Сурен Цормудян - Волчья стая
Капрал Ширин молча смотрела на приборную панель и водила средним пальцем между кнопками, собирая пыль. Затем растирала большим пальцем средний и начинала заново.
— Лейтенант, — заговорила она. — Вы сами все слышали. Вы же понимаете: мы только что потеряли отряд «Бора».
— Понимаю. И что ты хочешь этим сказать?
— То, что нам больше нечего здесь делать, пора убираться отсюда. Мы сожгли много топлива и потратили впустую достаточно боеприпасов. Зачем ухудшать и без того плохой рейтинг вылета?
— Капрал, тебе не кажется, что в последнее время ты слишком много себе позволяешь? — процедил Гильмири.
Он с трудом сдерживал гнев и пытался унять непреодолимое желание наказать Ширин за дерзость.
Та уставилась на старшего оператора:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Все прекрасно ты понимаешь, — ответил Гильмири. — Ты будто специально ждешь моей неудачи, чтобы перехватить инициативу и показать руководству свою компетентность и профессионализм. Хочешь выбить меня из этого кресла, дрянь?! — Он ударил кулаками по подлокотникам.
— Послушайте! Все не так!
— Закрой свой рот!
— Но лейтенант! Вы же не в себе!
— Что? — Он привстал с кресла. Какие-то крохи рассудка отделяли его от того, чтобы схватить эту девку за волосы и все-таки впечатать лицом в монитор. — Итак, ты твердо решила вести свою, очень нехорошую линию?
— Какая линия, командир? Зачем нам новый заход на атаку?! Чтобы отомстить и выпустить пар?
— Ширин, ты сейчас сказала главное в нашем разговоре слово. — Гильмири вцепился в подлокотники, чтобы скрыть дрожь в руках, и медленно опустился в кресло.
— Какое?
— Командир. Я твой командир. И не забывай об этом, капрал! Я руководствуюсь логикой и только логикой. Да, мы потеряли группу. Но отряд «Бора Биляль» был самостоятельной единицей. У них был автономный рейд. И его гибель не наша вина.
— Но мы же нанесли по ним удар.
Никак не уймется девка. Гильмири стиснул зубы. Ему и самому казалось, что он сейчас не в себе, и эта дрянь делала все, чтобы спровоцировать его на непоправимые действия. Тогда ему точно не выкрутиться.
Он начал тщательно проговаривать каждое слово.
— Это. Стало. Следствием. Того. Что. В регионе. Действуют профессионалы. Враждебные нам.
— Но это лишь мнение…
— Замолкни и не перебивай. Дикари знали о готовящейся акции. Им было известно, что конвой придет к городу, на который упал тот чертов самолет. И они очень грамотно разделались с этим конвоем. Потом профессионально и быстро избежали крупных потерь, когда в игру вступили мы. Потом появился лазерный целеуказатель, которым они сбили нас с толку. А это означало, что они прослушивали наш радиоэфир и понимали язык. Все это, считай, даже не косвенные, а прямые улики в пользу того, что здесь работают профессионалы из конкурирующего Оазиса. И вот за это командование не посмеет повесить на нас всех дохлых собак. Это не наша вина, облажались разведка и аналитический отдел.
— Но может быть, тут вовсе нет профессионалов. Может, просто недооценили дикарей?..
— Тогда это тоже, черт возьми, останется на совести разведки и аналитиков!
— И вы, лейтенант, надеетесь, что высшие чины разведки корпорации не сделают из нас козлов отпущения?
— Высшие чины разведки — не совет директоров. Провал операции настолько очевиден, что этим делом будет заниматься руководство корпорации, а не внутренняя комиссия военного ведомства. А у нас есть телеметрия. У нас есть записи. Так на чьей ты стороне, Ширин? На нашей? Или на стороне высших чинов разведки, которые спишут провал на нас? Если делом займется совет директоров, они обречены.
— Конечно, я на вашей стороне, командир. Я с вами.
«Как-то неубедительно, — подумал Гильмири. — Впрочем, все бабы лживы». Во всяком случае, она понимает теперь, что лезет в сферы, уровень сложности и масштаб которых не в силах постичь своим умишком. Чертова политика эмансипации, проповедуемая главами корпорации. Зачем вообще здесь понадобилась баба? Хотя понятно, что по части подлостей в карьерных делах мужчины нисколько не отстают.
Ширин упорствовала:
— Мне все равно непонятно, зачем продолжать атаку.
