Андрей Буторин - Упавшие в Зону. В поисках выхода
Разведчик был так зол на себя, что врезал пару раз кулаком в челюсть. Легче не стало. Единственное, чем Плюх неосознанно себя утешал, была мыслишка: «Но ведь теперь ты уверен, что «червей» рядом нет! Может, твой поступок глуп лишь наполовину?»
– Дураков наполовину не бывает, – сквозь зубы процедил он вслух. – Так же, как и наполовину мертвых дураков. И ладно ты сам, но если бы из-за тебя погибла Илона…
Что было бы тогда, Плюх договаривать не стал, ему даже подумать об этом было страшно. Куда страшнее, чем самому оказаться раздавленным и проглоченным. Разведчик ожесточенно затряс головой, пытаясь выгнать из нее жуткие картины, а потом, подняв винтовку, вскочил на ноги и полез в «нору».
Увидев мрачное лицо вернувшегося Плюха, Илона тоже помрачнела.
– Что? «Дымные черви»?
«Нет, бездымный идиот», – захотелось ответить разведчику, но сказал он другое:
– Вроде бы все чисто.
– Что-то вы темните, милейший, – прищурилась девушка. – Давай, выкладывай!
– Да нечего выкладывать, – прижал к груди руку Плюх. – Правда, все чисто. Просто на душе тревожно.
– Всем тревожно, – глянув мельком на ученых, понизила голос Забияка. – Только кислыми физиономиями мы друг другу настроения точно не поднимем. Так что давай, прекращай свою меланхолию – и вперед, с песнями!
– Вот насчет песен лучше и не заикайся, – вымучил улыбку разведчик. – Если я запою, настроение у всех точно упадет. И на мой вой все твари Зоны сбегутся.
– Учту на будущее, – подмигнула девушка. – Вдруг когда именно это и понадобится. – Затем она обернулась к ученым и тряхнула головой: – Ну что, господа, тронулись! Построение прежнее: впереди господин Плужников, далее господа Сысоев, Тетерин и Тавказаков. Я – замыкающая. Во время передвижения не шуметь, без крайней нужды не разговаривать.
На лицах всех троих ученых расцвели улыбки. Было очевидно, что вынужденная долгая остановка надоела им сама по себе, но еще больше она не нравилась им из-за чувства вины, что затянулась она из-за них.
«Нору» преодолели быстро. Плюх снова осторожно высунул голову, осмотрелся и бросил назад:
– Чисто. Выходим!
После того как все выбрались наружу, Илона объявила:
– А теперь меняем порядок. Первой иду я, замыкает колонну Егор.
– Почему? – вырвалось у Плюха.
– Потому что я должна вспомнить направление и убедиться, что мы идем верно. Мне ведь не каждый день доводилось к тому объекту наведываться, да еще с этой стороны.
– Понятно, – кивнул разведчик. – Но когда убедишься, станем меняться.
– Безусловно. Гайку бросать три часа кряду мне точно надоест.
– Почему три часа? – поинтересовался Юлий Алексеевич.
– Это условно. По моим представлениям до нужного нам объекта верст десять. Отсюда и время. На деле дольше, скорее всего, получится. С учетом остановок на отдых и, надеюсь, на охоту. К слову, будьте все предельно внимательны. Крутите головами. И не только в поисках возможной опасности, но и потенциальной добычи тоже.
Поначалу идти было легко. В первую очередь, благодаря ровной, далеко просматриваемой местности, а также из-за того, что все были полны сил, пусть и не одинаковых у каждого, и, после длительного бездействия, желания двигаться в принципе.
Забияка вела процессию к виднеющимся вдали лесистым холмам. Шли они до них, по прикидкам разведчика, часа полтора, и за это время они с девушкой дважды поменялись местами. Когда начался подлесок, Илона снова возглавляла их маленький отряд.
– Привал! – остановившись, подняла она руку. – Доедаем припасы, а затем мне придется вас ненадолго оставить. Здесь должна быть тропа, нужно ее обнаружить, прежде чем тронемся дальше.
– Одной опасно, – недовольно покрутил головой Плюх.
– А блуждать без толку всем – бесполезная трата времени и сил, – парировала девушка. – И опасности я одна подвергнусь ничуть не больше, чем если бы нас было пятеро. Даже меньше, поскольку одну меня заметить в лесу труднее. А ходить по лесу бесшумно и незаметно я умею, если ты еще не успел в этом убедиться. Вас тоже, если будете сидеть тихо, вряд ли здесь кто-то заметит, ежели не наткнется случайно.
Разведчику трудно было спорить с этими доводами, поэтому после короткой трапезы Илона, махнув рукой, скрылась в ближайшем кустарнике.
