Паутина времени (СИ) - Татьяна Андреевна Бердникова
- Нужно допросить раненного, - голос его прозвучал отстраненно и очень жестко: война не оставляла места для жалости, - Это единственное, что мы можем сейчас сделать.
- Допросить?.. – Марк с Пашкой, переглянувшись, синхронно попятились. Секунду назад этот парень был не более, чем их другом, довольно добрым, приятным человеком – и вдруг такая перемена! Вдруг такая безжалостность, такая жестокость в ставших колючими глазах!
- Вольф… - блондин попытался воззвать к рассудку отважного солдата, - Он же все-таки ранен, пострадал… Может, для начала оказать какую-нибудь помощь?
- На это уйдет время, - бросил капитан и, скользнув взглядом дальше, рыкнул, - Фридрих!
Художник вытянулся по струнке, выражая готовность выполнить любой приказ.
- Взгляни, что с этим парнем, - он указал взглядом на тело, валяющееся на полу в луже собственной крови, - Но будь начеку! Он может атаковать.
Фридрих коротко кивнул и, сжав автомат, мотнул головой, отбрасывая назад короткую вьющуюся челку. Сейчас, как никогда, стала очевидна и оправдана «мода» на короткие солдатские стрижки – волосы на войне только мешали.
Вперед он шагнул не менее резко и решительно, чем двигался сейчас Вольфганг, с той же жестокой убежденностью, и двум русским ребятам стало по-настоящему страшно.
- Как будто и в самом деле война… - пробормотал Пашка, испуганно следя за приближающимся к раненному немцем, - Вот уж действительно – паутина времени! Я себя мухой ощущаю, влипшей в нее и не знающей, как выбраться. Райв, ты уверен, что ничего нельзя сделать?
Темпор неловко пожал плечами. Он вообще сейчас не был уверен ни в чем, ужасно боялся, хотел, чтобы все закончилось, и каким образом добиться этого, не знал. В своих силах паренек уверен совершенно не был – мало того, что часы его были повреждены, так еще и сам он был изрядно потрепан, что негативно сказывалось как на физических, так и на прочих способностях.
- Я не знаю… - тихонько шепнул он, - Могу… могу попробовать, но я не знаю… Ты был в паутине, ты можешь помочь мне! – его глаза внезапно вспыхнули надеждой, - Иди сюда, дай мне руку!
Пашка пожал плечами и, покосившись на мрачного друга, даже на двух мрачных друзей, поспешно приблизился к мальчонке, опускаясь рядом с ним на корточки и сжимая его руку своей.
- Закрой глаза, - принялся командовать темпор, - Представь себе паутину! Вспомни, как ты в ней был, попробуй почувствовать ее… Если у меня получится считать остаточное влияние паутины, я, может быть… - он зажмурился сам, стискивая пальчиками руку своего взрослого друга. Тот тоже закрыл глаза, максимально отчетливо воображая себе паутину, пытаясь представить, вспомнить, что испытывал, пребывая там.
Потекли томительные секунды. Райвен, крепко зажмурившись, творил, стараясь восстановить естественный порядок вещей, желая всей душою и всем сердцем лишь найти спасение; Пашка ждал, отчаянно фантазируя.
Вольфганг, не обращая внимания, чем занимаются защищаемые им люди, следил за настороженно подкрадывающимся к раненному Фридрихом. Марк, закусив губу, смотрел туда же, только и надеясь, что экс-солдату не придет в голову расстрелять несчастного парня.
Текли мгновения, секунды и минуты, вокруг царила полная тишина.
- Как думаешь, он живой?.. – брюнет сглотнул, оборачиваясь к своему другу… и, ошарашенно приоткрыв рот, завертел головой, - Пашка! Райв! Черт бы вас побрал обоих, где вы?!
Вольф, обернувшись на его крик, тоже изумленно заозирался, затем с тихим стоном закрыл лицо здоровой рукой.
- Фридрих! – сорвался с его губ яростный рык, - Какого дьявола ты не запретил мальчишке экспериментировать?!
Художник, как раз опустивший взгляд на бледное, как мел, лицо пострадавшего, испуганно обернулся.
- Что?.. Что с Райвеном?!
Марк, чувствуя, что бледнеет, ощущая, как холодеют пальцы, медленно покачал головой.
- Мы не знаем… - тихо шепнул он, - Он… они… оба… Райв и Пашка… Они где-то… теперь… только где, где?!
- Черт побери… - Фридрих вцепился в собственную шевелюру и, видимо от отчаяния, сильно дернул, - Он же… он теперь не сможет вернуться назад! Проклятье, проклятье! Надо было следить, нельзя было позволять ему!.. Теперь… - он побледнел и безжизненно прошептал, - Все пропало…
Глава 9
Тата сумрачно сидела на верхней ступени лестницы со стянутыми ремнем руками и размышляла о своей несчастной судьбе, прикидывая, как выкрутиться. Того, что выгнанные из библиотеки немцы вместо того, чтобы бежать в подвал, ломанутся наверх, она совершенно не ожидала, была убеждена, что ее, притаившуюся за небольшим изгибом стены, неприятель не заметит, и вдруг… такое разочарование.
Мало того, что заметили, так еще и не преминули взять в плен, только зачем? Чего им надо?
Девушка мотнула головой, пытаясь отбросить с глаз челку и мельком оглянулась на четверых немцев, держащих, судя по всему, военный совет. Хм. Странно. Кажется, раньше их было пятеро…
Вспомнив барабанный грохот автоматов внизу, Тата поежилась. А вдруг одного из этих фашистов убили и внизу теперь лежит труп? Или, может быть, ранили… ну, тогда все не так страшно – раненому ребята наверняка помогут. Главное только, чтобы их самих не задело…
Тем временем, немцы действительно держали совет, обсуждая план действий. В первую очередь на повестке была, что вполне предсказуемо, пленница – понять, что делать с ней, хотелось всем, как и выяснить, на кой черт они вообще захватили в плен эту русскую девчонку.
- Зачем она нам? – товарищ Альбрехта, тот самый, чье лицо казалось здесь наиболее приятным, пожал плечами, - Вряд ли у русских есть какие-то планы, чтобы она могла их выдать…
- И что, просто отпустить ее?! – несдержанный Ганс яростно сплюнул себе под ноги, - Дать бежать русской девке, да с какого это хрена?! Включай мозги, прежде, чем что-то советовать, Гоц! Мал еще мне приказывать, не смей…
Командир резко шагнул вперед, прерывая пререкания.
- Молчать! – рыкнул он, - Приказы здесь отдаю я! Гюнтер… - взгляд его скользнул к покамест молчащему человеку, тому самому, что пытался выбить какую-то невнятную правду из Райвена, стоящему у стены со скрещенными на груди руками, - Побеседуй с девкой. Ты ведь, помнится, допрашивал пленных, знаешь русский?
Гюнтер пожал плечами и, отстранившись от стены, склонил голову набок, изучая объект работы нехорошим взглядом. Затем неприязненно поморщился.
- Хрупкая она, - недовольно буркнул он, - Сломается быстро.
