Дэйв Дункан - Герой!
Ваун подумал, что заслужил это столетие. У него есть на него право!
Девочки. Вечеринки. Стрилеры. Даже рисование…
Потом он впервые осознал, что, сам того не замечая, смотрит на свой мольберт и уже так долго, что, даже закрыв глаза, видит рисунок на обратной стороне век. Это было искусное изображение обнаженной девушки, развалившейся на траве и украшенной солнечным светом и лепестками цветов. Он набросал ее одним печальным днем много недель назад и напрочь забыл закончить. Выбираясь из кресла, Ваун обратил внимание, что у девушки золотисто-каштановые волосы.
«Излишне сладострастные», — решил он, пробираясь к мольберту через мусор. «Не такие симпатичные, как у Фейрн», — размышлял Ваун, вытаскивая картину на балкон. «Бессмысленная трата времени», — решил он, швырнув ее подальше. Он посмотрел, как картина, кувыркаясь, улетает в пустоту подобно раненой птице, и следил за ней взглядом, пока она не погрузилась в прибой.
Интересно, что рисовали братья на Авалоне или Скице? Себя? Лежащих в траве, в лепестках цветов? В Братстве не было женщин. Дайс рассказал ему об этом на корабле — мужское тело более эффективно. Женское слабее физически, оно — объект нежелательного интереса с стороны рэндомов-мужчин, и в нем слишком много места занимают репродуктивные органы, которые технологическим образцам не нужны.
Понимают ли они, что потеряли? Ваун думал об этом, швыряя вслед за картиной стакан.
В Доме-на-Утесе был небольшой ком. Для службы безопасности он значился как стоящий в пляжном павильоне. Ваун включил его вручную и плюхнулся в кресло.
Возможно, Рокер обнаружит его… мало того, возможно, что Рокер обнаружит этот секретный файл… но дела таковы, что без риска не обойтись.
— Обслуга!
Мгновенно появилась женщина-сим, соблазнительно прислонилась к мольберту, который бы тут же перекувырнулся, прислонись так к нему настоящая девушка.
— Каков прогресс в расшифровке полученного прошлым вечером сообщения?
— Никакого, адмирал! — вздохнула она. — Нам нужен ключ. Сэр, уже сорок два гостя прибыли, и, насколько я поняла, в скором времени ожидаются еще двести.
Мне нужны распоряжения касательно расселе…
— Посели их куда хочешь! Попробуй использовать в качестве ключа слова «Ооцарсис с Искуота».
Сим исчез. С ним исчезла часть комнаты вместе со всем содержимым, включая мольберт.
— Машины хорошо умеют анализировать данные, — раздался голос Тэма с противоположной стороны стола из золотого дерева, — но они не так хорошо умеют анализировать отсутствие данных. — Некоторое время он покопался в книге, а потом ни с того ни с сего довольно сконфуженно ухмыльнулся. — В любом случае, это служит оправданием тому, что я записал несколько собственных откровений.
— Черт возьми, Тэм! Почему ты мне ничего не сказал? Послушай, ты два года скрывал это!
— Смотри, — сказал образ Тэма и превратился в уличную сцену, в звуки голосов и шум моторов, в людей в странных одеждах, спешащих по тенистым переулкам.
— Избавь меня от своих шуток, Тэм, — раздраженно сказал Ваун. — Я тебя хочу видеть. Твою улыбку. Твой — проклятие! — смех!
— Ты обратил внимание? — Тэм вернулся и его улыбка — тоже. — Это со Скица, записано в 29416-м, наше время. Ничего необычного, кроме того, что для трущоб все выглядит уж очень мирно. Никто не встревожен.
— Тебя всегда тянуло к секретам и тайнам, гаденыш. Почему ты не говорил мне? Я бы мог помочь, нет, что ли? Поддержать тебя!
— Ты видел копов?
Сцена мгновенно вернулась обратно. Застывший кадр: двое парней в форме, выделенные из толпы. Может быть, это были Радж с Дайсом. Или Аббат с Приором.
Или Ваун с Вауном. Братья.
Пары бренди сгущались. Ваун сел.
— Это лишь один пример, — сказал Тэм. — Теперь взгляни вот на это. Это то, что меня насторожило. Это сводка новостей. Фотография парня на балконе, читающего речь. Видишь, позади него? Советник или министр? Может быть, секретарь? Теперь вот это — посмотри на спейсера за рулем…
Друг за другом пронеслись пять или шесть эпизодов, загораживая собой мольберт и забрызганный краской стол и полки. По стенам полз солнечный свет из окна, но Ваун сосредоточился на демонстрации кадров и забыл о Рокере.
— Итак. — Тэм снова вернулся, и в его самоуничижении появилось некоторое самодовольство. — Это схема. Никогда не произносить речей и не трясти знаками отличия, всегда оставаться на заднем плане. Совсем не то, что мы видели на Авалоне! Они не могли оставаться тайной при таком их количестве, но ты заметил отсутствие каких-либо признаков очевидных репрессий? Столетие тому назад, сразу же после Великой Чумы, остатки скицской культуры… Скрипнул пол.
