Балтийские патриоты (СИ) - Буланов Константин Николаевич

Стоило лучу прожектора головного крейсера отправиться дальше на поиски возможных врагов, как «Плутовка» слегка изменила курс, начав сближаться с японским конвоем, а в ее бортах раскрылись по три люка с каждой стороны. Еще полминуты и в них выступили трубы спаренных минных аппаратов замерших на заранее рассчитанных углах с тем, чтобы обеспечить большую зону поражения для той полудюжины торпед, что уйдут в воду по одной единственной команде минного офицера пограничного крейсера.

Новейшие 450-мм торпеды, снаряженные гироскопическими приборами Обри, имели максимальную дальность хода на 25 узлах аж в два километра. Но будучи примененными, как это было принято на любом флоте, бережливо – то есть поодиночке, даже они не могли рассчитывать на должный успех в деле поражения намеченной цели. Потому на «Плутовке» и была применена система залповой стрельбы всеми торпедами того или иного борта разом. Что и произошло, стоило «Ниссину» оказаться на дальности менее 10 кабельтовых. Относительно тихий хлопок пороховых зарядов дал понять, что все шесть «стальных сигар» ушли по направлению к цели, после чего в рубку тут же поступил сигнал и шедшая на 12 узлах «Плутовка» с помощью руля и работы машин принялась совершать разворот на правый борт, чтобы успеть отстреляться по японскому крейсеру и оставшейся полудюжиной самоходных мин. Одновременно с этим на борту погасли все огни и замаскированный хищник на целую минуту исчез из поля зрения японских матросов. А когда его вновь нащупал заметавшийся по морю луч прожектора, левый борт пограничного крейсера уже выходил из дыма образованного срабатыванием второй шестерки вышибных зарядов минных аппаратов. Впрочем, распознать, что к чему, на «Ниссине» попросту не успели. Пока искали внезапно растворившийся во тьме лайнер, пока строили предположения по изменению им курса, пока принимали решение о дальнейших действиях, время, отведенное на ход торпед, вышло.

Из дюжины выпущенных по крейсеру самоходных мин намеченной цели достигли лишь две – по одной из каждой серии. Но для «Ниссина» этого оказалось достаточно. Ночное время, неготовность, как экипажа, так и корабля, к боестолкновению, начавшаяся после подрыва торпед паника – все вместе привело к трагическому для японского флота финалу. Хлынувшая во внутренние отсеки ледяная вода за какие-то десять минут затопила достаточное внутреннее пространство корабля, чтобы поставить его на грань гибели. Еще через пять минут «Ниссин» уже опустился в воду по верхнюю палубу, а спустя 22 минуты после атаки он уже полностью скрылся под водой, унеся с собой на морское дно большую часть команды. Из числа же успевших покинуть гибнущий корабль счастливчиков помощи смогли дождаться лишь те, кто оказался в двух спущенных на воду шлюпках, остальные же замерзли насмерть за считанные минуты. А отчитавшийся перед «большим братом» о проделанной работе «мелкий хищник» благополучно удрал подальше от разворошенного его стараниями муравейника, позволяя добить конвой тем, кто для этого и создавался.

Так уже к десяти часам утра следующего дня на шедшей в арьергарде «Мацусиме» заметили появившийся с кормы дым, вскоре преобразовавшийся в силуэт идущего полным ходом крейсера. Спустя же еще полчаса в нагнавшем конвой корабле японские матросы к своему ужасу опознали «Славу».

