Кирилл Алейников - Познавший кровь

— Стоять, суки! Руки за голову! К стене!

Я посмотрел в его сторону и увидел, что он держит пистолет.

— Да брось ты этот цирк! — посоветовал я. — Смирись, что проиграл!

Вместо ответа лейтенант выстрелил мне в грудь. Я не ожидал этого, и едва не салился на пол от удара пули. Пришлось выставить ногу назад, чтобы не оказаться среди теряющих сознание и кровь сержантов.

— Ты очумел, мужик? — воскликнул я.

Лейтенант выстрелил еще четыре раза, но пули не причинили мне никакого вреда. Они просто отскакивали от тела, сплюснутые, и падали на пол. Как будто я был сделан из титана. Сей факт приободрил меня, и в молниеносном рывке я оказался у стрелявшего. Так же молниеносно я припал к его засаленной, грязной шее и прокусил ее.

— Эй, брателла, пошли уже! Сейчас подкрепление приедет, хрен прорвемся! — Это кричал Ганс. Он лишь нахмурился, когда увидел, что я пью кровь лейтенанта.

А я, сделав несколько глотков, оттолкнул поникшего милиционера и сплюнул на пол кровавым сгустком.

— Ну и кровь у тебя, жирдяй! — пнул я его в живот. — Как дерьмо, блин!

Наша тройка сбежала вниз по лестнице, на которой валялись распростертые тела служителей закона. Все они были или без сознания, или жалобно стонали, не в силах пошевелиться. У входа тоже лежали тела, через которые мы перепрыгнули и выбежали в прохладу зимней ночи. По‑прежнему шел снег, но времени любоваться им не оставалось: по спящим кварталам разносились тревожные звуки милицейских сирен. Наверное, это то самое подкрепление.

Мы нырнули в черный фургон (что‑то последнее время этот тип автотранспорта стал для меня привычным) и быстро скрылись, петляя через дворы и темные переулки.

ГЛАВА XIII

…посмотри, что мы наделали.

Мы сразу же поехали в аэропорт «Емельяново». Перед транспортным въездом фургон остановила служба безопасности, но водитель — детина не мельче Ганса — предъявил какой‑то пропуск, и ворота перед автомобилем открылись. Мы помчались по рулежным дорожкам, огибая здоровенные туши воздушных лайнеров. Я в первый раз в жизни увидел легендарный самолет‑гигант «Боинг‑747», и задался вопросом, как такая махина может летать. Не знал бы я о существовании авиаполетов, ни за что не поверил в способность семьсот сорок седьмого оторваться от земли.

Фургон прикатил к небольшому частному самолету. Игорь был прав, когда предполагал наличие у Андрея такого самолета.

Спустившись по миниатюрному трапу, нас встречал сам Андрей. Он радостно улыбался и тер руки, когда заметил мое присутствие.

— О, мой юный друг! Как я рад, что ты все‑таки решил присоединиться к нам!

— Не погибать же мне с остальными, — проворчал я, но, тем не менее, заставил себя улыбнуться.

— Верно! — согласился Андрей. — Можно, конечно, сказать, что у тебя не было другого выбора, но по твоей улыбке я вижу, что ты рад улететь с нами в прекрасную Сибирь!

Я отстранился от его дружеских толчков и хлопков.

— Первым делом, что с Максом и другими?

— О, это твой друг? Как и договаривались, они в безопасности! То есть на борту моего самолета. Можешь лично проверить!

Я поднялся на борт, в уютный, пахнущий кожей и чем‑то еще салон самолета. В хвостовой части я заметил Макса, Топора и Шокера. С виду они были в полном порядке и при моем появлении живо помахали. Я махнул в ответ и вновь обратился к Андрею:

— Надо как можно быстрее взлетать. Неровен час, Максимилиан заподозрит неладное.

— Ты прав, Серега. Эй, капитан, мать твою, почему мы еще не в небе!

— Так не дают пока добро!

— Я щас тебе такое добро дам, век помнить будешь! Ну‑ка живо взлетайте!

— Есть, сэр, — уныло ответил пилот.

Входная дверь самолета закрылась. Я сел в первое же свободное кресло, услышал звук заработавших двигателей и почувствовал, как мы начали движение. Выглянув в иллюминатор, я увидел брошенный фургон и мчащуюся в нашу сторону машину службы безопасности с включенными маячками.

— По‑моему, они хотят нас остановить, — ткнул я Андрея в бок. Негельнос решил занять место рядом со мной.

— А, ну их! — махнул рукой вампир. — Мы ж взлетаем без разрешения диспетчерской службы, вот они и хотят нас остановить.

— А это безопасно? — робко спросил я.

