Дэн Абнетт - Братья Змея
И вот, наконец, сам Йоргу. Пятисотметровые барьерные стены, гладкие, словно лед, изящно выгибались внутрь. Сверху из них вырастали сталагмиты оборонительных вышек. За циклопической преградой открывался подернутый дымкой вид на городские пейзажи: скопления башен, пирамид и куполов, возведенных вокруг образующих архитектурную доминанту имперской базилики, царского дворца, угловатого здания капеллы Астропатика и лежащего чуть в отдалении от них священного кургана — единственного в округе объекта, имевшего мягкие, естественные очертания. Город был настолько огромен, что Приад уже не мог его охватить взглядом, хотя визор и расширял угол зрения до ста восьмидесяти градусов.
Толчок. Сработали тормозные двигатели. На секунду возникло головокружительное чувство невесомости, когда челнок выпустил вертикальные столбы реактивного пламени, и стремительно теряя скорость, поплыл к югу.
Внизу, посреди широкой рокритовой платформы, возносящейся на девяносто метров над городскими улицами, запульсировала звезда посадочных огней — лампы вспыхивали поочередно, и свет прокатывался волнами от лучей звезды к ее центру.
Очередной толчок. Челнок накренился.
Пятьдесят метров. Двадцать. Десять. Два.
Раздался грохот, подобный лязгу рухнувшего стального листа, затем оглушительный скрежет… Приземление.
— Дамоклы! Высаживаемся! — крикнул Приад.
Спинки кресел резко приняли вертикальное положение. Энергетические кабели, провода мониторов и зажимы отключились, издав напоследок серию попискиваний и щелчков. Вдоль каждого борта открылось по пять люков, чьи створки поднялись вверх словно у чердачного окна.
Выхватив свое оружие из расположенных под креслами креплений, отделение «Дамокл» стремительно выпрыгнуло на залитую жарким светом посадочную площадку.
Они не находились в зоне боевых действий и не ожидали никаких неприятностей, но высадка все равно осуществлялась в полном соответствии со стандартной штурмовой схемой: каждое направление отслеживал ствол болтера, покачиваясь и выискивая цель до тех пор, пока Приад не отдал очередной приказ, позволивший десантникам опустить оружие.
По пять человек с каждой стороны, они синхронно прошагали мимо посадочного модуля, сходясь подобно зубцам застежки-«молнии», и образовали идеальную шеренгу по два.
Вокруг них кружили пыльные вихри. Отряд дождался, пока брат Андромак поднимет их штандарт и закрепит его за плечами так, чтобы полотнище развевалось над его головой. Затем Хирон провел ритуал подношения воды.
— Выдвигаемся! — сказал Приад, как только церемония завершилась.
Под закованными в керамит ногами зазвенел рокрит. Когда воины приблизились к краю платформы, перед ними раскрылись тяжелые бронзовые створки люка-диафрагмы. Навстречу десантникам вышел высокий, седобородый мужчина в украшенном богатой вышивкой черном мундире и белых брюках-галифе, сопровождаемый свитой из шестидесяти гвардейцев в островерхих, обтянутых шелком шлемах с серебряной бармицей. Свита держала в руках приветственно поднятые жезлы. Солдат, шагающий справа от офицера, нес массивный палисандровый зонт с белой окантовкой, обеспечивая тень для своего командира.
— Я сераскир[1] Даксл из Внутренней Стражи, — сообщил бородач. Прожитые годы и солнце избороздили его лицо морщинами, вместо век его глаза прикрывали аугментические фильтры из матового пластика. — Для меня большая честь приветствовать в Йоргу достопочтенных Астартес ордена Железных Змеев.
— И для меня честь встретиться с вами, сераскир, — отсалютовал Приад, переключившись с вокса на внешние динамики. Его голос загремел над открытой солнцу площадкой. — Мы прибыли отдать дань уважения вашему королю.
II
— Я рассчитывал на большее, — сказал Приад еще тогда, в тенистых, тихих чертогах орденского замка на Карибдисе. — В течение десяти месяцев я ковал из Дамоклов боевое подразделение, и мы готовы. Но наши новобранцы, я говорю о Диогнесе и Аэконе, ни разу не видели настоящей войны, и Хирону, хотя я нахожу чудесным тот факт, что он стал нашим апотекарием, еще требуется некоторое восстановление. И все же я рассчитывал… надеялся… получить боевое задание.
— Полагаю, брат-сержант, всякий Железный Змей надеется на то, что его следующей миссией станет военная операция, — проникающий в самую душу, глубокий и лишенный даже искры света голос магистра обрушился на Приада подобно грохоту прибоя океанов гордой Итаки.
