Дмитрий Лазарев - Вирус Зоны. Кочевница
– Рота, подъем! – Я подхватил его под мышки и рванул вверх, игнорируя крик боли. – Потом страдать будешь – валим!
С Алексеем бежать стало труднее – приходилось его практически волочь. Но пока нас, к счастью, прикрывала пылающая «Тойота», да и цель все ближе. Успеем. Должны успеть! Прямо перед нами – заправка, а сразу за ней – гараж. Туда бы, затеряться за ним… Надо отдать должное научнику – поняв, что своей немощью он только усугубляет и без того критическую ситуацию, в которой мы оказались, он сделал над собой колоссальное усилие и начал двигаться более-менее самостоятельно, прибавив к тому же ходу.
Стало немного легче. Я оглянулся на бегу. Показались две темные человеческие фигурки. Проклятье! Так бы хотелось, чтобы они сочли взрыв машины нашим концом и на этом успокоились. Но не тут-то было. ФСБ (если это, конечно, они) – контора серьезная, и дела там привыкли делать основательно, ничего не пускают на самотек. Пошли проверить и вот теперь заметили нас. Уйти будет трудно…
Аномалию я почувствовал через несколько шагов. Ощущение было совершенно новым. Ни холода климатического нонсенса вокруг монастыря, ни болезненной вибрации Провала. Скорее, такое чувство, что реальность прохудилась, и через возникшую прореху мозгло и неприятно тянет сквозняком, к чему добавляется еще и странный химический запах. Внутри у меня что-то скрутилось, как при мышечных судорогах, и с каждым шагом это ощущение усиливалось. Мы явно приближались к аномалии, но к какой? И почему, провались оно все к дьяволу, я не вижу никаких признаков этого явления?!
– Аномалия, – выдохнул Алексей, с трудом справляясь с дыханием. – Пространственная! Как тогда на кладбище…
Вот оно что… Первым моим побуждением было рвануть в сторону, куда угодно, только бы не попасть в эту зону искривленного пространства и потом оказаться неведомо где, причем разделенным со своим спутником. Но в следующий момент я оглянулся, и мне резко стало худо. Темные фигурки преследователей приблизились, но больше не бежали. Напротив – они залегли, занимая стрелковые позиции. На первый взгляд это казалось глупостью: ведь снайперского оружия у них нет (в противном случае зачистили бы нас, что называется, без шума и пыли). А из автоматов по движущимся людям с такого расстояния стрелять практически бесполезно – попасть можно разве что случайно. Но в голову раскаленным гвоздем вонзилась жуткая мысль, что эти парни не тупые и знают, что делают. Вовсе не по нам собрались они стрелять. Заправка – вот их цель! Тут они убивают одновременно двух зайцев: в нее и попасть легче, и с нами вопрос решается. Мы тут гарантированно обугливаемся, а им там, вдалеке, – хоть бы хрен. Продуманные гады! Когда я рвался сюда, надеясь, что они стрелять не станут, то мыслил категориями мирного времени и нормального города, где никто не станет взрывать АЗС, а спецслужбы в работе стараются избегать лишних потерь. А здесь-то им к чему все эти заморочки?
Нам же теперь оставалось только…
– В аномалию! Быстрее! – крикнул я на ходу.
– Ты что?! Не надо!
– Еще как надо! Сейчас тут будет настоящий ад!
Проняло… Это был бег приговоренных к смерти, которым за победу обещали сохранить жизнь. Алексей бежал практически самостоятельно, выжимая из своего раненого организма весь доступный ресурс. Понятно, что таким макаром кровотечение только усиливается, но если мы не успеем, кровь у нас обоих просто закипит.
Запах, чувство сквозняка и странное ощущение внутри заметно усилились. Несколько шагов – и я физически воспринял момент пересечения границы аномалии: холод, удар током средней силы, внезапная боль, темнота и свободное падение. Периферийное зрение еще успело уловить яркую вспышку и грохот позади – заправка, похоже, превратилась в жерло извергающегося вулкана. Но в это мгновение меня (нас?) там уже не было. И нигде вообще тоже. Организм сжался, мне казалось, что я валюсь в бездонную пропасть. Нет, сознание мое подобный опыт уже испытывало, а теперь, похоже, пришла очередь физического тела… Никогда не понимал парашютистов: какой кайф они ловят от того, что валятся вниз с огромной высоты? По мне, так на гвоздях сидеть и то приятнее… Сердце сжималось в предчувствии жесткой посадки неведомо где, изнутри накатывала странная волна не страха даже, а давления, как будто меня сжатым воздухом накачивали. Боль усилилась. Начавшись в животе, она кошкой с пятисантиметровыми когтями пробежала по позвоночнику в грудь, а оттуда в голову. Зрение не в состоянии было ничего разглядеть, в том числе и Алексея, если он, конечно, до сих пор еще рядом со мной – мы валились куда-то в полном мраке. Я попытался крикнуть, но звук умер еще в горле, так и не выйдя наружу. Стало трудно дышать. Теперь на пару болели сердце и голова, соревнуясь, кто доставит мне больше мучений… Когда же закончится это падение? Организм мой ответил на этот вопрос несколько секунд спустя, просто не выдержав такой пытки и отправив меня в беспамятство. Больше я уже ничего не чувствовал.
