Братья ветра - Тэд Уильямс
Кормах объяснил нам, что они боялись чар, как они это называли, – они верили, что если долго смотреть в глаза ситхи (так они называли даже меня!), то обязательно окажешься под действием какого-нибудь заклинания. Не имело ни малейшего смысла опровергать их смехотворные представления, но недоверие к нам смертных лишь усиливало напряжение – ведь нам предстояла смертельная схватка. Из всех эрнов лишь принц Кормах не выказывал ни малейшего страха, и по мере того как шло время, проведенное нами в зеленой долине, я начал думать, что, если принц погибнет до того, как займет трон, это станет катастрофой не только для его народа, но и зида'я будет намного труднее поддерживать мирные отношения со смертными.
Однако принц никому не позволял вести себя с ним иначе, чем с остальными смертными.
Кормах трудился наравне со всеми, брался за самую трудную и тяжелую работу, когда шла подготовка ствола ведьминого дерева.
– А мы не можем нанести кей-вишаа на конец копья? – спросил он у моего господина, когда они составляли план работ. – Я слышал, что в прежние времена ядовитая пыль позволила покончить с самыми ужасными Червями. Разве не его вам дал в кувшине Изгнанник Ксанико?
Кей-вишаа делали из пыльцы сиявших белых цветов ведьминого дерева, и это вещество хорошо знали целители. Пыль была очень редкой, что только к лучшему; в малых дозах она приводила к ослаблению боли вместе со странными снами, но в избытке, стоило ее вдохнуть или проглотить, могла легко убить смертного или даже зида'я.
Мой господин покачал головой.
– В кувшине Ксанико содержится нечто совсем другое. Нет, даже если бы мы побывали во всех городах нашего народа и собрали достаточно драгоценной пыльцы, она бы действовала на дракона слишком медленно. Такому крупному зверю, как Хидохеби, потребовался бы час, чтобы умереть от пыльцы, а за это время он успел бы отнять множество жизней. И, что еще хуже, безумие кей-вишаа способно вызвать у него еще большую ярость. Лучше попытаться убить чудовище одним ударом в сердце. Так мы быстро узнаем, добились успеха или нет.
К концу первого дня в долине мы закончили обустраивать лагерь на берегу реки, построив что-то вроде мастерской, только крышей служило небо. Несколько эрнов принца стояли на часах и наблюдали за долиной с внешних гор, чтобы Червь не застал нас врасплох.
Черный Червь постоянно занимал наши мысли, мы ведь знали, что смертные и зида'я, убитые им во время первой схватки, все еще лежат в болотистой долине, рядом с Долиной Змея, неотпетые и непохороненные.
Люди Кормаха, свободные от стражи, помогали перекатывать и перемещать огромный ствол, Хакатри и Инелуки обрезали торчавшие части ветвей и сглаживали поверхность, чтобы копье легко проникло в тело зверя. Они могли делать эту работу только при помощи двух инструментов, имевшихся у них в распоряжении, – мечами Индрейю и Кимеку, а также небольшим топориком из ведьминого дерева, который мой господин прихватил из Асу'а.
Моя задача состояла в том, чтобы затачивать инструменты, которые в данный момент «отдыхали». У меня имелся солидный опыт работы с точильными камнями зида'я, но я приятно удивился, когда эрны принесли грибы, которые росли на местных березах; если их высушить, они позволяли доводить до идеальной остроты даже легендарные клинки зида'я. Более того, оказалось, что смертные знали лес, растения и окружавшие горы гораздо лучше нас.
Пока мои господа и часть смертных обрабатывали ствол, другие эрны выбрали и срубили несколько прочных дубов, чтобы сделать ведра и носить воду из реки, а также использовали дерево для строительства огромной стойки – на нее предстояло поднять ствол для обработки молотом и огнем. Когда я увидел, как часть из них работает с упряжью из веревок, при помощи которой мы притащили ствол из рощи, я сначала подумал, что они делают сети для рыбной ловли, хотя ячейки показались мне слишком крупными, чтобы ловить и удерживать более мелкую, чем щука или сом, рыбу. Когда я спросил у них об этом, принц Кормах рассмеялся.
– Мы делаем более прочную упряжь для копья из ведьминого дерева, – объяснил он. – Ваш господин сказал, что мы должны будем быстро его поднять, когда наступит нужный момент.
Я кивнул, словно мне все стало ясно, но на самом деле я не понимал, что задумал Хакатри. Мы все рисковали жизнью, если его план не сработает, но я всегда доверял его мудрости, поэтому отбросил вопросы и вновь принялся точить меч моего господина.
Когда один конец дерева тщательно подрезали и заострили, огромное копье было почти готово. Поверхность ствола из ведьминого дерева ободрали и выскоблили так, что он стал почти идеально гладким, костер догорел и превратился в угли, и эрны использовали упряжь, чтобы поднять ствол на дубовую стойку так, что заостренный конец оказался над углями. Затем несколько смертных взяли деревянные кувалды и принялись изо всех сил по нему колотить, угли под заостренным концом снова разгорелись, чтобы ведьмино дерево отвердело.
Пока эрны продолжали работать кувалдами, мой господин запел тихую песню, которую называл «Далала», пришедшую к нему от предков и помогавшую умиротворить дерево, когда ему придавали определенную форму. Я не понимал слов, хотя некоторые звуки показались мне знакомыми, возможно, из-за того, что леди Она говорила со мной на нашем языке или у меня остались обрывки воспоминаний о том, что я слышал от тинукеда'я в Асу'а. В любом случае по спине у меня пробегал холодок, когда я слушал, как поет Хакатри.
Углям под острием копья позволили тлеть совсем недолго, при этом эрны непрерывно поворачивали ствол, потом угли убрали. Весь день смертные продолжали работать кувалдами, пока копье не стало таким же твердым, как меч моего господина.
– Мы очень неплохо поработали с тем, что у нас имелось, – сказал Инелуки, когда смертные закончили.
– Да, – ответил Хакатри. – Мы славно потрудились. Сегодня вечером устроим праздник.
И мы его устроили, открыли три полных бочонка меда из Эрна и огромный кувшин вина из Снежного приюта, которые довольно быстро опустели. Многие, в том числе мой господин, отправили свои голоса в небо, смеялись и пели старые песни. И в этот момент установилась настоящая гармония между народом моих хозяев и смертными принца Кормаха.
Конечно, я так думал тогда и продолжаю верить сейчас: наш мир никогда не видел ничего похожего на тот вечер в Ситмиде, когда было готово огромное копье из ведьминого дерева, – вечер, когда смертные и зида'я пили, ели и пели вместе, быть может, впервые за все времена – возможно, в последний раз.
Смертные закатили громадное копье в огромную веревочную петлю, чтобы отнести его на поле сражения. Я сказал «поле сражения», но место, которое мы выбрали, являлось