— Разумеется, милорд, — поспешил отозваться сержант. Он не собирался перечить магистру.
— Мы поклялись нести службу — службу Астартес, возложенную на нас Богом-Императором, повелителем нашей расы. И мы исполняем всякое поручение, когда приходит срок, и не оспариваем его.
Приад склонил голову:
— Да, безусловно, мой магистр.
Долгое время Сейдон, великий магистр ордена Железных Змеев, стоял молча; гигантская тень в скудном освещении храма.
— Наш долг в служении Императору, — наконец, провозгласил он. — А если брать непосредственно наш орден, то наш долг состоит в защите Рифовых Звезд. Йоргу является одним из ключевых миров для этого сектора. Гордый бастион имперской мощи. Я скорблю о том, что долгое и мудрое правление королевы Гартруды подошло к концу. Мне кажется, что наш орден просто обязан отправить своих посланцев, чтобы те присутствовали на коронации ее преемника. Железные Змеи проявили бы неуважение, пропустив такое событие.
— Я осознаю это, великий магистр.
— Для выполнения этой задачи я избрал Дамоклов. Вы примете участие в коронационном шествии. Засвидетельствуете восшествие на престол нового короля. Станете представителями интересов ордена и продемонстрируете одновременно и нерушимую верность, и неусыпность нашего контроля. Ты оспариваешь мой выбор?
— Никак нет, милорд. Просто мне хотелось чего-то менее… церемониального.
— Приад, я бы и сам отправил вас повоевать, да только среди Звезд Рифа пока все тихо. Мне известно, как ты стремишься провести боевое крещение и проверить свой отряд под огнем. Выполни для меня эту работу, и я постараюсь найти для тебя испытание посерьезнее. Что скажешь?
В висках Приада тяжело стучала кровь, но он выдавил из себя улыбку:
— Дамоклы отправляются на Йоргу, великий магистр, — объявил он.
— Этак мы скоро станем толстыми и неуклюжими, — проворчал брат Ксандер, бросая на шезлонг свой шлем, а затем и латные перчатки. До появления Диогнеса и Аэкона он был самым младшим из Дамоклов и ему до сих пор нравилось демонстрировать юное непокорство.
— Толстыми и неуклюжими? — эхом отозвался брат Пиндор, снимая шлем. — Да неужели?
— Я фигурально выражаюсь, — отрезал Ксандер. — Праздники. Помпезность. Пиршества. Не для этого мы были созданы.
Сциллон и Андромак согласно заворчали.
— Вот что я тебе скажу, Ксандер, — произнес Хирон, снимая перчатки и задумчиво разминая пальцы, — на самом деле, именно для этого.
Ксандер нахмурился и посмотрел на апотекария. Хирон обладал отменной репутацией, и никто из Дамоклов не подвергал сомнению его способности, но он все еще был новичком, пришлым, занявшим место их возлюбленного Мемнеса. К его простой житейской мудрости еще надо было привыкнуть.
— Как так? — спросил Ксандер.
— Полагаю, — сказал Хирон, — ты соскучился по сражениям?
— Это наше призвание, — кивнул Ксандер.
— Когда того хочет Император. Это наш конёк, но не призвание.
Хирон повернулся к своему собеседнику. Молодой, кудрявый воин обладал горделивой, надменной красотой и на добрую голову возвышался над седовласым апотекарием с вечно прищуренными глазами, выдвинутым подбородком и плотно сжатым ртом.
— Наше призвание, юный брат, в служении Императору. Он приказывает драться — мы деремся. Приказывает почтить своим присутствием коронацию — и мы встаем почетным караулом. А приказывает подпереть плечами падающий храм — стискиваем зубы и принимаем вес. Даже если он потребует от нас плясать голыми или стоять на голове, это станет нашим долгом. Для этого мы и созданы. Служить воле Императора.
Ксандер отвел взгляд.
— Пойду-ка я постою в углу, брат-апотекарий Хирон. Ты меня пристыдил.
Хирон усмехнулся и похлопал воина по наплечнику.
— Ты просто постоишь, Ксандер. Это все, чего он сейчас хочет.
— Помещения безопасны, — доложил Приаду Натус.
Сержант кивнул. Никакой опасности в помещениях не наблюдалось. Вместо нее изо всех щелей била роскошь. Космодесантникам выделили анфиладу в пять смежных комнат на шестидесятом этаже Йоргунского дворца, комнат, убранных шелками и кошиорскими гобеленами, освещаемых люмосферами и свечными лампами в абажурах из дутого стекла. Каждый предмет меблировки покрывали позолота и резьба. Из огромных витражных окон открывался великолепный вид на раскинувшийся внизу город.