— Остановить! — рявкнул Ваун, бросаясь на кровать — за пистолетом под подушкой. Тэм исчез, Ваун развернулся — в дверях стоял лейтенант Клинок, стоял и смотрел в смертоносный прицел. Потом он посмотрел на Вауна и поднял брови.
Позади него, прикрыв рот рукой, стояла Фейрн.
— Идиот припадочный! — заорал Ваун. — Ты чуть не умер!
— Прошу прощения за вторжение, сэр. — Клинок резко встал по стойке «смирно», глядя поверх головы Вауна. — Я думал, что будут еще двери.
— А я думал, что ты Рокер! — Ваун заткнул пистолет за пояс.
Смысл слов заставил Клинка немного нахмуриться, но потом он снова стал безучастен. Он казался совершенно невозмутимым, несмотря на то, что едва избежал гибели, но Ваун видел, как розовато-лиловые глаза тайком сканируют комнату.
— Если б я знал, что вы придете, я бы навощил пол.
— Сэр, адмиралиссимус послал меня сказать, что он готов.
— Скажите ему, пусть сам приходит! — злоба вернулась к Вауну, и ее встреча с остатками бренди привела к образованию крепчайшей смеси. Хуже всего, возможно, было горькое понимание того, насколько часто он недооценивал Рокера.
Какая из девчонок, выбежав из этой постели, доложила о секретном любовном гнездышке? На боссу, конечно, хватило ума не приходить самому сюда, куда не простирается зрение службы безопасности.
Клинок вспыхнул и обратился к Фейрн:
— Скажи, пожалуйста, адмиралу Рокеру, что мы идем. — Он закрыл за ней дверь и повернулся к Вауну.
— Мы идем, да? — спросил Ваун.
Клинок шагнул вперед.
Ваун вытащил из-за пояса пистолет.
— Через твой труп.
Клинок остановился, и на его лице опять появилось раздражение.
— Сэр, адмиралиссимус…
— В задницу адмиралиссимуса!
Насчет этого Мэви тоже врала, и Вауну давно уже следовало догадаться.
Рокер не интересовался молоденькими мальчиками. А маленькая уборная в доме для гостей… Когда Ваун обнаружил, как здорово она напичкана датчиками, он понял, насколько далеко зашла Мэви в своем вранье.
Клинок вздохнул.
— Сэр, мне приказано привести вас.
— А хороший спейсер выполняет приказ, даже если это грозит ему смертью?
— Да, сэр, — печально сказал Клинок. Он наверняка говорил искренне. Этот парень загарпунил трех стрилеров и вернулся без единого синяка.
Ваун начинал чувствовать себя невыразимо глупо.
— Даже если бы у меня не было пистолета, ты бы все равно не заставил меня.
Еще сама Большая Свинья смогла бы, а ты — нет.
— Да, сэр. Но я должен попытаться.
— Ты человек?
— Сэр?
Клинок сделал еще шаг. Комната была слишком захламлена для драки. Два стула, куча картин и табурет между ними.
Ваун снял рычажок с предохранителя.
— Ты рэндом или тоже машина, как я? Может быть, новая, улучшенная формула?
В сумеречном свете розовато-лиловые глаза казались темными и очень честными.
— Я вполне человек, сэр. Мне не превзойти вас ни в чем. Я понимаю, потому что видел ваше доггоцевское досье. — Он был выше, но не намного крупнее. Его молодость будет серьезным недостатком против опытного драчуна Вауна. — Мы все его изучали, сэр.
Ваун хмыкнул и обратился к кому:
— Служба, запросите Центральную Базу Данных. Устное донесение: доггоцевское досье на лейтенанта Клинка.
— Клинок Сила Эстетизм, родился в 29385-м, единственный сын…
— Надо будет сказать Мэви, что у тебя не было выбора.
— Сэр? — Клинок приблизился еще на шаг.
— Имечко у тебя… Ком продолжал:
— …с исключительной безупречностью. Первый в девяносто третьем упражнении. Первый в занятиях по физической подготовке. Первый по электронике, Первый в галактическом, Первый в гравитационных, Эксперт в стрельбе, Первый по навигации, Первый по артиллерии, Первый по физике, Первый по легкой ат…
Для рэндома это был жуткий перечень достижений. Клинок фигурировал как лучший во всем со времен адмирала Вауна студент сорок восемь лет спустя.
Каталог его почестей тянулся и тянулся, но Клинок, похоже, принял интерес Вауна за какое-то издевательство, ибо лицо его помрачнело, а губы побелели. Он продолжал приближаться.
В конце концов Ваун остановил ком.
— Ты хоть в чем-нибудь был не Первым? — поинтересовался он.
