Раймонд Бенсон - Homefront. Голос свободы
– Замечательно. Я разделяю твои чувства относительно американского народа, однако Великая Корейская Республика вынуждена считаться с мнением международного сообщества, которое следит, как мы обращаемся с населением захваченной территории. Наша пропаганда сильна как никогда, мы контролируем умонастроения по всему земному шару, но эти партизаны распускают слухи о нашей… деятельности. Это непозволительно.
– Так точно.
– Так называемый Голос Свободы костью стоит у меня в горле. Сальмуса, мы уже обсуждали этот вопрос.
– Да, Блистательный Товарищ. Я направлю все силы, чтобы обнаружить зачинщика.
– Мне доставляют записи его выступлений. Анализ голоса показал, что Голос Свободы прежде выходил в эфир как некий «диджей Бен».
Сальмуса напрягся.
– Я был уверен, что диджей Бен погиб в Лас-Вегасе…
– После налета на Лас-Вегас он был в эфире. Видимо, улизнул до бомбардировки. Потом на какое-то время пропал. Теперь вновь появился, но уже под маской Голоса Свободы. Теперь у него сеть последователей по всей стране. Этот человек – главный вербовщик партизанского движения. Его надо остановить.
– Согласен с вами, Блистательный Товарищ.
– Сальмуса, ты отвечаешь за это дело. Никому другому я не могу доверить такое задание.
– Я прослежу, чтобы его повесили при скоплении народа, о Блистательный Товарищ.
– Отложи все дела и сосредоточься на этой задаче. Я целиком и полностью полагаюсь на твои способности.
– Благодарю вас. Служить вам – долг и честь.
Остаток дня Сальмуса провел у связистов. По тем записям Голоса Свободы, что у них нашлись, восстановили его примерный маршрут. Первая передача от 10 апреля велась из Монтроуза, Колорадо. В тот же день в город прибыл батальон солдат, чтобы обеспечить добычу сланцевой нефти. Военная полиция сообщила, что передача велась из заброшенного здания радиостанции, ныне уничтоженного.
Затем Голос Свободы выходил в эфир из различных точек в окрестностях Монтроуза.
Сальмусу перекосило от злобы. Вот почему военная полиция не поймала тогда эту сволочь? Что, сложно было? Дебилы!
Следующие места передач вытянулись вдоль семидесятого шоссе, с запада на восток. Последняя точка находится в Канзасе. Куда он стремится? Явно не к Миссисипи. Или он не знает, что там его ждет верная смерть?
Сальмуса вперился в карту США на стене. Есть шанс, что Голос Свободы свернет на юг, в Оклахома-сити или в Даллас. Есть сообщения, что в этих городах действуют мощные партизанские ячейки. Однако из Канзас-сити ведет много дорог. Бунтовщик может податься в Арканзас, в восточный Техас или в Де-Мойн, Айова. Его грязная пропаганда может сорвать работу в этих местах. Поганец не просто так катается, у него явно что-то на уме.
Сальмуса принял решение. Вернувшись в кабинет, он начал подбирать команду. Они выезжают в Канзас-сити как можно быстрее. Если Голос Свободы рвется туда, отлично, там его будет ждать ловушка.
Двадцать четыре
21.07.2026
Бен и Келси неделю назад приехали в Канзас-сити и обнаружили, что такого скопления корейцев видеть им еще не доводилось. Чтобы контролировать такой большой, разбросанный город, понадобилось громадное количество войск, а именно бригада численностью до четырех тысяч человек. Уокер плохо понимал, что они здесь делают. Канзас – сельскохозяйственный штат, корейцы не проходят мимо таких ресурсов, но сам по себе город лишен всякого стратегического значения. Или нет?
Сейчас парочка в компании некоего «Дерби» сидела в кофейне рядом с парком «Голубая Долина», неподалеку от спорткомплекса Трумэна.
– Город стоит на реке Миссури, та впадает в Миссисипи, вот в чем соль, – объяснил Дерби.
Наладить контакт с участником вещательной сети Голоса Свободы оказалось нетривиальной задачкой. Корейцы гарантированно прослушивают все эфиры ВГС. У партизан есть своя радиосвязь: иначе никак, других вариантов связи просто нет. Мобильники так и не работают, телефонные линии никто чинить не стал. Потому был разработан шифр, интуитивно понятный американцам, но недоступный врагу. Мало кто не знаком с творчеством «Биттлз», потому время и место встречи Уокер закодировал в отсылках к песням Битлов. Он надеялся, что корейцы не поймут, о чем идет речь. Сообщение Уокер передавал по кусочкам. Например: «Добрый вечер, братья американцы. Mean Mr. Mustard (убогий мистер Горчица) ищет Ticket to Ride (дорожный билет) до Дерби. Сегодня в новостях…» В следующем репортаже он скажет: «Здесь любят очень странною любовью, я в Голубой Долине кофе пью». Первые слова – цитата из песни «Канзас-сити» Уилберта Харрисона, которую «битлы» включили в один из ранних альбомов. Это значит, что встреча состоится в Канзас-сити. Потом Уокер скажет: «Гу-гу-ка-чу, во вторник в три». Эта цитата из абсурдистской песенки «Я морж» обозначала день и час встречи. Партизаны не сразу раскусили его послания, но потом кого-то осенило, и связь наладилась.