— А сам как думаешь? — прищурился Андрей. — Буду я ждать, пока жирные задницы взлетят и сядут перед нами. Эй, капитан! Давай поднимай уже, хватит рулить!

— Но сэр! Я должен достичь взлетной полосы1.

— Да ты смотри, сколько бетона вокруг! Это же большой бетонный блин! Тебе вполне места хватит.

— Сэр, это небезопасно. Мы можем задеть стоящие самолеты.

Американец он что ли, пилот этот? Все сэр да сэр…

— Твою мать, шакал, давай взлетай, а то я прямо сейчас высосу из тебя всю кровь!

Значит, пилот был простым человеком, догадался я. А еще понял: негельносы любят использовать в своих целях обычных людей. Для этого их либо пугают, либо тренируют и всячески поощряют, как Ганса. Оуросы предпочитали не иметь со смертными никаких дел, если только обратное не диктовала необходимость.

Двигатели натужно взвыли, и самолет стал ускоряться прямо на стоянке. Мы прокатили мимо нескольких пассажирских лайнеров, преимущественно отечественного производства, мимо сиганувших в сторону техников, мимо каких‑то огней. Я смотрел в иллюминатор с замершим сердцем, постоянно ожидая столкновения.

Однажды я попал в автомобильную аварию — дело, скажу честно, очень неприятное. Особенно когда слышишь, как визжат покрышки, видишь приближающиеся сбоку деревья… Помню, я тогда закрыл глаза и томительно долгие секунды ждал концовки. Отчего‑то я уже попрощался с жизнью, и лишь гадал, внезапной ли будет моя смерть, или я успею почувствовать боль. И когда машину сотряс сильный удар, мне показалось, что бессмертная душа моя пулей вылетела через пятки. Долго не верилось, что я все еще жив и даже почти цел, так что могу покинуть салон автомобиля без посторонней помощи. Так я и сделал, предварительно вышибив заклинившую дверь ногой.

Авария произошла года четыре назад ночью, и виной тому, надо признать честно, был алкоголь. Точнее, его огромное количество, непомерное даже для меня. Водитель (за рулем, к счастью, был не я) вывалился из покореженной машины примерно тем же образом и примерно в том же состоянии. Дело в том, что в этот день мы отмечали, если так позволительно сказать в данном случае, два года со дня смерти нашего общего друга. Все началось на кладбище с бутылки джина и продолжилось водкой. Затем мы поехали домой к брату покойного, где помимо водки выпили еще и бутылку мартини. Затем, когда уже стемнело, мы взяли пива и решили покататься… это же надо, а! Трое (нас к тому времени было трое) совершенно пьяных парня, совершенно не отдающие себе отчета в том, что творят, сели в машину и поехали кататься по ночному городу!

Дьявол, сколько мы в тот день выпили водки, я боюсь даже вспоминать. А потом, ночь, мы выпили столько же пива и колесили по местам скопления народа, дабы познакомиться с кем‑нибудь. При переезде от одного такого места к другому мы подсадили двух молодых девчонок, голосующих у обочины… Знали бы они, что садятся в машину, которой через несколько минут предстоит попасть в жуткую аварию, поседели б! Тем временем, водитель в приступе бравады набрал высокую скорость далеко за сотню и на одном из поворотов не справился с управлением. Автомобиль занесло, завизжали шины, и мы улетели в кювет, обильно поросший многолетними тополями. Наверное, кто‑то из нас пятерых был настолько везучим, что его везение распространилось на других, и все отделались лишь легким испугом да несколькими ушибами‑ссадинами. Ох, повези нам меньше…

Машина, кстати, после той аварии уже не подлежала восстановлению, а я до сих пор до чертиков боюсь больших скоростей и гонок с препятствиями, каковую сейчас устраивал пилот самолета. Я вжался в кресло, когда прямо над нами пролетел здоровенный грузовой лайнер, заходящий на посадку, и закрыл глаза, потому что испытывал примерно те же чувства, что и за секунду до той старой аварии.

Но нас пронесло. Через мгновение я почувствовал, что колеса частного самолета оторвались от земли, и он стал набирать высоту. Затем самолет лег на крыло, совершая поворот, и огни аэропорта перестали быть видны мне.

— Ух, весело прокатились! — хлопнул в ладоши Андрей.

— А за нами погони не будет? — совершенно серьезно спросил я.

— Ты думаешь, они истребители в воздух поднимут? Брось! Лишь сообщат по всем диспетчерским страны, что такой‑то самолет совершил правонарушение, и нас сцапают в первом же аэропорту, куда мы сядем.

— Неплохо, — усмехнулся я, потрясенный.

Андрей стал меня успокаивать: