Воспитанник орков. Книга вторая - Евгений Васильевич Шалашов
— Что? — мгновенно открыл глаза старый воин.
— Образ привиделся — лесной пожар, — сказал Данут растерянно, ожидая, что Буч огрызнется, выругает его, а завтра весь день станет донимать подначками — мол, молодые сами не спят, и другим не дают.
— Образ — от рыси твоей пришел? — встрепенулся Буч.
— Так больше не от кого, — хмыкнул Данут. — Лесной пожар, пламя — а у меня от него мороз по коже.
— Мороз?! Пламя?
— Черное пламя.
Буч быстро вскочил, дернул Эксвуса за здоровую ногу.
— Подъем. Уходим.
Данут подумал, что у людей, у фолков, то есть, такая побудка вызвала бы вопросы. Для начала — если бы он осмелился разбудить командира, рассказав о «видении», его послали бы далеко-далеко. Ну, если бы командир и поверил, то остальной народ, начал бы переспрашивать — что за дела? а чё вставать, ежели все спокойно? Здесь же, Эквус поднялся мгновенно, а через полминуты уже стоял с вещами и оружием, в ожидании следующего приказа.
Дольше всего пришлось «раскочегаривать» броневик. Пока он прогрелся, пока двигатель начал накручивать обороты, Данут извелся. Кажется — лучше все бросить, да идти пешком, так быстрее. И он до сих пор не мог понять — почему Буч взгоношился? Понятно, что пожар в лесу очень опасен. Но, если даже где-то что-то горит, когда еще огонь до них доберется? Тем более, что покамест ни дыма не видно, ни пламени. Рысюшке, спасибо, конечно, но где огонь, от которого нужно бежать в такой спешке?
Когда, наконец-таки броневик был готов к дальнейшему путешествию, Буч, мрачно взявшийся за рычаги, крикнул Эквусу:
— Арбалет!
Тот лишь отмахнулся, укладывая на ложе болт, взвел рычагом тугую кожаную тетиву и, оперся о станину, готовый стрелять. Куда и в кого — пока неясно. Данут, по примеру старшего товарища, схватился за лук, но в это время Буч так резко рванул тепловик с места, что парень едва устоял на ногах.
Рассвет еще только-только занялся, дорога почти не видна, но Буч, похоже, решив плюнуть на опасности и превратности пути, гнал тепловик на всех оборотах, время от времени сбивая кусты, форсируя ямы и, царапая броню о выступы гранитных валунов.
— Что там кому поблазнилось? — широко зевая, поинтересовался-таки Эксвус. — Тебе из костра саламандра подмигнула, или Бучу че-нить приснилось?
Данут, в безуспешных попытках сохранить равновесие, отложил лук, ухватился за скобу, словно нарочно воткнутую в кузов и, только тогда смог ответить:
— Моя рысь образ лесного пожара послала. Правда, пламя почему-то черное.
— Ящер тебя возьми! — выругался Эксвус, а потом напустился на Данута: — И чего ты расселся? Лук надо в руках держать, а не клювом щелкать! И заднюю бойницу контролируй!
Пожалуй, даже на палубе во время шторма было проще устоять на ногах, чем приноровится к рывкам и прыжкам броневика, ведомого Бучем. На палубе, там хоть можно предугадать, в какую сторону накренится судно, когда придет очередная волна, а с этим транспортным средством, только гадай — вылезли из очередной ямы, стукнулись о валун, а потом рывком вперед и, снова колдобина. Синяки заказывал? Получи! Но все-таки, удалось утвердиться на месте, опершись спиной о кузов, напрячь ноги, удерживая при этом лук со стрелой.
— Эксвус, может, хоть ты объяснишь, в чем дело?
— Сейчас сам поймешь, — невесело усмехнулся старый орк. — Назад глянь…
Данут, поначалу, ничего не понял, а когда рассмотрел… снова не понял, но ему отчего-то вдруг стало страшно и холодно. По дороге, вслед броневику, неспешно двигалось что-то черное, заполняя собой все пространство между гранитом, землей и предрассветным небом. Так обстоятельно, неспешно и равнодушно может двигаться только смерть, понимающая, что жертва никуда не уйдет, никуда не спрячется и не укроется. Это «что-то» передвигалось гораздо медленнее, чем тепловик, но расстояние между ними постоянно сокращалось.
Дануту эта тварь напоминала огромный черный язык. Почему именно язык, он бы не смог объяснить.
— Я сейчас в эту падаль все болты высажу, сколько есть, а ты стреляй! Стреляй от всей дури, стрел не жалей.
Эксвус нажал на спусковой крючок и, арбалетный болт, толщиной в руку, способный пробить насквозь коч, полетел навстречу черному «языку».
Кажется, болт вошел в тварь целиком, слегка замедлив ее движение.
— Что, не нравится?! Ах ты, паскуда! — радостно завопил Эксвуд, опять заработав рычагом. — Сейчас я тебя еще угощу!
Данут бил из лука, но из-за болтанки промахивался, стрелы летели то в небо, то в стороны, выбивая искры из гранитных глыб.
Расстреляв все болты, старый орк подскочил к Дануту. Цепко ухватившись за скобу, схватил парня за пояс штанов:
— Держу!
Старик крепко удерживал парня на ногах, можно было наводить лук, спускать тетиву, не беспокоясь о качке и, стрелы принялись ложиться в цель.
— Такая, паскуда, однажды у нас легион сожрала! — зло сказал ветеран.
— А что это за дрянь такая? — позволил себе спросить Данут, подтаскивая новый колчан со стрелами.
— А никто не знает. Обычно, выползает откуда-нибудь из-за скал, из болота. Наползает на человека и, все. Ни костей не оставит, ни оружия. Остановить ненадолго можно, задержать нельзя. И ничем ее не убьешь. Одно только средство — бежать! А чтобы задержать эту пакость, кто-то на ее пути оставаться должен. Она, пока человека жрет, на месте стоит. Если солнце взойдет — мы спасены! На солнце эта дрянь пропадает. Повезло нам, что твоя кошка тебе знак беды послала! Умница она у тебя!
Опустошив вначале свой колчан, потом колчаны Эксвуса, Буча и, целую корзину запасных стрел, Данут кое-чего добился. Верно, удар стрелы по такой твари подобен комариному укусу для человека… Но все-таки, даже один укус — неприятно, а если укусят сразу штук сто? Так и тварь, после каждого попадания (а промахнуться в огромную мишень невозможно), хоть на чуть-чуть да притормаживала свой ход, увеличивая зазор между собой и людьми на четверть дюйма, на половину, а потом и на целый ярд.
Может, и удалось бы остановить «язык», но кончились стрелы! Чем бы ее еще «приголубить», заразу? Эксвус,
