Михаил Белозеров - Марсианский стройбат (Войны Марса) (СИ)
Однако после этого, уже в пригороде, к нему прицепилась цукуба. Она преследовала Сергея неотрывно, как собака-ищейка, как ночной кошмар. Стоило ему было завернуть за угол – как она появлялась тут как тут и пикировал самым наглым образом чуть ли не на голову. Даже если он проскальзывал через пустые дома, она ждала с другой стороны, словно предугадывая все его действия. Умная, гадина, зло шептал Сергей, выбираясь из очередного подвала. Когда она повторила с ним этот фокус три раза подряд, он сменил тактику: затаился в подъездах так долго, пока не затекли ноги. Но как только он вылез на свет божий, она снова висела над головой. Ух, гадина! – Сергей грозил ей кулаком. Самое удивительное заключалось в том, что шершней она не выпускала и подавала сигналы прожектором. «Стой, дурак! Стой, дурак!» – читал Сергей по азбуке Морзе. Ещё и издевался, думал он. Поэтому или по какой-то другой причине, но Сергей даже не пытался её сбить. Впрочем, как только он направлял в её сторону посохи, она делал кульбит и пряталась за ближайшими небоскребами. Ага, радовался Сергей, боится, сука! Было нечто карикатурное в том, как эта толстая, неуклюжая махина, похожая на растянутую каплю, кувыркалась в воздухе. В иллюминаторы он периодически видел белые лица крикунов, который, кажется, даже в наглую махали ему ручками. Гады, думал он. Ох, и гады. Загнать решили. Однако он с детства был хорошим бегуном, довести его до изнеможения было делом трудным и практически безнадёжным.
Как-то незаметно, но целенаправленно цукуба всё-таки выгнала его ближе к реке, где дома были совсем маленькими, угольные «деревья» – густыми и толстыми, а среди окаменевших доисторических пеньков к тусклому марсианскому солнцу тянулись чахлые создания, похожие на дубки с бледно-зелёными листьями. На мгновение Сергей даже умилился. Ему захотелось очутиться дома и побродить по саду. Гул сражения сюда почти не долетал, и было тихо, только порой на горизонте мелькали вездесущие стрекозы. Потом он подумал о Миле Дрониной, и понял, что никогда-никогда не бросит её на этой убогой планете.
Сергей сам не знал, зачем его несёт к реке. Может быть, это было неосознанное стремлением. Ведь река должна куда-то вытекать из этой необъятной пещеры, думал он, перебираясь через какие-то колючие заборы или в три погибели изгибаясь под ветками угольных «деревьев», где какие-то марсианские животные проложили тайные тропы. Может быть, она течёт даже в долину Маринера? Если это так, то можно выбраться на поверхность, а там до Городка-Один на плато Солнце рукой подать. Он уже представлял себе, как бежит к Миле Дрониной по марсианской пустыни. Её облик за эти последние часы как-то поблёк в его сознании. То ли слишком много событий произошло, то ли Сергей просто устал и вымотался, бегая от крикунов.
Тем не менее, цукуба не отставала. Сергей уже перестал обращать на неё внимание. Летает себе вокруг, ну и пусть летает. Надоедливая, как муха. Главное, чтобы шершней своих не выпустила. Тем не менее, он шёл по таким местами, где его нельзя было застать врасплох: узкими улочками и прямо через дворы, под «деревьями». Ага, злорадно думал он, поглядывая на надоедливую цукубу, боишься пузо продырявить. Он уже подумывал о том, как бы половчее сбить её, не получив в ответ атаку шершней, когда на открытом месте, похожим на футбольное поле, на котором не было совершено никаких укрытий, до него донёсся знакомый голос:
– Куда ты бежишь, дурень?! Долго мы будем за тобой гоняться?!
От удивления Сергей задрал голову и увидел улыбающуюся морду Жоры Генацаревского. О, бля, так это ж бригадир, сообразил он и, не заметив того, что растерянно сел на колкий доисторический пенёк.
Жора выглядывал из люка в брюхе цукубы.
– Ну, путешественник! Ну хренов беглец!!!
– Давай, сюда! – рядом с Жорой мелькнул Вовка Жуков.
– Братцы!.. – закричал, вскакивая, Сергей. – Ура!!! Братцы!
Цукуба осторожно, словно неся в себе гору яиц, опустилась на поле. Вид у неё был потрёпанный, словно её гоняли по ухабам и кочкам. Бока ходили ходуном, а брюхо ввалилось, как у гончей. Прежде, чем нырнуть в её нутро, Сергей оглянулся: угольный лес горел голубым неземным пламенем. Дым застилал новую часть города. Там то и дело вспыхивали огни пожаров. Затем самый большой серебристый небоскрёб, беззвучно выпустив из себя серо-белое облачко, сложился и исчез, словно его и не было. Городской пейзаж покорно принял это изменение.
– Мы тебя едва узнали! – орал Генацаревский, тиская Сергея, как боксерскую грушу.