* * *Где-то во Владимире
Иду неизвестно где и неизвестно куда… Стоп! Иду?! Это как? У меня что, есть тело?! Кажется, есть. Высокое и худое. Часы на руке. Те самые. АПБР. Причем скорее научник, чем оперативник – подобными прибамбасами бойцов экипируют редко. Только если те в автономку ходят. А пси-блокиратор свой этот гражданин или потерял, или сломал, как в анекдоте, иначе бы я не смог попасть в его тело. Сейчас, однако, другое интересно: где я и почему меня сюда забросило.
Пейзаж незнакомый, да это и понятно – я успел увидеть лишь ничтожно малую часть города. Пытаюсь оглядеться, но ничего не получается. На мгновение меня охватывает паника. Я ничего не могу понять. Тело не слушается меня, но оно не парализовано, так как двигается в направлении, которое задал его владелец. Я чувствую его личность здесь, рядом, но контакта нет. Я тут, видимо, не временный квартирант, а просто подселенный безмолвный наблюдатель. И владелец тела моего присутствия, похоже, вообще никак не ощущает.
Хоть телом я не управляю, но чувствую его, как свое, и понимаю, что оно устало. Да не просто устало, а измотано до последней степени. Ноги гудят и еле передвигаются. Научнику, наверное, очень хочется отдохнуть, но что-то не дает ему, а гонит все вперед и вперед. Я не могу прочитать его мыслей и эмоций, но могу предположить, поскольку знаю только один такой стимулятор – страх.
Этот человек один. Он уходит, спасая свою жизнь. Как еще можно объяснить, что вперед он идет, не особо разбирая дорогу и не интересуясь ею, зато его сильно беспокоит то, что он оставил позади? Он взволнован, постоянно оглядывается, и от этого движение его получается нервическим и дерганым. Ставлю автомат против перочинного ножа, что владелец тела жутко напуган и опасается погони. Вот только кто за ним гонится? Истребители? Нет. Будь так, его бы уже давно настигли и порвали в клочья – двигается-то он еле-еле, со скоростью среднестатистической восьмидесятилетней бабушки. Что-то другое… На самом деле гадать можно долго: «испугательных» вариантов здесь, в Зоне, полным-полно. Как говорится, выбирай на вкус. Научник наверняка видел в жизни всякое. Чтобы его напугать, нужно что-то серьезное.
Мысль эта мне здорово не нравится. У меня сейчас самое худшее положение. Раньше я бывал либо полновластным хозяином физического тела (то есть, случись что, мог предпринять для своего спасения какие-то меры), либо бесплотным духом, отделенным сознанием, которое ни на что повлиять не может, зато почти неуязвимо: его может достать разве что Черный Сталкер да еще те белые фантомы из Боголюбовского монастыря. Здесь же я вроде и в теле, но не могу шевельнуть и пальцем. Если то, от чего спасается научник, его настигнет… Правда, мне уже однажды приходилось переживать гибель тела, в котором я находился. Не самое приятное ощущение, конечно, но там я по крайней мере боролся, и не было такой удручающей беспомощности… Я ведь даже совета владельцу тела дать не могу, поговорить с ним… Попытка, конечно, была сделана, однако в ответ никакой реакции. Есть я в теле или нет, выживать научник будет, полагаясь исключительно на собственное разумение.
Странное ощущение – будто я заключенный, которого везут в фургоне с маленьким окошком. Иду, куда идет этот человек, и смотрю туда, куда смотрит он. Все, что мне остается, – это слух и мое шестое чувство. Единственное, что могу сделать я сам, – это в любой (наверное) момент рвануть обратно в свое тело. Пару раз, когда я был чистым отделенным сознанием, такой трюк у меня проходил. Получится ли сейчас, когда я в чужом теле, но на птичьих правах? Надеюсь, да. Однако проверять пока не буду – рано. Сперва надо выяснить глубокий смысл моего сюда попадания. Видимо, я должен здесь что-то узнать, или понять, или…
Мое особое восприятие начинает бить тревогу раньше, чем я успеваю додумать эту мысль до конца. Нечто приближается. Нечто очень опасное. Научник этого скорее всего не чувствует. По крайней мере повышенной тревожности не проявляет, хотя куда уж выше! Бесправное положение моего сознания в чужом теле все же накладывает ограничения на мои способности, а потому мне сложно определить, откуда исходит угроза и что она собой представляет.
