Виктор Рябинин - Проблеск во мгле
— Ёлки паки, ну и воронья тут! — донеслось оттуда, после чего последовало несколько гулких ударов снаружи по корпусу. Похоже, что вертолёт налетел на стаю ворон. Неужели издалека не заметили? Остаётся надеяться, что у пилота хватит ума сменить курс. Вертолёт резко накренился вправо. Хватило.
— Кажись, пронесло, — с облегчением произнёс второй охранник. Он не хуже меня сообразил, в чём дело. Но радоваться оказалось рано: сразу несколько детекторов дружно запищали, предсказывая скорую беду. Мало было ворон, так тут ещё и аномалии! Ассистенты как-то съёжились, испуганно глядя по сторонам. Видимо, до этого они чувствовали себя в безопасности внутри железной птицы. Вертолёт снова резко накренило, только на этот раз в другую сторону. Писк детекторов немного стих. Кажется, аномалия осталась позади.
— И снова пронесло, — сталкер вновь прокомментировал ситуацию. И вновь не совсем точно. Вертолёт увернулся от гравитационной ловушки и пролетел бы мимо, но в последнюю секунду задний винт таки её зацепил. Ловушкой оказалась «карусель», поэтому летательный аппарат резко развернуло вокруг собственного хвоста на триста шестьдесят градусов и как бы небрежно швырнуло куда-то в сторону и вниз.
С запозданием раздался сигнал тревоги, и замигала красная лампочка. Лично мне это ничем не помогло, только мешало сосредоточиться на ситуации. Но несмотря, ни на что, я все, же подскочила к двери, распахнула её и, держась за вовремя подвернувшуюся ручку, выглянула наружу. Вместо необходимых ста пятидесяти метров высота была всего около сорока. И мы продолжали быстро приближаться к земле.
— Проклятье, сейчас врежемся! — прокричала я.
Все, кто находился в грузовом отсеке, сгруппировались и приготовились к удару. «А он будет сильным, такой можно и не пережить» — пронеслось у меня в голове. Времени на раздумья не хватало, следовало срочно принимать решение. Выбрать из двух зол то, которое оставляет шансы на выживание. «Думай, Алёна, думай. Решайся!» — мысли проносились в моей голове одна за другой. «Не стой там, держись за что-нибудь» — предостерегал меня один из сталкеров. Напряжённые секунды тянулись мучительно долго, время словно затормозило, предоставляя мне шанс сделать свой выбор. А земля тем временем стремительно приближалась. До неё оставалось всего метров пять, когда я выпрыгнула из вертолёта…
Упала я на что-то мягкое, что спасло ноги от неминуемых переломов. Приземление прошло успешно: я упала правильно, на бок, как это делают при приземлении парашютисты. Секунду спустя за моей спиной раздался жуткий грохот от удара. Я инстинктивно перевернулась на живот и закрыла голову руками. Однако взрыва не последовало. Привстав на ноги и обернувшись, я увидела, что разбитый вертолёт, в котором я летела минуту назад, лежит метрах сорока позади меня. Повреждения были катастрофическими: его практически разорвало пополам. Маловероятно, что кто-то выжил, но необходимо было подойти поближе и проверить. Пострадавшим могла понадобиться моя помощь.
Я поднялась на ноги, которые, к счастью, были совершенно целыми, и направилась к разбитому вертолёту. Пройдя два шага, я почувствовала, что кто-то схватил меня за правый рукав на уровне локтя. И последовавший тут же резкий рывок чуть не повалил меня на землю. Я подняла глаза и не увидела абсолютно ничего, но уже на уровне рефлексов изо всей силы ударила левой рукой в пустое пространство перед собой. Это спасло мне жизнь: кулак уткнулся во что-то мягкое, покрытое слизистой плёнкой. Раздалось противное шипение, и прямо передо мной возник кровосос — один из самых опасных мутантов Зоны. Свою дурную славу этот двухметровый человекоподобный упырь с щупальцами на месте рта заработал благодаря способности практически полностью становиться невидимым, а также агрессивности по отношению к сталкерам. Но на этот раз невидимость не помогла: я врезала кровососу прямо по чувствительным щупальцам. Оправившись от удара, он схватил меня за шиворот и потянулся к шее, чтобы вцепиться в неё. Однако я не собиралась превращаться в его ужин и с силой ударила кровососа ногой в область паха. Удар был не очень сильным, я скорее оттолкнулась от него, но попала я в то место, которое чувствительное абсолютно у всех. Он как-то пронзительно взвыл и оттолкнул меня, из-за чего я упала плашмя на спину и тут же постаралась отползти подальше, одновременно доставая из-за спины автомат. Мутант уже пришёл в ярость и, не обращая внимания на боль, бросился на меня, стараясь снова раствориться в воздухе. Но было поздно: я успела достать автомат и прикончила гада очередями в грудь и голову. С затихающим хрипом он упал в грязь и застыл.