В принципе, все три старых японских бронепалубных крейсера: «Мацусима», «Ицукусима» и «Хасидате», создавались в свое время именно для противостояния китайским броненосцам, для чего и получали орудие главного калибра достойное броненосного корабля линии. Прикрытое 320-мм броней барбета 320-миллиметровое же орудие обладало поистине ужасающей мощью. И даже новейшая русская «Слава» не смогла бы пережить хотя бы десятка попаданий снарядов выпущенных из этих орудий. Вот только проект подобного крейсера, как показала история, оказался изначально мертворожденным. Ведь мало было иметь на борту столь грозное орудие. Из него еще требовалось вести огонь и, что еще более важно, попадать. А вот с двумя последними обстоятельствами дела у японцев обстояли весьма скверно. Так по итогам боя у реки Ялу в войне десятилетней давности удалось установить, что боевая скорострельность разработанного господином Канэ монстра никак не соответствовала технической. Если по документам орудие должно было стрелять не реже 1 раза в 5 минут, то в реальности тот же самый 1 выстрел производился в среднем за 1 час. А за этот самый час начавший пристрелку с дистанции в 50 кабельтовых русский броненосный крейсер имел все шансы пустить на дно любой из тройки японских визави, если не всех их. Причем уступавшие «Славе» по абсолютно всем параметрам защитники конвоя, даже выстроившись в одну линию, не смогли противопоставить что-либо своему противнику. Все те 120-мм скорострельные орудия Армстронга, что великолепно показали себя в противостоянии с Бэйянским флотом, попросту не могли докинуть свои снаряды на дистанцию свыше 44 кабельтовых, а почти 450-кг снаряды орудий главного калибра хоть и долетали до находившегося в 47 кабельтовых русского крейсера, падали от него столь далеко, что возникало ощущение будто японцы ведут огонь по кому-то другому. Да и было тех снарядов выпущено за все время боя менее десятка на все три орудия.

Кто-нибудь мог сказать – «Для чего вообще создавалась «Слава», если за все время с начала войны этот самый мощный в мире крейсер только и делал, что охотился на транспорты, да топил небольшие японские бронепалубники? С подобной ролью вполне могли бы справиться и русские шеститысячники, не говоря уже о броненосных рейдерах.» И в принципе, подобный человек, в чем-то был бы прав. Создание этого корабля стоило империи десятка миллионов рублей золотом, кои можно было пустить на куда более важные цели. Да и обойтись без него, в принципе, могли. Каким бы мощным ни являлся этот корабль, но выиграть войну одним фактом своего присутствия, он не мог. Несколько приблизить столь необходимый Российской империи финал – да. Выиграть – нет. Однако он был заказан и построен, дав немало пищи для размышлений всем корабельным инженерам и адмиралам всего мира. Как бы Иениш ни был влюблен в свое детище, он изначально согласился пойти по пути, ведущему в тупик. Прекрасно зная о том, как именно будет размещаться вооружение на сильнейших артиллерийских кораблях будущего, Виктор Христианович сознательно решил подложить мину под кораблестроительные программы Великобритании, Германии и Франции, продемонстрировав им превосходство шестибашенного крейсера, размещение вооружения на котором было отнюдь не идеальным. По сути Иванов и Иениш рассчитывали заставить остальных начать выбрасывать деньги на ветер закладывая целые серии подобных кораблей, в то время как русский послевоенный флот обязан был сосредоточиться на создании стальных гигантов с башнями, размещенными в одной диаметральной плоскости. В итоге эти потраченные на «Славу» 10 миллионов рублей должны были преобразиться в многие сотни миллионов, что будут выкинуты всеми политическими противниками их родины на постройку аналогичных вымпелов. Да, подобные корабли, так или иначе, будут являться весьма мощными боевыми единицами. Но тысяча-другая тонн веса лишних башен и корпуса для их размещения в конечном итоге приводили к получению будущими русскими стальными исполинами дополнительных преимуществ, что, непременно, обещало сказаться в бою.

Но все это было делом будущего. А пока свое превосходство над кораблями предыдущего поколения демонстрировал практически недосягаемый для японцев «Слава». В конце концов, если технические характеристики корабля позволяли его капитану диктовать противнику условия боя, то не воспользоваться подобной возможностью являлось преступлением против своего экипажа. И следовало отметить, что Протопопов в полной мере понимал данную аксиому и действовал соответствующе. Потому в то время как снаряды многочисленных японских орудий среднего калибра совершенно безобидно для русского крейсера падали в воду метрах в пятистах от его борта, создавая этакую водную стену из всплесков, его тяжелые 203-мм фугасы раз за разом накрывали «Мацусиму» порождая куда более высокие фонтаны воды каждые 30 секунд. И в конечном итоге количество все же перешло в качество.