– Смотрим, человек бежит, а кто, не поймём, – твердил Жуков, радостно блестя глазами.
– А потом увидели, как ты лихо сбил стрекозу, и поняли, что это кто-то из наших, но даже не думали, что ты!
– Ну ты и юла! – восхитился Жуков. – Никак не могли к тебе пристроиться!
– Мы уже и орали, – пожаловался Генацаревский. – И свистели, и махали...
– Всё без толку!
– Да!
– Как об стенку горох!
– Да!
– Так кто ж знал?.. – оправдывался Сергей, всё ещё не придя в себя от такого поворота событий. – Вижу, цукуба охотится за мной. Скажите спасибо, что я вас ещё не подстрелил, – он потряс боевыми посохами.
– А Морзе?..
– Что Морзе?
– Ну Морзе!..
– Морзе я не знаю, – соврал Сергей из-за стыда, что он оконфузился, не догадался, кто подает сигналы.
– А связь?..
Только тогда Сергей обратил внимание, что у него не работает ни «длинная», ни «короткая» связь.
– Видать, огнём повредило, – оправдывался он.
– Здрасте… приехали… – ехидно ответил Генацаревский, и ещё раз обнял Сергея. – Ты на себя-то в зеркало глядел?..
Тогда-то Сергей и понял, почему они его не сразу признали. Скафандр хоть и был сделал из термостойкого материала типа «булат», но приобрел глубокий чёрный цвет.
– А где наши-то? – спросил Генацаревский, держа перед ним маленькое карманное зеркало и давая насладиться чёрной измазанной физиономией.
– Чёрт его знает, – признался Сергей. – Там заварушка была. Все разбежались. Я вроде как на мгновение отключился, а когда пришёл в себя – никого рядом нет, кроме крикунов. Едва живым ушёл.
Он вспомнил, как всё было, и ему на мгновение стало страшно, ведь он мог и не выбраться на поверхность. Прощай Дронина, подумал он. Затем он с интересом огляделся. Цукуба изнутри выглядела, как живое существо, словно он находился в чудо-юде, рыбе-ките. Везде торчали большие и маленькие рычаги, какие-то замысловатые конструкции, которые казались твердыми, но стоило было к ним прикоснуться, как оказывалось, что они сделаны из мягкой, живой материи.
– О-о-о… у вас и верхний люк есть, – сказал он. – А это кто? – он посмотрел на связанного крикуна с кляпом во рту.
Бригадир разведки крикунов стал зеленеть на глазах. Вначале окрасился кончик носа. Потом зелёные пятна пошли по синим от мордобоя скулам.
– А это наш трофей, – пнул его Генацаревский, чтобы крикун прекратил свои фокусы. – Шеф разведки оккупантов.
– Не фига себе… – удивился Сергей, присаживаясь напротив крикуна. – А чего у него во рту кляп?
– Да периодически дуру валяет. Кричать пробует.
Крикун стал ярко-изумрудным.
– А-а-а… ну этого мы навидались. А морда чего синяя?
– Да пока успокоили… – хохотнул Генацаревский. – У нас таких на флоте называли обмороком, никчемным моряком.
Крикун задёргался и что-то попытался сообщить Сергею.
– Чего он хочет?
– Встречи с нашим командованием, якобы у него есть информация. Врёт, наверное, – равнодушно добавил Жора Генацаревский.
Между тем Жуков закрыл нижний люк и цукуба взлетела. Старая часть города за рукавом реки Шкабарь оказалась чистой. Там, где прежде была чёрная-чёрная непроглядная тьма, сиял бездонный простор с бесконечными угольными лесами.
– Неужели облако Глобула ушло? – задал риторический вопрос Сергей с беспокойством выглядывая в иллюминатор.
То место, где рванули ядерные пули, было, как и положено, пустынным и безлюдным. Впрочем, оно было не больше квартала, правда, очень сильно разрушенным. От лагеря крикунов не осталось и следа, только оплавленные куски металла, да ещё индикатор радиации показал превышение нормы в три раза.
– В смысле? – спросил Генацаревский.
– В смысле, мы это облако и его союзников рванули двумя ядерными пулями.
Ему пришлось долго рассказывать эту историю, упомянув Пашку Марфина незлым добрым словом, и как они бежали под землёй, и как Давыдов и Лобастов ушли к устью реки. А значит, там должно быть поселение аборигенов. Затем они его попросили повторить ещё раз свой рассказ и долго уточняли различные пустяки в отношении первой советской марсианской экспедиции.
– Ну мы это ещё проверим, – многозначительно сказал Жуков. – А вообще, ты даёшь!.. – и крепко хлопал его по плечу.
Сергей вспомнил все их приключения с Жорой Генацаревским, но почему-то скромно промолчал. На фоне приключений, выпавших на долю Сергея Бабуры, они показались ему тусклыми и незначительными. Вовка Жуков даже позавидовал. А я всё это время сидел в бункере, подумал он. Эх, надо было сразу идти добровольцем! Может, медаль дадут за освоёние Марса? Интересно, есть такие медали, или нет?