Я вновь вскочила на ноги и осмотрелась. Кровососы редко охотятся поодиночке. Но сейчас вокруг было тихо. Осторожными шагами я начала продвигаться к вертолёту. Он лежал на боку, поэтому дверь, ведущая в грузовой отсек, располагалась высоко над землёй. Я, подпрыгнула, ухватилась за нижнюю часть проёма и, подтянувшись, пробралась вовнутрь. Закреплённое оборудование при ударе об землю сорвалось со своих мест и теперь грудой лежало возле противоположной стенки, ставшей в данный момент полом. Среди оборудования лежали и тела погибших. «А ведь совсем недавно мы сидели здесь и разговаривали» — подумала я. Вот она — непредсказуемость Зоны.
Вдруг один человек пошевелился и тут же застонал. И возле него тут же возник ещё один кровосос. Вскинув автомат, я всадила в спину мутанта остатки патронов и сменила обойму. Попытавшись подойти к раненному, я почувствовала, что двигаться стало как-то тяжело. В этот же момент раздался громкий скрежет, и вертолёт сильно тряхнуло. Кажется, он угодил прямо в гравиконцентрат. Необходимо поспешить: вертолёт может окончательно впрессовать в землю и меня вместе с ним. Но бросать человека в беде тоже было нельзя. Я подошла поближе и увидела, что в живых остался профессор Семёнов. Его ноги придавило чем-то тяжёлым, что не давало возможности двигаться. Увидев меня, он здорово обрадовался.
— Слава Богу, Вы тоже выжили в этой ужасной катастрофе.
— Я очень живучая, — ответила я ему и попыталась сдвинуть большой ящик с провизией, которым придавило профессора. При первом же толчке он снова застонал.
— Чёрт, больно-то как, — вырвалось у него. — Нога, кажется сломана.
— Не выберешься отсюда — будет хуже, — подбодрила я раненного, — придётся потерпеть.
Дожидаться ответа не стала, чтобы не превращать происходящее в банальную душещипательную сцену из фильмов. Он требовал бы бросить его и спасаться самой, я бы уговаривала профессора найти в себе силы, чтобы продолжить борьбу. И так, пока вертолёт вконец не разрушит аномалия. Так что я, не обращая внимания на его крики, просто пару раз пнула ящик, и он, поддавшись, освободил Семёнова. Двигать сломанной ногой профессор не смог, поэтому я, собрав все силы, помогла ему подняться и повела к выходу. Неожиданно он, несмотря на ранение, довольно резво отшатнулся в сторону и принялся что-то искать среди разбросанных предметов. Эти учёные способны на всё ради своих бесценных находок и приборов. Я же не собиралась приносить себя в жертву науки.
— Пойдём, пойдём, здесь ничего не стоит твоей жизни, — потянула я его оттуда.
— Одну секунду, эту вещь нельзя потерять, — сопротивлялся он, — ни в коем случае нельзя.
Вертолёт снова затрясся и резким рывком погрузился примерно на метр в грунт. При этом крен немного уменьшился и проём, ведущий наружу, оказался напротив нас. Все раскиданные вещи снова сместились, благодаря чему Семёнов всё-таки нашёл то, что искал. Радости его не было предела. Казалось, он забыл про ситуации, в которой находился. Всё его внимание было сосредоточено на небольшом контейнере. Мне пришлось схватить профессора за одежду, силой развернуть лицом к выходу и буквально вытолкнуть туда. И самой выскочить следом. После этого я оттащила его подальше от вертолёта, который после нескольких рывков почти полностью исчез под землёй. На виду остались лишь верхушка с погнутыми лопастями и конец хвоста. В таком состоянии обломки будут находиться долгие годы, предупреждая сталкеров об опасности.
Немного отдышавшись, я послала со своего ПДА сигнал бедствия. Второй вертолёт экспедиции должен находиться не более чем в двух километрах. Они всегда летают на расстоянии, чтобы снизить шансы одновременного попадания в катастрофу. Оставалось только дождаться прибытия помощи. Я вытащила из рюкзака аптечку первой помощи и подошла к лежащему Семёнову. В первую очередь сделала обеззараживающую инъекцию, так как перелом оказался открытым. Неплохо было бы зафиксировать суставы, но вокруг не было ничего подходящего на роль шины. Пришлось ограничиться простой повязкой. Пока я перебинтовывала профессору ногу, сам он лежал неподвижно, крепко прижав руками к груди свой контейнер. Интересно, что в нём такого особенного, ради чего стоило рисковать своей жизнью? Закончив перевязку, я и обратилась к Семёнову с этим вопросом.