Дерби оказался тощим коротышкой в летах. Встреча с Голосом Свободы, да еще в общественном месте, явно выбила его из колеи. Дядьку аж трясло.
Уокер опознал Дерби по выцветшей майке с «битлами». Кофейня, бывший «Старбакс», предлагала гостям кофе из доморощенных зерен на дождевой воде. Заведение пользовалось успехом.
Бен, Келси и Дерби заняли столик на улице, в прямой видимости корейских солдат, разглядывающих прохожих. Уокер трезво рассудил, что самое темное место – под фонарем.
– Как тебя зовут? – спросил Дерби. – Меня…
Уокер взмахом руки остановил его.
– Давай без имен. Если кого-нибудь поймают… сам понимаешь.
– Ой, правда. Не подумал. Кстати, с «битлами» ты здорово придумал. Я сперва изумился, что за чушь ты несешь, а потом дошло. В молодости я был их фанатом. Как будто щелкнуло в голове – хлоп! – и все ясно. Молодцом.
– Спасибо.
– Чем могу помочь?
– Нам бы выйти в эфир. Не знаешь, тут поблизости нельзя присмотреть радиостанцию? Портативный передатчик не очень далеко добивает. Когда мы ехали сюда, заметили в Топеке здание с огромной антенной, ночью вернулись и залезли туда. Оборудование в рабочем состоянии. Кажется, оттуда ведут религиозные проповеди.
Дерби засмеялся.
– Ага, знаю о чем ты. Оттуда всю жизнь вещало «Семейное Радио». Да, они работают. У них, должно быть, здоровенный генератор и бензина хоть залейся. Господь берет на довольствие тех, кто несет Его слово.
– Да уж, генератор у них огромный. И вломиться туда было нетрудно. Терпеть не могу нарушать права собственности, но Голос Свободы не имеет права молчать. Наше слово вряд ли весит меньше, чем Господне.
– Как скажешь. Как обстоит дело в Канзас-сити с радиостанциями, не скажу, но в одном колледже есть собственный радиоузел. Колледж, к слову, работает. Корейцы не мешают нам жить обычной жизнью, правда, без машин, электричества и водоснабжения. Ученики починили технику, притащили генератор и после занятий крутят музыку.
Уилкокс кивнула.
– Ага, радиоузел в колледже – обычное дело. У нас в школе тоже был радиоклуб. Дело популярное, хоть и недешевое. Странно, что корейцы не отобрали передатчики.
– Они взяли точку на контроль. Пока детишки крутят музыку и школьные новости, им плевать. Только вот все радиопередачи отслеживаются. Да вы и сами должны знать. Для партизан настали трудные времена.
– Вот почему мы никогда не выходим в эфир дважды из одного места, – сказал Уокер. – Как поступим? Дождемся ночи, взломаем дверь…
– Вахтер входит в нашу партизанскую ячейку. Договоримся с ним. Сегодня в десять вечера выйдешь на связь?
– Постараюсь.
– Сообщу время операции. – Дерби написал на салфетке название и адрес колледжа. – Он находится за пределами штата, в Парквилле, Миссури, но все равно считается частью Канзас-сити. Если обойти главное здание, увидишь эстакаду для грузовиков. Встречаемся там. На дело пойдем, как стемнеет. По ночам там вообще ни черта не видно.
– Это радует.
– В последнее время появились какие-то мутные передачи, что о них скажешь?
Уокер посмотрел на Келси, та пожала плечами.
– Не слышал, – сказал Бен.
– Да ты что? Каждый день в полночь, сигнал очень плохой, слов не разобрать, сплошные помехи.
– Нет, я не слышал. Когда началось?
– Восемь дней назад.
– Ага, мы за это время только раз выходили в эфир. Пока еще не освоились тут.
– Где поселились? С партизанами контакт держите?
– В трейлерном парке, там хватает переселенцев. Хотя придется оттуда съезжать, вчера корейцы обыскивали машины и проверяли документы. По счастью, мы отошли по делам, но они наверняка вернутся. Кого-то ищут, может, и нас.
Дерби кивнул.
– Вполне вероятно. Они здорово прижали наших. Извини, я пропустил твою передачу. Когда это было?
– Три дня назад. Нашли шестиэтажный дом, занятый бездомными. Забрались на верхний этаж. Ладно, рассказывай, что там с мутными передачами.
– Вот, я записал, что смог разобрать. – Дерби вытащил из кармана мятые бумажки. – Первая передача. «Непонятно, непонятно… которые попытаются найти в нем мораль, будут сосланы… непонятно, непонятно…» – Дерби передал клочок Уокеру. Для него слова звучали как тарабарщина. – Вот еще. «После ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея … непонятно, непонятно…» И сигнал пропал.
