаться только вдвоем я не боялся по одной простой причине. Как только Асмодей напоил меня своей кровью, я стал чем-то гораздо более страшным, чем кишащие в этих лесах одержимые. Они-то были всего лишь кусками мяса, движимыми чужой волей и духом, а я… Я же был полноценным демоном. Новорожденным, неопытным, но, если верить правой руке Дьявола, далеко не последним в их иерархии. Поэтому вся мелочевка просто сбегала с нашего пути, едва мы с Кавимом показывались на горизонте. Эти твари почему-то очень хорошо чувствовали наше с ними родство. Почему же целый паладин, элитный демоноборец, прозевал этот момент? Не могу никак взять в толк…
И хоть я сам пока не замечал в себе особых внешних изменений, а внутренние пока проявлялись лишь в резкой перемене характера, но кое-кому они уже были видны. По джунглям шел молодой Искатель боли, и от него всем следовало держаться подальше…
До городских стен мы добрались еще засветло, чтобы увидеть картину готового к обороне города. Количество народа над частоколом выросло, наверное, раза в четыре, и нас, почему-то, первое время не хотели пускать за ворота, а держали перед запертыми створками.
Однако вскоре одну из них приоткрыли, впуская нас внутрь, и мы сразу же оказались окружены целой делегацией взволнованных и обеспокоенных людей. Первым делом, конечно, нас внимательно осмотрели жрецы Воргана, ища следы одержимости. И только когда ничего обнаружить им не удалось, к нам прилип мужик лет пятидесяти с залихватски закрученными усами.
— Я комендант Ши-уанг! — Объявил он важно. — Отвечайте на мои вопросы четко и быстро! Кто вы есть?
— Мы есть те, кто спешит убраться подальше от этого всеми богами проклятого места, — колко отозвался я, за что тут же получил локтем под ребра от Кавима.
— Простите моего спутника, — неожиданно учтиво обратился он к усачу. — Малец пережил очень тяжелую ночь. Мы наемники, прибыли сюда в надежде немного заработать.
— Откуда вы? — Смерил меня недовольным взглядом комендант, но распекать за неучтивость не стал. Контраст слов Владеющего и его богатого наряда также не бросился ему в глаза, потому что ночная бойня следами