— Машина. Зенитно-ракетный комплекс. Ты сознаешь, что он остается в руках местных дикарей? А что это значит? Невдалеке от резервата проходят коммерческие маршруты торговой авиации для связи с Оазисами в Северной Европе. Дикари уже знают, кто направил на их территорию конвой. Торговые маршруты оказываются под угрозой. Мы либо рискуем самолетами, либо налаживаем обходные пути, а это дополнительные расходы на топливо. Товары подорожают, партнеры тоже повысят цены. Тебе это ясно? Машина должна быть уничтожена, и это покроет все неудачи сегодняшнего вылета.
* * *— Женщина-рейтар?! — Возмущение Павла было под стать презрению на его лице. — Дожили! А щи варить кто будет?!
— Парни, он вам живой еще нужен? — спросила Химера, обратившись к Соловью и Тахо.
Пленный рыскун — очевидно, проводник спецгруппы Оазиса — нервно задергался. Не иначе он решил, что речь шла о нем, но девушка навела свой обрез на Ходокири.
— Ты что, девочка! Конечно нужен. — Соловей отвел ее ствол. — Ты не смотри, что он с виду говно. Внутри он лапусик. Ребята, вы целы?
— Да не вполне, — мрачно ответил Артем, глядя на Малона. Интерес к мотоциклистке сменился недоумением в связи с чудесным воскресением Тахо.
— Ну, во всяком случае, на ногах вы стоите, и то хорошо. Ладно, мы теряем время. — Соловей врезал пленному ногой под дых, схватил его за ворот комбинезона и потащил к дому.
Последовал удар кулаком в лицо: командир карательного батальона приступил к допросу. Химера встала рядом, держа рыскуна на мушке.
— Так ты живой? — Артем недобро смотрел на Малона Тахо, но то и дело косился на женщину.
Спасибо, оба находились в поле зрения и можно было не вертеть башкой.
Тахо небрежно повел плечами:
— Выходит, что так, господа. Живой.
— Хотел нас кинуть?
— Кинуть? — Малон сделал удивленное лицо. — Что это значит?
— А как на твоем языке звучит «поиметь»? Кинуть, обмануть, развести, не заплатить деньги за работу.
— Just fucked, может быть. — Тахо опять пожал плечами. — Не знаю, право. Только позвольте спросить: если вы считаете, что я вас решил, как вы сказали, кинуть, то почему вдруг появился? Почему не убрался восвояси? С какой стати помог вам? А вы, коли уж предъявляете мне претензии, должны еще и себя спросить: почему не пришли мне на помощь, услышав взрыв? Возможно, меня ранило. Да, там была ловушка, и я ее вовремя обнаружил. Я ее взорвал. Но вы решили, что я уже мертв. Так было удобнее? Впрочем, чего это я. Читать лекции о морали сейчас излишне — тем более что я не имею к вам претензий. — Он извлек из одного кармана, коих на его жилете было множество, увесистый кожаный мешочек. — У нас была сделка. Вы согласились на три условия. Все они выполнены. Конвой корпорации уничтожен. Сбитый самолет найден, и я получил бортовые самописцы. Они оказались в зенитной установке. Она тоже под моим контролем, что также являлось частью сделки. Держите. Здесь сто шестьдесят золотых монет, имеющих хождение в вашем резервате. Вам троим и вашему четвертому другу Ивану. Работа сделана. Контракт выполнен.
Он протянул деньги Артему.
— Вот ваш заработок. Пересчитайте, пока я еще здесь…
Тем временем Соловей нанес пленному очередной удар в печень.
— Говори е…(раскат грома)… й ублюдок! Где схрон? Да не мямли, сука!
— Папаша, не матерись при мне. Это мерзко, — поморщилась Химера.
— Ушки заткни! Прикажешь раскланяться перед ним и вежливо попросить?
Полукров раскрыл мешочек. Проверил пару наугад, но пересчитывать не стал.
— Ладно, парни. Идем. Надо еще Ваньку забрать. Доковыляем как-нибудь до соловьевских ребят да попросим довезти до Шелкопряда. Там и залижем раны.
Хотелось поскорее убраться. Конечно, порядком осточертело рисковать непонятно ради чего. Ныла собственная рана, и увечья товарищей беспокоили Артема не меньше. Однако помимо этого его растревожила женщина. По этой части он был в их братстве, пожалуй, самым сдержанным, у него случались мимолетные приключения, но прелесть их заключалась именно в непродолжительности. Его жизнь была достаточно насыщена более важными вещами, будучи жизнью негласного лидера остатков некогда могучей и многочисленной «волчьей стаи». Артем и Мустафа двинулись мимо длинного здания, наполовину разрушенного воздушной атакой, в направлении пятиэтажки, где находился Булава.
Павел Ходокири продолжал стоять, чуть согнувшись и опираясь на свой автомат.
— Парни, подождите, — громко попросил он, затем повернул голову к Малону, который собирался принять участие в допросе пленного. — Тахо! Куда вы теперь?
