Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова
Герр Нойманн, сдвинув густые брови и вновь наливаясь краской, сжал тяжелые кулаки, делая шаг навстречу солдату.
- Выбей из нее правду о том, что здесь творится, рядовой Кёллер! Оставь свои вопросы! В этом замке происходит черт знает что, люди возникают из воздуха и исчезают в никуда, а ты еще спрашиваешь, что из нее выбивать?! – заметив, что один из его подчиненных очень хочет подать голос, он вытянул в его сторону руку, - Молчать, Гоц! Не твоего ума дело, что мы сделаем с русской, заткни свою поганую жалость к этим свиньям! Гюнтер!
Рядовой Гюнтер Кёллер замер по стойке «смирно», ожидая дальнейших приказов. Нойманн махнул рукой, указывая на мрачную девушку.
- За дело!
Тата, конечно, не понявшая из их беседы ни слова, но кожей ощутившая, что последний резкий приказ касается ее, напряглась. Надо было как-то исхитриться, извернуться, продать свою жизнь подороже, а лучше – сохранить ее до тех пор, пока не подоспеет помощь, и сейчас как никогда более остро вставал вопрос языкового барьера. Как она будет объясняться с ними, если не знает их языка, а они – ее?..
В поле зрения выросла крепкая фигура солдата со свирепым лицом, и девушка поморщилась. Он что, ее запугать пытается, корча страшные рожи? Не выйдет, не на ту напал.
- Есть рюсский? – с жутким акцентом прокаркал он, и Тата несколько оживилась. Что ж, этот хоть делает попытки наладить контакт… должно быть, с далеко идущими целями.
- Ну, предположим, - мрачновато отозвалась она, - Дальше что?
Неизвестно, понял ли немец ее слова, но ответить на вопрос он, тем не менее, не преминул.
- Говорить!
Девушка заинтересованно изогнула бровь – это делать она когда-то долго училась и теперь пользовалась обретенным навыком при каждом удобном случае.
- Что? Сказку рассказать? – в животе неожиданно забурчало, и Тата ухватилась за спасительную соломинку, - Пока не дадите поесть, ничего не скажу!
Повисло молчание. Гюнтер медленно переваривал странное заявление, напряженно перебирая в уме все известные ему русские слова и пытаясь найти среди них что-нибудь похожее на произнесенные пленницей; та ждала вердикта.
Наконец, рядовой присел рядом с ней на корточки и, заинтересованно вглядевшись в лицо собеседницы, прищурился.
- Еда?
- Ага, - легко согласилась она, - Еда поесть. Ферштейн?
Гюнтер неспешно опустил подбородок. Жуткое произношение девушки не помешало ему понять последнее слово, даже несколько исковерканное, хотя остальная часть ее речи понятнее от этого не стала. Он повернулся к своим.
Герр Нойманн, сдвинув густые брови, внимательно следил за развитием диалога и, поймав взгляд рядового, брови приподнял.
- Она просит еды?
- Похоже на то… - Кёллер мотнул головой, опять переводя взгляд на пленницу, - Есть нет еда. Говорить!
- А я не буду говорить, пока меня не покормят! – нахально заявила девушка и, не в силах удержаться, показала неприятелю язык. В собственной безнаказанности она сейчас была почему-то свято уверена – в конечном итоге, немцам определенно было от нее что-то нужно, иначе ее пристрелили бы сразу, ну, а во-вторых… помощь же ведь придет, правда? Ребята не бросят ее тут, окруженную врагами, Вольфганг не бросит! В этом парне Тата была почему-то уверена даже больше, чем в родном брате. Неужели на сей раз ее скоропостижная любовь с первого взгляда оказалась действительно удачной?..
Пока девушка размышляла в таком романтическом ключе, Гюнтер предпочел оставить ее и, отойдя к своим, принялся негромко о чем-то с ними говорить.
- Она дерзкая, - Гоц ухмыльнулся, косясь на девушку и, не удержавшись, прибавил, - Люблю таких.
- Русские все такие, - мрачно проворчал командир, скрещивая руки на груди, - Дерзкие, наглые, самоуверенные, бесстрашные… поэтому и теснят нас, свиньи! А мы одну девку расколоть не можем!
Ганц кровожадно ухмыльнулся и размял кулаки.
- Я предлагаю ее как следует стукнуть. Живо всю дерзость подрастеряет, дрянь, быстренько говорить начнет!
Гюнтер, в прениях участия не принимающий, предпочитающий только слушать, досадливо отмахнулся и вновь вернулся к своей жертве. Исполнить совет Ганца он решил сразу же, не дожидаясь дополнительных выкрутасов.
Когда щеку внезапно обожгла сильная пощечина, а голова мотнулась от неожиданности, девушка едва не взвыла от бессильной ярости. Они еще и бить ее будут! Вот твари, сволочи, мерзавцы, вот… вот… фашисты проклятые! Ну, Вольф им задаст, дайте только ему до вас добраться…
- Тварь… - прошипела она и, не сдерживаясь, плюнула на сапоги своему надсмотрщику, - Мой парень тебе голову снесет за это!
Гюнтеру, судя по всему, первое слово знакомо было – видимо, русские не единожды сообщали его ему, поэтому он самодовольно ухмыльнулся.
- Скажи ей – если расскажет, будет жить, - бросил герр Нойманн. Кёллер кивнул, склоняясь к пленнице и внезапно резко схватил ее за волосы, заставляя немного запрокинуть голову.
Тата зашипела, как рассерженная змея и мысленно пообещала себе подстричься налысо, едва добравшись до цивилизации. От этих длинных волос сплошные проблемы! Красота, конечно, жертв требует, но не до такой же степени!
- Ты говорить, - рыкнул немец, - Быть жить. Молчать – убивать. Понимать?
- Си, сеньор, - съязвила девушка, мысленно радуясь, что даже в таком плачевном состоянии не утратила чувства юмора. Как выяснилось, службу ей это сослужило неплохую – озадаченный немец выпустил волосы пленницы и, склонив голову набок, недоуменно воззрился на нее. Итальянский у Таты, разумеется, звучал еще хуже, чем немецкий – этот-то язык она вообще никогда не изучала, брякнула просто, чтобы позлить мучителя, - но впечатление необходимое произвел.
Фашисты зашевелились, растерянно переглядываясь. Самый молодой из них осторожно кашлянул и, неуверенно шагнув вперед, осведомился:
- Bist du Italienerin?
Девушка, абсолютно довольная произведенным эффектом, каверзно захихикала. После общения с не знающим русского языка Вольфом, пусть и недолгого, кое-что понимать она, как оказалось, начала и сейчас быстро сообразила, что ее спросили, не итальянка ли она.
- А вот ни фига! – она прекрасно знала, что этих слов неприятели не поймут, - Вообще, чего вы ко мне пристали? Чего я вам должна говорить? Я сама знаю не больше вашего, хотите пространных и подробных объяснений – спросите темпора!
Подставлять Райвена было, конечно, не самым правильным решением, но, с другой стороны… вряд ли эти ребята знают, кто именно из них темпор.
Немцы вновь переглянулись. Гюнтер сделал знак Гоцу отойти и, хмурясь, опять присел на корточки.
- Кто ist