Хоть Плюху и было тревожно за любимую, он, помня ее слова о том, что кислая физиономия не способствует хорошему настроению членов группы, старался выглядеть бодрым. Можно было бы поддержать заметно уже подуставших ученых и словом, но еще ранее договорились сидеть молча, чтобы не привлечь ненароком чьего-нибудь нежелательного внимания.
К сожалению, от случайности это не уберегло. Пролетело уже минут двадцать с тех пор, как ушла Забияка, а ученые начали подремывать, когда вдруг закачались кусты и из-за них показался человек, а следом за ним и второй. Оба были в типичной для сталкеров одежде. Увидев перед собой группу людей, оба замерли и вскинули винтовки.
– Руки в гору! – рявкнул один из них.
– Что, простите?.. – заморгал очнувшийся от дремы профессор Сысоев.
– Он требует, чтобы мы подняли руки, – пояснил слышавший ранее эту фразу Плюх. – Лучше это выполнить. – Сам он тоже приподнял ладони, но невысоко, чтобы можно было вмиг схватить висевшую на груди «Печенгу», и спокойно сказал сталкерам: – Добрый день, господа! Мы вам ничем не угрожаем, давайте разойдемся мирно.
– Мы еще не сошлись, чтобы расходиться, – скривился в щербатой улыбке все тот же мужчина.
– Думаю, это и ни к чему, – улыбнулся в ответ разведчик.
– А ты не думай, мозгам легче будет, – подал голос второй сталкер.
– Хватит с ними трепаться, – сказал первый и, дернув стволом «Печенги», рыкнул: – Снять и бросить перед собой оружие! Снимать медленно, стреляю без предупреждения!
– У нас всего одна винтовка, – как можно более дружелюбно отозвался Плюх. – Почти без патронов. Мы без нее пропадем, вы же знаете.
– Пропадешь и с ней, если не снимешь! – направил мужчина ствол прямо в его голову и приказал напарнику: – Этот мой, держи на мушке остальных!
Разведчик уже чувствовал, что вряд ли все закончится мирно, но первым открывать огонь ему не хотелось. Тем более что хорошо понимал: пока он схватит и поднимет винтовку, сталкеры успеют выстрелить.
Неизвестно, как бы все обернулось, но второму сталкеру показалось мало взять противника на мушку, и он выпустил над головами ученых короткую очередь.
– Ложитесь! – заорал, обернувшись, Плюх. И с ужасом увидел, как доцент Тавказаков, вскочив на ноги, метнулся к кустам.
Стрелявший сталкер тут же направил вслед ему винтовку. Ладони разведчика в тот же миг схватили «Печенгу», и три очереди слились в одну. Стреляя, Плюх упал на живот, и пули первого сталкера вжикнули над его головой. Сам же сталкер медленно, словно под водой, завалился назад. И, непонятно почему, рухнул ничком второй.
Недоумевающий Плюх переводил ствол винтовки с одного мужчины на другого, но ни один из них не шевелился. Тогда разведчик, сделав предостерегающий жест ученым, осторожно поднялся на ноги, но не успел сделать и шагу, как услышал впереди голос Илоны:
– Не стреляй, это я!
Девушка, пригнувшись и держа наизготовку «Никель», вышла из-за кустов.
– Это ты его? – облегченно выдохнув, понял причину гибели второго сталкера разведчик.
– Я. Сейчас проверю, насколько хорошо они оба упокоены.
– Тогда я к Аникею, – бросил Плюх и метнулся туда, куда побежал Тавказаков.
Разведчик опасался, что найдет там труп доцента, однако не увидел за кустами ни мертвого, ни живого ученого. Сначала это его лишь обрадовало: значит, пули сталкера прошли мимо, а сам Аникей Александрович просто-напросто убежал дальше.
Плюх громко позвал ученого, но тот не откликнулся. Разведчик собрался идти вперед, но его остановил окрик Илоны:
– Стой!
– Почему? – обернулся разведчик. – Его ведь нужно найти!
– Нужно, – подошла к Плюху Забияка. – Только не сломя голову. Про аномалии ты уже забыл?
– Ах, да!..
Разведчик достал вилку с нитью и бросил перед собой гайку. Та упала в траву, однако нить продолжала сматываться, пока не размоталась вся. Плюх растерянно заморгал.
– Не понял… – выдавил он.
– Замри на месте! – выкрикнула Илона. Девушка достала свою вилку и бросила гайку немного ближе, чем сделал до этого разведчик. Нить повела себя, как от нее это и ожидалось. Тогда Забияка подошла к гайке, подняла ее и кинула чуть дальше. Этот бросок тоже закончился штатно. А вот на третьем, когда гайка полетела в то же место, куда Плюх отправил свою, все случилось так же, как и у него: нить размоталась полностью, словно гайка не упала на землю, а свалилась в глубокую яму.
– «Дно», – глухо произнесла Забияка.
